- А как же, сам "Три мушкетера" так купил! А после что?
- Они макулатуру вывозили на переработку в Федерацию, здесь мощностей практически нет. А потом, после обретения независимости, я и подумал: не годится нам последние леса на бумагу переводить, когда её вон сколько валяется на любом углу!
"Легко повествует, обкатанный рассказ... Бумажник по образованию, говоришь, на Печоре работал? А любопытно... Институт в Москве? Можно проверить..."
- А вот как вам показалось, - внезапно повернул разговор Казьмин, эти неизвестные... они на вас случайно попали или направленно целились? Вы все ж таки человек не бедный, да ещё кандидат, может, это была попытка похищения? Киднэппинг, как на Западе говорят?
"Задумался, нахмурился. Вопрос логичный, уместный, сам на язык просится, но, похоже, обсуждать его с милицией гражданин пострадавший не склонен".
- Не знаю, что и сказать... В разговоре они ничего такого не выдали, только обвиняли в квартирных грабежах, но все было тщательно организовано: двое вышли из дверей напротив, двое в лифте поднялись... Не знаю, не могу сказать.
- А вы, кстати, в какой квартире были?
Лаврентьев задержался с ответом совсем немного:
- В сто семьдесят первой. Заходил к бывшей сотруднице, Зубко Наталье Викторовне. Был там минут десять.
- Она вас что, даже чаем не напоила?
- Да я по делу заскочил, забрать кое-что...
- Вот эти вещи? Или вот это? - майор, словно невзначай, снова обратил внимание на пакет с бумагами.
Лаврентьев пожал плечами:
- По-моему, бандитам было все равно, за чем я заходил, а в пакет они и заглянуть не успели.
- Может, считали, что ещё успеют... - раздумчиво пробормотал майор. А вы вот что скажите: вы сотруднице-то звонили, предупреждали, что зайдете?
- Да, звонил.
- А не могла ли гражданка Зубко бандитов на вас навести? Вы её хорошо знаете? Может, за что-то зло на вас держит, или подкупили ее? Или запугали?
У Лаврентьева по лицу пробежала мгновенная растерянность, но он быстро взял себя в руки:
- Нас с Натальей Викторовной ещё со времен совместной работы связывали доверительные отношения, сугубо товарищеские, - поспешил подчеркнуть он, делить нам с ней было нечего, а потому и злиться не за что.
- Понятно... Не заметили ли вы чего-то особенного в разговорах нападавших? Какие-то необычные слова, может быть?
Лаврентьев добросовестно задумался.
- Да нет. "Падло", "сука", "ворюга" - это обычные слова или необычные? С одной стороны, лексикон уголовников, на Печоре я их наслушался, с другой - все вокруг так говорят, а милиция, как во всех детективах написано, тоже от своих клиентов словечек набирается...
- Есть такое прискорбное явление, - согласился майор. - А их машина?
- Не знаю... Сзади дверцы двойные, ручка никелированная, внизу откидная ступенька...
- М-да... - вздохнул майор. - Это на всех "уазиках" так, если фургончики... На руках не заметили татуировок, например?
- Нет, - покачал головой Лаврентьев. - Они в перчатках были, по-зимнему. Хотя... тот, что мне сзади руки заламывал, кажется, был без перчаток...
Майор оживился:
- Так, может, на ваших вещах пальчики остались? А ну, сейчас проверим! - Схватил трубку, накрутил трехзначный внутренний номер. - Черкашина ко мне, быстро! - Положил трубку, пояснил: - Это наш дактилоскопист.
Через минуту зашел хмурый тощий мужик в коричневом халате, сказал:
- Звали?
- Иван Семеныч, а проверь-ка ты вот эту сумку и вот этот целлофановый пакет...
- Полиэтиленовый, - буркнул мужик.
- Ну, то тебе виднее... Проверь, может, остались на нем пальчики грабителей, покушавшихся на гражданина Лаврентьева.
Мужик вытащил из кармана большой пинцет, осторожно поворочал вещи.
- Какие там пальчики, это ж добро, по-моему, в луже побывало, а потом по нему тряпкой возили. Хотя надо повнимательнее осмотреть. Но, я так думаю, пальчики гражданина пострадавшего там в любом случае есть, не будете возражать, если мы ваши отпечатки снимем, чтобы не отвлекаться на них?
И опять Лаврентьев задержался с ответом, и опять совсем немного, даже пошутил:
- Сколько угодно, тут у вас уже моих отпечатков полно на всем, до мыла включительно.
Черкашин ушел, скоро вернулся с набором, аккуратно откатал пальцы Лаврентьева на бланке, дал ему тряпочку, смоченную растворителем:
- Протрите, запах быстро отойдет... Внутри вещи проверять надо?
Майор чуть нахмурился:
- Пострадавший говорит, что в сумку грабители лазили, а в пакет - нет.
- Ага, тогда работы меньше...
Черкашин выудил откуда-то ножик, распорол пакет по боковому шву, вытряхнул из него папку.
- Это вам, это мне...
Забрал разрезанный пакет, сумку с барахлом и ушел.
- А вы пока проверьте, все ли цело в папке, - сказал майор. Голос его звучал теперь тверже, словно первоначальная растерянность от внезапной встречи с большим человеком прошла и вернулась привычная уверенность чиновника, который действует на своей территории.
- Не вижу необходимости, - резко ответил Лаврентьев.
- А мы вот видим! После хватитесь, чего-то не окажется, начнете нас обвинять, сто раз уже такое бывало! Извиняюсь, гражданин пострадавший, правила нам положено выполнять. Развязывайте и проверяйте!
Лаврентьев придвинул к себе папку, развязал, наклонил, оперев на край стола, чтобы майору не было видно.
А майор тем временем скомандовал лейтенанту:
- Так, Зайцев, заложи новый лист, пиши: "Перечень предметов, находящихся в целлофановом... не, полиэтиленовом... пакете. Первое: папка картонная с завязками. С новой строки: "Перечень предметов, находящихся в папке". Диктуйте, гражданин Лаврентьев!
- Бумаги личные, листов... сейчас сосчитаю...
- Э нет! Вот так надо... - Майор потянулся через стол, ловко выхватил из папки верхний листок и провозгласил: - "Расписка, выданная Лаврентьеву И. К., в возврате долга в сумме эквивалента 12 872 доллара США за подписью Бражникова В. С., от первого октября тыща девятьсот девяносто четвертого года". Так, что там следующее?..
Лаврентьев подавленно молчал, майор спокойно перетащил папку к себе:
- Расписка на три тысячи... Расписка на пять тысяч с мелочью... Пальцы быстро замелькали. - Ты гляди, а тут аж на пятьдесят тысяч... "К инвестиционной компании "Лигинвест" и лично к г-ну Лаврентьеву Игорю Константиновичу финансовых претензий не имею"... Интересные дела, а? Так, может, как раз за этими бумажками охота шла, а, гражданин Лаврентьев?
- Ничего не могу сказать, грабители мне о своих целях не сообщили.
Майор подровнял бумажки перед собой, откинулся на спинку стула. Побарабанил пальцами по столу.
- А позвольте полюбопытствовать, Игорь Константинович, откуда у вас было в девяносто четвертом году столько денег, чтобы возвращать знакомым взятые в долг такие суммы? И при чем здесь инвестиционная компания "Лигинвест"?
Лаврентьев вздохнул, мягко улыбнулся:
- Вы прекрасно понимаете, что ни в девяносто четвертом году, ни в какое-либо другое время у меня не было столько денег, чтобы возвращать знакомым такие суммы. Конечно, речь идет о деньгах "Лигинвеста". Я там подрабатывал консультантом по кадрам, был, в общем-то, человеком со стороны, никому не известным... И как-то директор, Ильин Герман Николаевич, попросил меня об одолжении: принять несколько вкладов как частные ссуды на мое имя. Наверняка была в этом какая-то махинация, может, с налогами, не знаю, но скорее вкладчики просто не хотели документально показывать, что у них есть такие деньги... Чтобы в случае чего не отвечать на вопросы, откуда взяли... Я тогда, надо сказать, сидел на мели, а Ильин мне предложил по три доллара с каждой тысячи, вот так я в это дело и встрял... А после, где-то недели за две до прекращения "Лигинвестом" платежей, тот же Ильин меня попросил всем вкладчикам деньги вернуть по представленной им ведомости, под расписки... Несколько дней это тянулось, а когда я все выплатил и хотел расписки передать Ильину, он уже исчез... Я туда, я сюда, - излагал с выражением Лаврентьев, - исчез и исчез, и обещанные три доллара с тысячи мне не заплатил. Я долго думал, что делать с расписками, потом сообразил, что это ведь мое единственное оправдание, что могут ведь после прийти те вкладчики и требовать с меня возврата долгов, тем более, что Ильин пропал, значит, для меня эти бумажки дороже золота... И ни дома, ни на службе держать их нельзя... Ну, посоветовался с госпожой Зубко, мы ведь дружили, а она была в "Лигинвесте" кассиром, побольше меня понимала в этих делах... И она любезно согласилась хранить бумаги у себя.
- А сейчас, значит, они вам понадобились, и вы за ними пришли?
- Господин майор, я понимаю, разговор для вас интересный, как у вас говорится, "по вновь открывшимся обстоятельствам", но какое это все имеет касательство к нападению на меня?
Илья Трофимыч чуть усмехнулся:
- Думаю, самое прямое, господин Лаврентьев. Два года бумажки лежали тихо-мирно, никак не влияя на ваши чисто товарищеские отношения с гражданкой Зубко, потом вдруг, внезапно, они вам понадобились, вы спешите за ними, забираете папку, заодно забираете свои вещи, как будто уже не собираетесь больше в этом доме появиться, - и тут же на вас нападают, прямо у дверей квартиры! Как вы показали ранее, вы звонили, предупредили гражданку Зубко о своем приходе, она вполне могла подготовить такое нападение, особенно если почувствовала, что доверительные товарищеские отношения между вами и нею изменились...
