Я был на месте за полчаса до назначенного времени и походил на школьника при первом свидании. После того, как мне раз десять казалось, что приближающаяся машина везет Магду, наконец, я увидел желанную машину. Перед тем, как остановиться, Магда беспокойно оглянулась. Я сел, и мы сразу тронулись.
Автомобиль мчался со скоростью, которую дозволяли ближайшие машины. Магда торопилась на «наш» пляж.
Она остановила машину у самой воды, взяла меня за руку и потянула на влажный песок.
* * *
Магда положила голову на мою грудь и стала разглядывать звезды. Этот час был только наш! Она просила ни о чем не говорить, но все же начала первая:
— Я уже не смогу выдержать разлуку.
— Тогда забудь.
— Это поможет?
Я улыбнулся.
— Не смейся. Если бы ты знал, на какие ужасные дела способны эти люди…
— Люди «Черного Ангела»?
— Да, — шепнула она так тихо, что я скорее угадал ответ, чем его услышал. — Они убили Тимотеоса, Апергиса и всех других.
— Знаю.
— Нет, ты не знаешь.
Она приподнялась.
— Не могу больше молчать.
— Так расскажи мне. Я постараюсь помочь.
— Никто уже не поможет. Но мне все равно. Я расскажу тебе все.
— Магда…
— Нет. Хватит. Человек, который играет нами, как марионетками — беспощаден!
— Демодикос?
— Это не Демодикос, — прошептала она.
— Тогда кто же?
Она уже готова была произнести имя, но в последнюю минуту остановилась.
— Я знаю этого человека? Я видел его?
— Да.
— Магда, если ты считаешь, что не следует мне говорить, не говори.
— Ты должен знать, кто это. Это…
Ее глаза расширились от ужаса.
— Констас!
Я повернулся и увидел человека. Он стоял спиной к свету. В руке сверкал револьвер.
— Я предупреждал: не нужно быть любопытным.
— Не советую, — сказал я. — Кругом мои друзья.
Он рассмеялся.
— Кто же идет с друзьями на свидание.
И мгновенно раздался выстрел.
— Магда!
Она попыталась что-то произнести. Но тщетно.
— Магда! — закричал я в отчаянии! — Магда…
Тонкая струйка крови стекала с ее губ. Я почувствовал, как тяжелеет тело.
Она опять хотела то-то сказать, но не смогла. Я услышал, как отъехала машина.
Магда лежала у меня на руках, что-то бессвязно произнося. Они убили ее, она была мертва, она уже никогда не скажет ни слова, не рассмеется, я никогда ее больше не увижу.
Я поднял тело и понес к машине. Может быть, непоправимое еще не произошло и удастся ее спасти?!
Мне казалось, что и Бекас меня не понимал.
— Она погибла, чтобы спасти меня, и я один виновен в ее смерти.
— Вы тут не виноваты. Они в любом случае убили бы ее. Вспомните, о чем вы говорили.
— Не знаю, не помню.
Я очень хорошо помнил, но теперь все было безразлично.
— Попробуйте.
— Не могу, да и не хочу.
Я не лгал. Магды не было в живых. Какой же смысл имело все остальное?
— И все же они…
Смотрю на Бекаса, будто вижу его в первый раз. О чем говорит этот человек? Неужели он не понимает, что больше не существует ничего, раз ее нет в живых?
— Если вы не против, я приду позже, — сказал комиссар и вышел из комнаты.
Но я не слышал его. Я вспомнил Магду. Такой, какой видел в последний раз.
Больше я ее не увижу, не притронусь к ней никогда. Чувство непоправимости проникало в меня. Боль сжимала сердце, стальная, невыносимая боль.
Солнце весело сияло, воздух благоухал всеми ароматами афинской земли, и кладбище А, вопреки мраморным склепам и памятникам, было похоже на веселый парк.
Прошло уже несколько минут, как засыпали могилу, и присутствовавшие на похоронах, расходились. Я стоял, растерянно глядя на мраморную плиту.
ТИМОТЕОС КОНСТАС 1899–1961
МАГДА КОНСТАС 1925–1962
— Пойдемте. Все уезжают.
Я повернулся и оказался лицом к лицу с адвокатом Апостолосом Мелахриносом.
— Жду вас в своей конторе для выполнения некоторых формальностей.
— Каких формальностей?
— Согласно завещанию, имущество…
Этот умный и серьезный человек говорил о наследстве, когда я потерял самое дорогое. Неужели люди ничего не понимают?
— Спасибо. Зайду.
Наконец он ушел, оставив меня одного с двумя именами, когда-то живыми людьми.
Я не слышал, как подошел Бекас. Он взял меня за руку.
— Пора. Все уже ушли.
Мы направились к выходу.
— Вся группа была здесь.
— Какая?
— Госпожа Кондалексис, госпожа Аргирис… Тот неутешный юноша — это сын госпожи Аргирис?
Алекс Аргирис, единственный, кого я заметил. Он действительно был достоин сожаления.
— Да, сын.
Мы прошли аккуратные аллеи кладбища. Бекас остановился.
— Интересно, был ли и тот здесь?
— Вы о ком?
— Об убийце.
Я содрогнулся.
— Вы полагаете…
— Не исключаю эту возможность. От таких людей можно ожидать всего. В последнее время я много наблюдал за Демодикосом.
— Это не Демодикос.
— Не утверждаю, но вы-то откуда знаете?
— Магда успела сказать.
Он пытался сохранить спокойствие.
— Что еще она сказала?
— Что человек, стоящий за всеми этими поступками, неумолим. Я спросил: «Демодикос»? Она ответила: «Это не Демодикос».
— И не назвала имени?
— Не успела назвать. Она защитила меня собой.
— Вы видели преступника?..
— Как же? Но?.. Странно, я не узнал его. Когда Магда упала, я бросился к ней, и убийца имел возможность скрыться. Потом я лишь услышал шум мотора.
— А что значит «странно, я не узнал его»?
Я повторил последние наши фразы: «Магда, знаю ли я этого человека? Видел ли его?» «Да».
Бекас выслушал внимательно.
— То, что вы сейчас сказали, очень важно.
— Мы найдем преступника?
— Обязательно.
Мы подошли к гостинице и остановились — необычная суета царила в холле.
— Что происходит? — спросил Бекас полицейского.
— Уезжают иностранные артисты.
В этот момент Софи Лорен вышла из лифта, ослепительно красивая, в сопровождении обычной свиты. Журналисты окружили ее и закрыли от нас.
— Пойдемте отсюда, — предложил я Бекасу.
Мы отошли, в то время как Лорен и другие выходили из гостиницы. Бекас указал на здоровенного мужчину средних лет с бронзовым от загара лицом.
— Вот он.
— Кто?
— Друг госпожи Аргирис. Джанкарло Малатеста, оператор.
В конце концов суета улеглась, артисты расселись по машинам.
— Пойду и я, — сказал Бекас.
Мы простились. Не успел я войти в свой номер, как дежурный администратор сообщил по телефону, что один господин спрашивает меня.
— Он назвался?
— Да. Адвокат Мелахринос.
Хотелось побыть одному, но не принять Мелахриноса я не мог.
— Жду у себя.
Проблемы, связанные с наследством! Адвокат пришел говорить о законах, недвижимости, вкладах и цифрах!
Через несколько минут он со своим черным портфелем уже был передо мной.
— Дорогое дитя, я понимаю ваши чувства. Эти смерти в семье…
Я знал, что Мелахринос не любил Магду и не скрывает этого. И если сейчас он будет говорить о ней в плохом тоне, я прерву беседу.
— Слышал, вы были с ней в последние минуты.
— Да.
— Как это случилось?
— Какой-то злоумышленник напал на нас, возможно, чтобы ограбить, я пытался сопротивляться, он выстрелил и…
Это была официальная версия смерти Магды.
— Какое несчастье!
Адвокат открыл портфель.
— Согласно завещанию, теперь все имущество…
— Господин Мелахринос, не могли бы вы перенести это на другой день? Сегодня я не в состоянии…
— Не сочтите за нескромность, — сказал Апостолос Мелахринос, застегивая портфель, — но как старый друг семьи, хочу сказать…
Он остановился.
— Что?
— У меня впечатление, будто в действительности все намного сложнее, чем нам представлено.
— То есть?
— Случайный злоумышленник, вы, молодая вдова, пустынное место…
— Что вы хотите сказать! — вскричал я раздраженно.
— Может, в этой трагедии любовь сыграла свою роль?
— Соперник? — вызывающе спросил я.
— Не хочу быть нескромным, но…
— Но вы им становитесь!
Он поднялся со стула.
— О наследстве поговорим в другой раз.
Он протянул руку. Тут мне стало стыдно за свое поведение.
— Вы уж простите, но эти события на меня очень подействовали.
Мы попрощались, и он удалился.
Мне не хотелось никого видеть. Но и одиночество было невыносимо. Спускаюсь в бар. Там был Алекс Аргирис.
