— От «Новоарбатского». У «Гастронома».
— Можешь сейчас приехать? Подробно все оформим…
— Без проблем.!
Не вешая трубку, он пальцем утопил рычаг.
На улице заметили, заорали:
— Хамство! Вон какая очередь.
— Милицию надо вызвать!
Но Смердов сходу уже набрал еще номер.
— Добрый вечер…
— Здравствуйте…
В приветствии слышался осторожный вопрос. По нему Смердов догадался, что у телефона тот, кто ему нужен. На всякий случай удостоверился:
— Товарищ подполковник…
— Слушаю.
Смердову снова повезло. У телефона оказался именно Авгуров, крестный отец фирмы, патронировавшей охотников-иностранцев…
— Беспокоит Смердов из 33-ьего…
— Одну минутку…
Сверялся ли Авгуров с собственным справочником «Кто есть кто?», куда мог быть вписан и Смердов тоже, или просто поднялся, чтобы убрать звук телевизора…
— Я слушаю… — Снова раздалось в трубке.
«Скорее всего включил диктофон…»
Но иного выхода не было.
— Смердов…Помните? Недавно одного вашего охотника ограбили на Арбате.
Романиди… Я его вызволял, звонил вам…
Авгуров слушал молча: боялся провокации…
«А, может, его самого прослушивают..».
Смердов этого тоже не знал. Но решил рисковать.
Цель была одна — привлечь Авгурова и его связи себе в помощь. Для деятелей такого уровня не было ничего невозможного. Кооператив, устраивавший охоту для иностранных коммунистов, представлял интересы партийной казны и милицейского истеблишмента одновременно.
— Я почему вам звоню? Егеря там — два молодых парня. Они в тот день опекали Романиди… — Смердов искал нужную линию поведения, но человек на другом конце провода не собирался облегчить ему задачу.
— Я чувствую, что ими плотно интересуются…
Он решал, что сказать: «Милиция? КГБ?»
Неожиданно, словно по наитию сверху, пришло:
«Тот… Лже-Анчиполовский… По телефону ночью своему куратору темнил: „Подадут вагоны!“ Не машины — именно вагоны! Это все транспортники»!
— Транспортное КГБ…
Авгуров не произнес ни слова.
Но Смердов чудесным образом вдруг понял:
«В цвет!»
— Кто-то дал задание своему человеку на разработку этих двоих. Но цель разработки не они! У меня есть данные, что ближайшая цель — это Романиди. А стратегическая — кооператив «Байкал»…
Дальше он уже не делал никаких тайн из происшедшего.
— Комбинация по вводу агента к егерям произошла на территории 33-ьего, у винного магазина. Егеря эти по-своему неплохие парни. Но любят выпить… И это неизвестно куда их заведет. Дело в другом…
Авгуров молчал. Смердов больше не сомневался:
«У него проблема с транспортным КГБ…»
В стекло автомата уже стучали во всю. Он не оборачивался.
— Если вам понадобится, тут есть за что зацепиться… И даже прижать этих людей. Перед встречей с егерями агент ударил ножом человека в очереди за водкой. Потерпевший до сих пор в реанимации. У меня есть его данные. Виновного задержали, но тот, у кого он на связи, по-существу, похитил его из отделения…
Трубка подала первые признаки жизни:
— Кто именно его вытянул? Знаете?
— Будет нетрудно установить по этому номеру… — Смердов держал наготове шпаргалку, скосил глаза. — Вот. Это домашний…
Он продиктовал телефон, по которому лже-Анчиполовский звонил ночью своему шефу.
Народ у кабины больше не стеснялся в выражениях. Костерил, как мог.
— Да вытащить его оттуда!
Кабину могли разнести в щепы. Но Смердов по-прежнему не смотрел в сторону.
— Псевдоним не знаете? — спросил Авгуров.
— Агента? При задержании он назвался «Анчиполовским».
— Что ж! Спасибо что мне позвонили…
Смердов почувствовал нотку искренности.
Авгуров был действительно встревожен неожиданным сообщением. Сутки эти вообще выдались хлопотными. И впереди была маета. Предстояло ехать в аэропорт, чтобы встретить жену, возвращавшуюся этой ночью с Кипра.
АВГУРОВА
Уже подлетая к Москве, Авгурова в конце салона неожиданно увидела Фриду — ночью, на посадке, в Ларнаке, она ее в самолете не заметила.
Осточертевшая за эти дни коллега по миротворческой миссии в Израиль приветствовала ее кислой миной — с недосыпа у нее разболелась голова. Авгурова послала своей преследовательнице ослепительную улыбку и воздушный поцелуй.
А еще раньше пассажирам первого салона предложили на валюту сувениры, спиртное, косметику.
Иностранцы купили коньяка, хлопнули по рюмке, развеселились. Отечественных охотников пить в самолете на свои деньги, не на халяву, не нашлось.
«Аэрофлот» на них и не рассчитывал.
Для своих проблема была не только в нехватке валюты.
Впереди предстояло непредсказуемое, может, самое тяжелое и трудное в поездке: московская таможня.
Авгурова тоже не могла так или иначе не думать о ней.
Посадка в самолет на Ларнаке прошла спокойно.
Романиди помогли ей спустить вещи на первый — основной — этаж аэропорта, погрузили в никелированную тележку.
— Я говорил с нашими друзями из «Аэрофлота», — сказал на прощанье Сократис. — Они обещали, что все будет в порядке. Не волнуйтесь.
После отъезда супругов Романиди время в аэропорту пошло живее. В зале появились и другие соотечественники, сбивались в группы, шумно знакомились между собой.
«Наша беспардонность, — подумала Авгурова, — спросил — и не дослушал. „Уже неинтересно!“ Прервал — вмешался в чужой разговор…»
В общественном туалете — безукоризненно чистом, сверкающем белизной, — соотечественницы сматывали в невероятном количестве мягкую туалетную бумагу. У телефонов-автоматов парикмахер — многодетный бухарский еврей прилаживал к розетке электрический кипятильник: готовился заварить зеленый чай на все семейство.
Шел второй час ночи…
Регистрация пассажиров на рейс З41-СУ Ларнака-Москва задерживалась.
Стойку «Аэрофлота» еще с вечера облепили желающие лететь — все те же палубные бедолаги, плывшие вместе с Авгуровой на пароме «Принцесса Евгения» из Хайфы. По привычке они уже начинали составлять списки, устанавливать очередь. Ни у одного билет не был заранее прокомпостирован.
Авгурова ждала в стороне. Романиди предупредили: к ней подойдут, пригласят к стойке.
«Вам не о чем беспокоиться!..»
Иностранцев в зале было немного, они приезжали уже к концу регистрации. Сразу шли на посадку.
Радио коротко объявляло об отправлении очередных рейсов.
Мимо пробежали две хорошенькие молоденькие сучки с румынского рейса. Полненькие, в сапогах с длинными шнурками. У обеих при себе были огромные куклы.
Девок ошмонала полиция, они кое-как побросали вещи назад в сумки, теперь волокли их за собой по мраморной плитке зала.
«Что уж они там везли?! Противозатаочные средства в немыслимом количестве? Или наркотики?»
— … Ларнака-Москва… — коверкая безударные, неожиданно произнесло радио.
Транзитники вокруг на секунду замерли. Над стойкой вспыхнуло световое табло, люди потянулись к вещам. «Аэрофлот» объявлял регистрацию на московский рейс.
— Добрый вечер…
К Авгуровой подошел смуглый молодой человек — служащий аэропорта, она видела его разговаривающим с Романиди:
— Разрешите, я отнесу ваши вещи…
Полет прошел нормально. Тем более, что лететь было недалеко.
«Каким-то будет приземление…»
Самолет легко коснулся посадочной полосы.
Поддатые иностранцы первыми громко зааплодировали. К ним присоединились остальные. Бортпроводница объявила в микрофон на русском и английском:
— Температура за бортом минус шесть градусов…
Киприоты и, вообще, иностранцы потянулись к сумкам с теплой одеждой.
Своих погода не колебала.
Разговоры стихли.
— «Командир корабля и экипаж… благодарят…»
Первый салон пригласили к выходу первым.
На ходу кивая стюардессам, потянулись к трапу. Внутри металлической трубы, соединявшей самолет с аэропортом, двигались медленно, вживаясь в возвращение, в собственный оставленный на время поездки образ.
На выходе из трубы Фрида пристроилась к Авгуровой, но помочь уже не просила, просто пыхтела сзади. Коробки, пакеты были уложены в сумку, казавшуюся неподъемной, Фрида тащила ее волоком.
Границу прошли быстро. Одновременно работало несколько коридоров. В узком проходе перед кабиной офицера-пограничника Авгурова задержалась не больше минуты.
Заграничный паспорт…
Внимательный, чуть настороженный взгляд молодого аккуратного мальчика.
— Пожалуйста!..
В зале для выдачи багажа Авгурова тоже не задержалась, погрузила вещи в хромированную металлическую тедлежку — их было тут не так много. За валюту. Потом с вещами подъехала к руководителю смены. Улыбнулась:
