обнародовано. Либо так, либо мне пришлось бы отдать Блейку нечто гораздо более значительное, чем чек, чтобы он держал это в секрете.
У этого мужчины будет власть надо мной.
Нет. Я могу это сделать. Был способ. Мой ход. Его. Мой ход. Его. Снова и снова, быстрее и быстрее, мы двигали фигуры.
Затем наконец из груди у меня вырвался шумный выдох.
– Шах.
Я точно уловила момент, когда Тоби увидел расставленную мной ловушку.
– Ужасная девчонка, – грубо прошептал он, и нежность в его глазах, когда он сказал это, почти сразила меня наповал.
Его ход. Мой. Его ход. Мой.
И затем, наконец – наконец…
– Шах и мат, – сказала я.
Винсент Блейк на мгновение задержал нож Боуи на руке Иви, затем медленно опустил его. Его внук проиграл, и когда осознание того, что это значило, обрушилось на меня, все внутри меня сжалось.
Тоби проиграл обе партии. Он останется у Блейка.
– В следующий раз я ожидаю лучшего результата, – обратился Винсент Блейк к Тоби. – Теперь ты Блейк, а Блейки не проигрывают маленьким девочкам.
Я поймала взгляд Тоби.
– Мне жаль, – тихо и с беспокойством в голосе сказала я.
– Не надо. – Тоби обхватил мое лицо руками. – В тебе так много от матери.
Это было слишком похоже на прощание. С того момента, как Иви появилась у ворот Дома Хоторнов, я хотела вернуть его. А теперь…
– Я… – я замолчала, будто вопрос застрял у меня в горле. – Мы сможем видеться? – спросила я.
У вас есть дочь, вспомнила я собственные слова.
Даже две.
Блейк не дал Тоби возможности ответить. Он переключил свое внимание на Иви. Она купалась в нем, будто Блейк был солнцем, а у нее такая кожа, которая не обгорает. Впервые, смотря на нее, вместо того чтобы видеть в ней Эмили, я заметила нечто другое.
Энергия, которая была присуща Тоби. Блейку.
– Если я теперь выиграю, – сказала она, со сталью и вопросом в голосе.
– Оно твое, – подтвердил Блейк. – Все это. Но, прежде чем мы начнем…
Блейк поднял палец, и к нему подбежал член его службы безопасности.
– Приведи другого нашего гостя для мисс Грэмбс.
Грэйсон. Я не позволяла себе надеяться, что с ним все в порядке, пока не увидела его. А потом позволила себе подумать о том, что я выигрывала – не только его свободу, но и гарантию, что никто из близких мне людей больше не окажется здесь гостем.
– Эйвери. – Серо-голубые глаза Грэйсона, их радужки казались ледяными и яркими по контрасту с чернильно-черными зрачками, уставились на меня. – У меня был план.
– Безрассудное самопожертвование? – уточнила я. – Да, я поняла это. – Я подошла к нему и сказала прямо в ухо: – Я говорила тебе, Грэйсон, мы семья.
На доске уже стояли фигуры для последней партии. Иви играла белыми. Я – черными. С десятками тысяч бриллиантов, сверкающих между нами, мы сошлись в игре с самыми высокими ставками.
Увидев уровень Иви в игре против Тоби, я не ожидала, что вскоре столкнусь с проблемой. Похоже, она наблюдала за моей игрой против ее отца, усвоила десятки новых стратегий и поняла, как я смотрела на доску.
Она играла, чтобы выиграть. Я отчаянно хотела спасти Орена. И я не знала, насколько серьезное преступление совершила я, не сообщив о смерти Шеффилда Грэйсона. А Иви? Она играла за ключи от этого королевства – от невообразимых богатства и власти.
За принятие, одобрение от кого-то, от кого она отчаянно хотела их получить.
Все вокруг нас будто начало отходить на задний план – пока я не стала слышать только звук своего сердца и свое дыхание и видеть только доску. Это заняло больше времени, чем я ожидала, но наконец я ее увидела.
Я могла бы поставить шах за три хода, а шах и мат за пять.
Вот так просто я могла уйти отсюда вместе с Грэйсоном, зная, что у Винсента Блейка осталось меньше способов добраться до меня.
Но он все равно придет.
Посягательства на мои финансы, папарацци, игры и обескровливание меня. Он просто продолжит нападение. Эта мысль все громче звучала в моем сознании, заставляя меня переключить внимание с игры с Иви на картину в целом.
Эта игра не станет для меня последней.
Я могла выиграть, но я бы ушла отсюда в том же положении, в котором оказалась после смерти Тобиаса Хоторна. Сезон охоты не закрылся бы. Человек, которого Тобиас Хоторн так боялся, что оставил свое состояние практически незнакомому человеку, будет по-прежнему преследовать меня.
Даже без применения насилия, даже гарантировав нам физическую безопасность, Винсент Блейк все равно нашел бы способ уничтожить всех, каждого, что встанет у него на пути.
Победа над Иви сейчас не поможет.
Я должна играть с дальним прицелом. Я должна смотреть дальше доски, просчитать на десять ходов вперед, а не на пять, мыслить в трех измерениях, а не в двух. Если я одержу победу над Иви, Винсент Блейк отправит меня восвояси, узнав, что я сильнее, чем он думал. В будущем он изменит свои ожидания насчет меня.
Ты молода, в голове раздался голос Тобиаса Хоторна. Ты девушка. Ты никто – используй это. Если я дам Винсенту Блейку возможность продолжать недооценивать меня, он так и поступит.
Я пришла сюда с планом в голове. Турнир не был частью этого плана – но я могла использовать его.
Игра в шахматы заключается не в том, чтобы просто предугадывать ходы своего противника. А в том, чтобы заставить его делать ходы, какие нужно тебе, – заманить его в ловушку. Прослушав запись старика, которую он оставил для нас, Ксандр поразился тому, что Тобиас Хоторн точно предвидел, что мы все будем делать после его смерти, но Хоторн не просто предвидел это.
Он управлял этим. Управлял нами.
И если я хотела победить Блейка, я должна была сделать то же самое. Так что я не воспользовалась стратегией, которая привела бы к выигрышу. Я не победила Иви за пять ходов.
Я позволила ей победить меня за десять.
Я уловила тот момент, когда Иви поняла, что империя Винсента Блейка оказалась в ее руках, – и то, как сразу после этого глаза Тоби вспыхнули. Подозревал ли он, что я поддалась?
А мой настоящий противник?
– Отличная работа, Иви. – Блейк одарил ее легкой, самодовольной улыбкой, и девушка засияла. Блейк повернулся ко мне и Грэйсону: – Вы двое можете уходить.
Его люди приблизились к нам, и мне даже не нужно было
