"Может, нам лучше ему ноги сразу прострелить, для верности?" предложил мудрый Клинч.
"Идиот, он тогда вообще думать не сможет! Резо, развязывай его".
Меня развязали. К тому времени я уже вполне осмотрелся и понял, что нахожусь где-то на загородной вилле. За окнами виднелся лес, теннисный корт и какие-то постройки типа самолетного ангара. В комнате, где мы находились, все было богато обставлено, на стенах висели копии картин Пикассо, на полу лежал дорогой персидский ковер, мебель была красного дерева, а фужеры из настоящего хрусталя. Сами понимаете, что первым моим желанием было сбежать оттуда как можно дальше. Но я сдержал себя. Все трое выглядели очень здоровыми и сильными, особенно Резо, с которым я уже имел дело. К тому же они были настороже. Но и засиживаться здесь мне тоже было не с руки. Взяв протянутую мне Бэном водку, я попросил огурчик. Он потянулся за ним, и в тот момент, когда он очутился между мной и пистолетом Клинча, сидевшего у двери, я плеснул водку в глаза находившемуся справа Резо. Потом, не медля ни секунды, толкнул Бэна на Клинча, выхватил у схватившегося за глаза Резо из кобуры под мышкой пистолет и одним выстрелом в упор снес ему полчерепа. Все произошло мгновенно, те двое даже не успели осознать, что случилось. Я наугад выстрелил в их сторону, а сам бросился к окну, вышиб собственным телом стекло и очутился на газоне перед домом. Вслед мне хлопали выстрелы и летели проклятья, но я несся, как ягуар, к лесу, ни на что не обращая внимания. Мне нужно было перескочить через довольно высокий забор из металлической сетки, я замешкался, зацепившись пижамой за проволоку, и в этот момент увидел, как к вилле подъезжает черный "Бентли". Из машины вывалились Индус и еще двое дуболомов и тоже побежали ко мне. Шансов у меня не было никаких, но я не терял надежды. Они боялись стрелять, чтобы не убить меня ненароком, и это играло мне на руку. Оставив одну штанину на заборе, я кинулся к лесу, до которого было метров триста, но в нем было мое спасение - у меня ведь за плечами вьетнамские джунгли. Меня начали окружать. Индус кричал своим, чтобы целились мне в ноги, кто-то отвечал, что хрен с ними, с ногами, главное, чтобы я совсем не ушел, на что жирный страшно матерился. Кстати, мат - это первое, что я выучил в русском языке, и мне это очень понравилось. Я теперь предпочитаю ругаться только по-вашему. Ну так вот, пока они спорили, я доскакал до опушки и нырнул за деревья. Бандиты почему-то в лес не пошли, а вернулись, попрыгали в машины и поехали в объезд, решив обложить меня со всех сторон. Но и я был не дурак. Я затаился и, когда они скрылись из виду, ползком пробрался к самолетному ангару. Там уже копошились двое незнакомых жлобов с автоматами. Они готовили маленький одномоторный самолет к взлету. Да простит меня господь, но мне пришлось застрелить и их. Слава богу, я когда-то учился летать, правда, не знал, что это когда-нибудь мне пригодится. Короче, я улетел оттуда. Сверху видел, как бандиты на трех машинах окружили лес, который оказался всего лишь крохотным лесочком, и стоят с оружием на изготовку, поджидая, когда я выскочу из-за деревьев. Заметив самолет. Индус начал кричать в рацию по-русски:
"Ну что, не видишь его? Куда тебя черти несут, идиот?! Покружись прямо над деревьями, да смотри, у него пушка, подстрелить может! Эй, ты что молчишь,
Антон?"
Я как раз пролетал над ним, взял рацию и на своем блестящем русском послал его туда-то и туда-то, высказав ему все, что думал о его матери. Мне даже самому понравилось. Жаль, что плохо было видно выражение его лица. Он сначала потерял дар речи, а потом, когда понял, с кем разговаривает, заявил:
"А я в тебе не ошибся, Кейди. Но учти, что тебя ищут по всей стране, твои фотографии помещены во всех газетах. Тебе некуда лететь, так что лучше зарули-вай на посадку и не дури. Мы тебя все равно найдем, куда бы ты ни спрятался. Ты в наших руках, глупец! Скоро ты в этом убедишься. До встречи, Кейди!"
И он отключился. Я видел, как они сели в машины и поехали в сторону одиноко стоящей виллы. Они даже не стреляли по самолету - настолько были уверены, что снова поймают меня. Я же не был уверен ни в чем. Если меня действительно разыскивали по обвинению в убийстве, то домой мне показываться было нельзя, тем более в пижаме, да еще без одной штанины. Горючего в самолете было достаточно, но я понятия не имел, где нахожусь и куда нужно лететь. В общем, мне было невесело там, в воздухе, хотя и относительно безопасно. Но рано или поздно все равно нужно будет приземляться. Пролетев километров сто, чтобы уже быть уверенным, что Индус с командой меня не встретят внизу, я посадил самолетик на чей-то частный аэродром, потому что ничего подходящего для посадки в поле зрения не было, а сесть на дорогу или на поле я бы не смог квалификация не та. Как выяснилось позже, это была судьба. Не успел двигатель заглохнуть, как к самолету подкатил джип с двумя вооруженными "узи" головорезами. На их лицах было такое зверское выражение, что я сразу же пожалел, что не рискнул приземлиться где-нибудь на болоте или на скалах. Я понял, что попал из огня, как у вас говорят, да в полымя. Видимо, духи, охраняющие проклятое золото, хорошо знают свое дело. Пистолет, в котором кончились патроны, я бросил еще около ангара, когда убил тех двоих, поэтому сопротивляться не было никакого смысла. Не говоря ни слова, эти головорезы вытащили меня из кабины, бросили в машину и повезли теперь уже на другую виллу, тоже расположенную в лесу. Слава богу, лица у них были не русские, а чисто американские - только от одного этого мне уже было легче дышать, ибо страшнее русских, как мне тогда казалось, никого нет. Видок у меня был еще тот: я был небрит, в порванной пижаме, все лицо было разбито, а на лбу еще не сошла шишка. Не знаю, как бы ты, Мария, отреагировала, появись я здесь, у вас, в таком виде. Наверное, просто не впустила бы внутрь. А вот тому человеку, что ждал меня у входа на виллу, я явно пришелся по душе. Это был высокий пожилой мужчина, почти уже старик, с совершенно седыми волосами и властным взглядом. На груди у него болтался полевой бинокль. Когда меня подвели к нему, он сразу заулыбался и сказал:
"Всегда рады дорогим гостям, мистер Кейди. Меня зовут Дик Моловски. У меня вы будете в безопасности. Прошу..."
Я ничего не понимал. У меня даже мелькнула мысль, что эти люди тоже работают на русскую мафию. Но мне ничего не оставалось делать, как войти за ним в дом. Головорезы со своими свирепыми рожами остались на улице. Для начала старик позволил мне принять ванну, дал новую одежду, накормил, и только после этого мы с ним сели в гостиной у камина, налив себе коньячку, и он начал расспрашивать.
"Значит, вы в бегах, мистер Кейди?"
Я молча кивнул.
"Вы не обижайтесь, но я иногда читаю газеты - отсюда такая осведомленность. Что же вас заставило, отказавшись от положения в обществе, от хорошей работы, от квартиры и всего остального, что вы нажили честным путем за много лет, совершить это нелепое двойное убийство советских эмигрантов? Они вам много задолжали?"
"Я их не убивал".
"Все так говорят. Я сам такой же, как вы. Однажды поссорился с одним крупным предпринимателем и вот теперь вынужден жить здесь, в глуши. Правда, на его деньги, но это уже не суть важно, ибо после ссоры он уже в них не нуждался - он умер насильственной смертью. До вас мне, конечно, далеко, я не уродовал его так, как вы того несчастного старика, но тем не менее он мертв, а я жив. И тоже всем говорю, что я его не убивал".
"Вы меня неправильно поняли. Я действительно не убивал того старика. Я увидел его уже мертвым... почти. Меня подставили какие-то люди, которые потом, взорвав дверь в моей квартире, увезли меня. Только что я от них сбежал и вот теперь здесь. Честное слово".
"Это ни к чему, - поморщился он. - Обо всем написано в газетах. В подробностях. Вы - частный детектив, занимались в основном делами русских эмигрантов, неплохо зарабатывали на этом. Но в один прекрасный день, как предполагает следствие, вам не выплатили гонорар, как это принято у русских, и вы решили взять его силой. Один свидетель, грузин, по-моему, утверждает, что вы ночью проникли к ним в квартиру, напали, убили одного, потом долго мучили старика, вымогая последние копейки, отложенные им на собственные похороны, и наконец убили и его. Когда свидетель вернулся домой и застал вас, вы напали на него, и ему лишь чудом удалось унести ноги. Затем вы вернулись к себе домой и, чтобы запутать следствие, взорвали свою дверь и исчезли в неизвестном направлении. Так все было?"
"Нет".
"Отлично! Я так и думал, что вас привлекли отнюдь не жалкие центы старика, предназначенные для его похорон! Вами ведь руководило нечто более значимое, не так ли? Наверняка вы наткнулись на золотую жилу и решили как следует поживиться. Разве нет?"
Он уставился на меня своими проницательными глазами, и я понял, что, если сейчас совру, он сразу поймет.
"Вы правы, - сказал я. - Дело не в гонораре, а в чем-то другом. Но я и сам до сих пор не знаю, в чем. Меня похитили, отвезли на виллу за город и начали пытать. Видите шишку на лбу и разбитые губы? Это их работа. И это они изуродовали старика. Каюсь, второго в квартире убил я. Но мне пришлось это сделать, ведь я защищал свою жизнь".
