первый урок после смерти мистера Келли. Его приехала замещать сорокалетняя женщина с русыми завитыми волосами. Должна признать, выглядела она хорошо, и фигура её была достаточна подтянута. Я присела к Кевину, который уставился на неё.
— Будь она лет на двадцать моложе, ей цены бы не было, — улыбнулся он.
Я слегка засмеялась, оглядев класс, который не посещала уже два месяца. Здесь ничего не изменилось. Всё так же стояли чистые пробирки, постоянно грязная доска, манекены атомов и клеток, на стенах висели таблицы растворимости и возгорания. Но здесь навсегда осталась атмосфера именно того доброго старичка, который не знал большей радости, чем объяснять юным дарованиям, которым и дела до этого не было, о законах органической химии. Я никогда не забуду именно его за столом учителя, и то, как он смешно пододвигал стул, как часто оказывался заложником наших розыгрышей, и ходил до конца дня по школе с розовыми стикерами на спине.
— Как там Фил? — спросила я у Кевина.
— Предпочёл остаться дома.
— Четвёртая парта, — новая учительница строго посмотрела на нас. — Как ваше имя, девушка?
— Белла, — буркнула я.
— Изабелла, ты опоздала на урок со своей подругой, и ещё позволяешь вести беседу во время моей речи.
— Прошу прощения.
— К учителям принято обращаться по фамилии.
Я уставилась на неё, пытаясь вспомнить, как она представилась в начале урока. Но в моих мыслях она была на последнем месте. Её вытесняли воспоминания о системе Келли, размышления об Эрике и Филе, да и чувство голода, от которого я не избавилась, выйдя из столовой.
— Мисс Родригес, — прошептал мне Кевин.
— Прошу прощения, мисс Родригес, — улыбнулась я.
— Ладно, Шелла, я прощаю тебя, — ответила учительница. — И передай своему другу, что для вас я мисс Мартинес.
Мы переглянулись с Кевином. Будь это два месяца назад, я бы ещё посоревновалась с Мартинес по остроумию, но в школе все учителя старались делать вид, что меня нет в классе, а она будто бы напомнила мне, что я всё ещё Белла. Я просто забыла, что когда-то так просто и легко получала замечания почти от каждого учителя, который что-то вёл у меня. Несмотря на то что она осмелилась назвать меня «Шеллой», она мне почему-то понравилась.
— Сегодня мы будем определять группу вашей крови, — сказала Мартинес. — Думаю, каждому из вас интересно, смогли бы они стать донором крови Джастину Биберу или Ким Кардашьян.
— Придётся тыкать в себя иголками? — ужаснулась Полли с первой парты.
— Это не больно, и я объясню вам, как сделать так, чтобы зараза не попала внутрь. Может, кто-то знает?
С третьей парты руку подняла Грейс, как и в старые добрые времена.
— Фил не протрезвел к утру, — сказал мне Кевин шёпотом, пока она отвечала. — Но, думаю, он справится.
— Я даже не верю, что отец бросил его. Не думала, что он настолько жалок.
Кевин кивнул головой, соглашаясь со мной.
— У него никого не осталось, — сказал он.
— У него есть ты.
Мартинес раздала нам спирт, вату, иголки, какие-то стекляшки и микроскоп.
— Вам предстоит определить резус-фактор, — объяснила она. — Если вам встретятся трудности, зовите меня.
— Ладно, — Кевин повернулся ко мне. — Давай руку.
— Может, ты первый?
— Испугалась? — засмеялся он.
— Да ничего подобного, — закатила я глаза. — Просто, уступаю тебе право быть первым.
— Я не нуждаюсь в этом. Давай руку или сделаешь сама?
— Ты слушал, что говорила Грейс про правила вкалывания иглы?
— Примерно.
— Ладно, я не знаю ничего, поэтому делай ты.
Я протянула ему правую руку, заранее готовясь к боли, которая должна произойти через пары секунд. С детства я боялась игл, мне казалось, что хуже не может быть ничего, кроме уколов. Когда я сильно болела, и мне предстояло пройти лечение всякими витаминами, которые ставились только шприцами, я убегала в другу комнату и залезала под стол, когда ко мне подносили иглу, могла заползти на шкаф, устроив в доме большой погром или вытворить ещё что похуже, лишь бы избежать этой мимолётной боли. Брэдли подшучивал надо мной, обзывая трусливой девчонкой.
— Давай так, — сказал Кев. — Ты закроешь глаза, а я досчитаю до трёх.
— Ладно, — я прикрыла глаза ладонью.
— Ра-аз, — послышался голос Кева. — Два-а…
Небольшое пощипывание я ощутила в пальце. Открыв глаза, я увидела алую кровь, сочившуюся небольшой струёй.
— Дурак, — дала я второй рукой подзатыльник Кевину. — Трёх не было.
Он лишь засмеялся, оставляя отпечаток крови на стекле и прикрывая рану ватой. Мы вместе по очереди смотрели в микроскоп, пытаясь что-то понять или хотя бы разглядеть парочку лейкоцитов, но у нас не было и малейших знаний, которые нужны, чтобы проводить подобные исследования.
— Давай посмотрим и твою кровь, если снова ничего не поймём, то попросил Мартинес определить наши группы, — предложила я.
— Как будто нам ещё есть, что делать, кроме как обращаться к учителю.
Мы проделали ту же процедуру с Кевином, точнее, он проделал её сам, объяснив, что не доверяет мне.
— Не доверяешь? — спросила я, зная, что он пошутил. — А я думаю, что это я никогда не в курсе дел Кевина и Фила.
— Да это же шутка была, — закатил глаза мой друг. — Ты тоже не всё рассказываешь нам. А я вот рассказал тебе про Джесс.
— Спустя неделю.
— Ты не рассказала вообще.
— А что ты хочешь знать?
— Ну не знаю, что-нибудь, что подобает знать друзьям.
— Ладно, — нервно встрепенулась я. — Я встречаюсь с Тони.
Кевин посмотрел на меня так, будто ему было жаль. Не будь я в курсе, что ему нравится Джесс, решила бы, что ему нравлюсь я.
— Тони? — он повёл глазами. — И давно?
— Да пару дней назад.
— Ты типа влюбилась в него?
— Не знаю, — пожала я плечами.
— Не думаю, что он тебе самая хорошая пара.
Я посмотрела на друга, не зная, что ответить. Не думала, что он будет выглядеть огорчённым, узнав, что у меня появился парень.
— А кто хорошая пара? — спросила я.
— Может, тебе стоило приглядеться к нашим футболистам?
— Ты же не имеешь в виду Аверса?
— Что ты, нет, — улыбнулся Кевин. — Кто-то из наших общих знакомых подошёл тебе бы больше.
Я лишь отвела взгляд от Кевина. Почему-то я хотела увидеть хоть каплю радости в его глазах, что мне наконец-то встретился кто-то хороший. Кто-то, кто никогда не распустит обо мне слухи по школе, не испортит жизнь моему брату, кто-то действительно способный осчастливить меня.
— Почему вы ничем не занимаетесь? — к нам подошла Мартинес.
— Мы не знаем, что делает дальше, — объяснила я.
Она сперва немного поворчала, а потом посмотрела в микроскоп и начала рассказывать нам про какое-то наличие лейкоцитов и тромбоцитов в лимфе.
— Это значит, Белла, что у тебя первая положительная, а у тебя, Кевин, первая отрицательная.
