Пол внимательно посмотрел на него, прнял, что тот не шутит, вздохнул и проговорил:
- Что ж, если ты гарантируешь мне безопасное передвижение по Москве, то я, пожалуй, согласен. По рукам.
Они ударили по рукам.
- Ну теперь говори, - заявил босс. Пол собрался с духом, с шумом выдохнув из себя воздух,и сказал:
- Фраза была такая: "Казна Coco находится..." Тут на столе затрещал телефон.
- Проклятье! - выругался босс и схватил трубку. - Слушаю... Ты уверен?.. Когда?.. Понятно... Не волнуйся, сам справлюсь. Только организуй так, чтобы около моего офиса каждые полчаса проезжала патрульная машина, днем и ночью... Не знаю, думаю, день-два, не больше...
Положив трубку, он задумчиво покачал головой, потом поднял глаза и озадаченно произнес:
- Такие вот дела, господа предприниматели.
- Что такое? - У Пола вдруг сел голос.
- Клад уже нашли? - испугалась я.
- Ты оказался прав насчет профессионалов, Пол. Те двое, которых взяли здесь, имеют отношение к нашим спецслужбам...
- То есть? - оторопел американец.
- Они работают на нашу внешнюю разведку. Их уже выпустили из отделения по приказу с самого верха. Было сказано, что они выполняют особое задание и находятся при исполнении, работая под прикрытием.
- Вот это да?! - Я чуть не задохнулась от возмущения. - Да от них за версту разит убийствами! У них на рожах аршинными буквами написано, что они душегубы!
- Этого не может быть, - поддержал меня Пол. - Они же действуют варварскими методами, убили и изуродовали стольких людей! Это никак не вяжется...
- Довольно, - поморщился Родион. - Тут-то все как раз ясно. Их кто-то прикрывает, и прикрывает очень мощно. Я думаю, здесь замешан тот, кто знал Кумсишвили лично, настолько хорошо, чтобы составить его портрет, по которому его вычислили. Ведь, как ты говорил, в лицо его почти никто не знал. Скорее всего это кто-то из старой сталинской гвардии. У них ведь остались все ниточки в аппарате, и они до сих пор не оборваны до конца. Но, если мне не изменяет память, никого в живых уже не осталось. Последним недавно умер Лазарь Каганович, по-моему.
- Может быть, их родственники? - предположил Пол.
- Все может быть; Но для нас не это суть важно сейчас. Важно то, что, хотя внешняя разведка и не имеет права работать на территории России, однако они все равно чувствуют себя здесь как дома. Они даже могут сделать так, что нас всех арестуют.
- Нет, не могут, - убежденно возразил американец. - Сам же говорил, что тогда весь их план сорвется. И потом, они наверняка не хотят, чтобы еще кто-то знал о том, чем они занимаются в Америке. Я могу заговорить, и их карьера накроется медным тазом. Жаль, что на эти спецслужбы никакой управы нет ни у вас, ни у нас - всюду сплошная сверхсекретность, не подступишься и концов не найдешь. Они там под своей крышей могут чем угодно заниматься, и никто не имеет права вмешиваться. Что наше ЦРУ, что ваше ГРУ - один черт!
- Да, тут ты прав, - задумчиво пробормотал Родион. - И это мне не нравится. Честно говоря, мне все это дело уже не нравится. Понимаешь, Пол, то, что здесь замешаны спецорганы, поворачивает ситуацию совсем другой стороной. Представь себе на минутку, что они ищут этот клад для моего государства, для России, для обездоленных врачей, учителей, детских домов и пенсионеров. Тогда мы с тобой оказываемся по разные стороны баррикад, понимаешь? У тебя страна богатая, а у нас нищая и голодная. А ты, довольный и сытый, приехал и собираешься выкрасть у нас последний кусок хлеба. Как я, по-твоему, должен себя при этом чувствовать?
- Ну вот, я же говорил, что все этим кончится, - растерянно заговорил Пол. - Вы, русские, прямо фанаты какие-то, мазохисты, ей-богу. Вас обворовывают как хотят, а вы им служите! Уже весь мир над вами смеется. Неужели ты думаешь, что хоть копейка из тех денег, что они найдут, достанется вашим пенсионерам или учителям? Не смеши меня! Никто из вас никогда и не узнает, что существовала казна Сталина и сколько в ней было алмазов или золота. Господи, а я, дурак, уже чуть было не проболтался! - Он схватился за голову и с горечью продолжил: - Вы - больные люди, Родион, и именно потому вы такие нищие и убогие, что так легко позволяете себя обмануть. Вы считаете, что получили свободу после перестройки, а на самом деле ее у вас не стало совсем! Нам оттуда, со стороны, виднее, поверь. Раньше у вас хоть право на труд было обеспечено, на жилье, на образование бесплатное и лечение, а теперь вам оставили только одно право: украсть, если сможешь, чтобы не умереть с голоду, сесть за это в тюрьму и написать оттуда жалобу в газету! Это и есть теперь ваша свобода. Никто вам не поможет, если вы сами себе не поможете. А представь, мы возьмем эти деньги ведь ты тогда сможешь сам кому-то помогать, но только реально, чтобы никто не растащил. Но даже не это главное. Неужели ты веришь, что такими изуверскими способами, какими действуют эти страшные, без преувеличения, люди, можно добывать деньги для чьего бы то ни было счастья? Вспомни, что они сотворили с Кумсишвили. Это же бесчеловечно, фашизм самый натуральный! Помнишь, ваш Достоевский писал, что никакая революция не стоит одной слезы ребенка? А тут не одна слеза уже пролита, а море, океан крови. Эти деньги хочет прикарманить какой-то высокопоставленный мафиози...
Пол почему-то при этом смотрел на меня, я слушала его, раскрыв рот, а Родион, не обращая внимания ни на кого, уже с кем-то тихо разговаривал по телефону. Бросив трубку, он поднял руку и с улыбкой сказал:
- Все, политинформация окончена. И прошу тебя, Пол, избавь меня от своей пропаганды. Вношу деловое предложение. Ситуация такова, что теперь ни с тебя, Пол, ни со всех нас не будут спускать глаз. Отсюда выходить нельзя. Они должны думать, что мы заперлись здесь и отсиживаемся. Но пока ты здесь, они не смогут узнать, где клад. Один раз они уже просчитались и теперь возьмут тебя в оборот. В России им нечего бояться, здесь они хозяева, и у тебя нет ни единого шанса даже из тех, что были до того, как ты сюда пришел. Я согласен с тобой, что здесь не все чисто, и отдавать эти деньги никому не собираюсь, по крайней мере до тех пор, пока не выяснится точно, кто такие эти люди. А это уже выясняется...
- Ты что, хочешь сказать, что у тебя есть там связи? - Пол удивленно ткнул пальцем вверх. - Я смотрю, ты тут неплохо устроился, коллега, - он завистливо вздохнул. - Но и это ничего не меняет. Ты узнавай что хочешь, но я все равно тебе ничего не скажу. Надеюсь, пытать вы меня не будете? - Он насмешливо посмотрел на нас.
- А почему бы и нет... - начала было я, но босс перебил:
- Послушай, я даже согласен пойти на то, чтобы подписать тот треклятый договор и заверить его у нотариуса, если хочешь. Мы с тобой теперь в одинаковом положении - безвыходном. Это ты подверг нас смертельному риску, считай, почти убил безвинных, которые приняли тебя, напоили, накормили жареным мясом, грибами и плюшками и даже спасли тебя от бандитов. А после всего этого ты спокойно так, чисто по-американски, даже не поблагодарив за причиненные неудобства, отправляешься за кладом и лишаешь нас последней надежды на счастье в жизни. Ты думаешь, у нас отбоя нет от клиентов? Или мы тут деньги лопатой гребем? - босс сделал несчастное лицо и начал прибедняться. - Ошибаешься, дорогой, мы сидим на бобах, экономим каждую копейку, у нас даже хлеб не всегда бывает...
Тут Пол тихо брякнул:
- Ничего себе бобы я сегодня ел...
- ...и нам очень не помешали бы несколько килограммов или тонн червонного золота или его эквивалент в любой конвертируемой валюте - мне без разницы, поверь. Я не знаю, как еще тебя убедить, что мне этот клад нужен так же, как и тебе. Если бы ты не появился и не предложил мне эту идею, я бы сам взял лопату и пошел рыть землю под Красной площадью в надежде отыскать там сокровища Ивана Грозного или Калиты. Ведь, найди мы эту казну, наша страна поднялась бы из руин, все стали бы богатыми и счастливыми, заработало бы производство, у каждого была бы своя отдельная квартира, дача, машина и даже гараж. Мы бы сделали бесплатным здравоохранение, образование и общественный транспорт! Заработали бы программы социальной поддержки малоимущих слоев населения, пенсионеры бы не беспокоились больше о том, что нет денег на собственные похороны, а дети - главное наше богатство - пели бы в детских садах и на школьных утренниках песни о славном дядюшке Поле Кейди, отце родном и благодетеле, который подарил им счастливое детство...
Босс врал так вдохновенно, что я сама уже начала ему верить. Пол тоже, судя по его растерянному виду, понемногу сдавался. Ему и впрямь нечего было делать одному, без поддержки, в кишащей гоняющимися за ним мордатыми бандитами Москве. А Родион продолжал давить:
- Но даже если допустить самое невероятное, то есть что ты каким-то непостижимым образом перехитришь всех и доберешься до клада один, то ты все равно не сможешь вывезти его из страны. Мало того, ты и сам не сможешь выбраться - тебя будут ждать на всех таможнях с распростертыми объятиями и оттопыренными карманами для найденных тобою денег. Но даже если ты и сквозь это проскользнешь, то все равно в Америку тебе дорога заказана. Ты уже не сможешь жить дома, а вынужден будешь скитаться неприкаянным по всему свету, боясь истратить лишний рубль...
