Темный город - A. Volres

Когда к нам подошёл Тони, чтобы объявить, что отец Фила действительно покупал билет до Ньюкасла, мы смеялись. Он подозвал меня к себе, якобы сообщить что-то о моём отце. Мы отошли недалеко от ребят, но они могли видеть нас, и по возможности слышать, поэтому мы говорили тихо.

— Как там проходит расследование? — спросила я.

— Думаю минут через двадцать, мы сообщим вам результаты, — смотря вдаль, сказал он. — А у тебя как дела?

— Неплохо, — улыбнулась я.

— Мне стоит ревновать тебя к этим ребятам? — он кивнул на Кевина с Филом.

Я невольно улыбнулась, не веря действительности того, что сам Тони Райт ревнует меня. Я знала, что нравлюсь ему, но никогда не думала, что он начал бы ревновать меня к кому-то.

— Успокойся, — прикусив губу, сказала я. — Мы дружим с седьмого класса, и за это время ни одному из них не приходило в голову подкатить ко мне.

— Да ладно, — повёл он бровью. — И даже Филу?

— И даже ему.

— Почему тогда он постоянно смотрит на тебя?

— Он постоянно смотрит на меня? — удивилась я. — Я такого не замечала. Ты, должно быть, преувеличиваешь.

— Хорошо, — он вроде как поверил мне и ушёл. Почему-то я знала, что это его совсем не успокоило.

Я присела к ребятам, сказав, что через двадцать минут возможно полиция другого штата сообщит нам свои результаты.

— Тебе не кажется, что ты нравишься ему? — посмотрев вслед Тони, сказал Кевин.

— Нет, — отрезала я. Среди друзей я не хотела афишировать эти отношения. Я с лёгкостью рассказала бы Эрике, Грейс, или может даже Рэю, но в компании Кевина и Фила было что-то, что заставляло меня молчать. Я не думала, что они будут смеяться надо мной или над ним, не думала, что они будут против, просто мне хотелось скрыть это, может просто даже из-за того, что меня раздражала закрытость от меня Фила. Если он не спешит рассказывать мне о своей жизни, я тоже не буду делать этого.

— А тебе он нравится? — спросил Фил.

Я отрицательно помогала головой.

— А кто нравится тебе? — спросила я в ответ его.

Кевин улыбнулся и смущённо скрыл от меня взгляд, Фил слегка напрягся. Тогда я поняла, что и Фил был не равнодушен к кому-то.

— Это Ребекка Вознери? — спросила я.

— Почему ты решила, что она?

— На последнем матче, когда ты забил гол, она побежала обнимать тебя, а ты такой ей навстречу, — объяснила я. — Было так мило, даже Грейс сказала, что это прикольно.

Ребята переглянулись между друг другом. Они были, конечно, в курсе всего, что творилось в жизни каждого из них. Фактически, они даже жили вместе, каждый день были рядом, они просто не могли засыпать в одной комнате и не знать друг друга. Я никогда не вошла бы в их компанию до конца, ни я, ни Эрика. И пусть вчетвером мы дружим с детства, и у нас было много розыгрышей, много крутых моментов, объединяющих только нас, мы всё равно никогда не узнаем даже таких простых вещей, кто нравится Филу, а Фил не узнает, кто нравится мне.

— Я угадала? — вопросительного спросила я, скорее даже не у Фила, сколько у Кевина, потому что Кевина было разговорить легче.

— Не важно, — сказал он, улыбаясь.

— Окей, — согласилась я. — Это же такой секретный секрет, который нельзя рассказывать друзьям.

— Не в этом дело, — за Фила говорил Кев.

— А в чём? Может в том, что я девочка, и обязательно расскажу всем?

— Да, — улыбаясь, сказал Кевин. — Ты расскажешь Эрике, она Рэю, Рэй ещё кому-нибудь и так узнают все.

Не в этом было дело. У них были другие причины. У них было вообще много причин хранить какие-то секреты только в своём кругу, состоящем из двух человек, но разве симпатия Фила была чем-то важным, чего нельзя было рассказать и другим друзьям?

Мы сидели двадцать минут на заднем дворе участка, то обижаясь, то смеясь, то порой закатывая глаза, играя в гляделки и даже в «Камень, ножницы, бумага». В последнее время мы виделись крайне редко, только на уроках, а на переменах могли перекинуться парой слов. Мы не ужинали вместе, но иногда после уроков, стояли на школьном дворе, пока я дожидалась, когда за мной заедет мама. В основном мы общались в интернете. И этого мне было категорически мало. Я хотела, как в старые времена выбираться на долгие прогулки каждую неделю, покидать город, устраивать закрытые вечеринки с крайне маленьким количеством людей, снова планировать розыгрыши, ездить на велосипедах, скейте, роликах, веселиться и жить.

Понемногу стали собираться тучи на небе, и мы поспешили вернуться в кабинет отца. Там сидел Тони, поминутно бросая на нас свой взгляд. В это время Кевин рисовал, громко скрипя карандашом, Фил делал множественные дырки в бумаге дыроколом. Я смотрела на них двоих и пыталась понять, кто действительно выглядит глупее.

— Что скажете? — Кевин показал нам листок с изображением крайне удивлённого человека, с точками вместо глаз, кругом вместо рта, и разлетающимися во все стороны волосами, будто его только что ударило током.

— Да ты просто новый Рэй Паттерсон, — сказала я.

— Это ты, — улыбнулся Кевин.

В ответ он увидел мой средний палец, и взаимно показал мне его тоже.

С другого конца стола на нас смотрел Тони, он промолчал, но я видела его недовольство. Наверняка он считал и меня, и Кевина с Филом детьми, которых до сих пор забавляют такие вещи, как бумага и дырокол. Фил вытащил из дырокола все бумажки, которые успел надыроколить и положил на бумагу.

— Вау, — восхитился Кевин. — У тебя получилось конфетти. Мы можем сделать салют!

Двери резко раскрылись и в кабинет вошёл отец. По его виду нельзя было угадать, какие новости он принёс. Люди верили в то, что они будут хорошими, и поэтому позволяли себе разглядеть в его лице какую-то частичку радости. Но мой отец зашёл с нейтральным видом, ни о чём не жалея, ничему не радуясь. И я знала, будь новости хорошими, он бы начал говорит ещё с порога, и сразу бы убедил Фила, что причин для беспокойств нет и не было.

— Дай мне немного, — радостный Кевин потянулся за многочисленными маленькими кружками, что лежали возле Фила.

Рукой он начал отпускать их понемногу так, что они начали падать на листы старых ненужных документов, создавая ощущение, что из его руки идёт снег. Я знала, что сделать, чтобы было немного красивее: резким движением руки я стукнула его по кисти, и все конфетти полетели по кабинету в разные стороны. Папа и Тони лишь вопросительного посмотрели на меня, задаваясь вопросом, как в моей голове ещё живут такие мысли.