– Неверные, – пробормотал доктор Фейсал. – Разбойники, крестоносцы, захватчики, насильники, сброд!
– Значит, вы так ничему и не научились, да? – спросил Халид.
– В Коране есть все, что только может мне понадобиться. За исключением точных наук, все остальное – лишь обманчивый самогипноз, навязанный нам врагами.
– И даже сейчас вы не сможете усмирить свою злобу? – спросил Биляль.
Они стояли рядом с микроавтобусом, на стоянке возле мемориала, на высоком холме над рекой, откуда открывался вид на залитый яркими огнями Вашингтон. В этот теплый, погожий вечер город выглядел как никогда прекрасным и чарующим. Над головой в космической пустоте мерцали созвездия, а внизу долиной переливающихся огней раскинулись кварталы белых зданий, над многими из которых развевались флаги, и в целом получался горизонтальный сплав света и темноты, лишь кое-где нарушаемый характерными силуэтами, такими, как шпиль в центре, а за ним огромный купол.
– Ха, – сказал Фейсал, – он слишком много говорит. Ему доставляют наслаждение его кощунственные шутки. Он тщеславный ханжа. У него западный склад ума. Он не наш. Он слишком много думает. У него нет внутренней дисциплины. Он не усвоил основополагающий урок – ему неведома покорность.
– Вы называете это тщеславием, я же называю это индивидуальностью. До тех пор пока мы не научимся ценить индивидуальность, мы будем во всем отставать от Запада и…
– Если перебить их всех, отставать будет не от кого, – не дал ему договорить Фейсал.
Стоянка практически безлюдна. Только что мимо проехала полицейская машина, ничего не заметив, не остановившись, и скрылась в направлении Росслина, банального скопления небоскребов. У самого памятника возились дети, на которых прикрикивал строгий отец.
– Путь почти завершен, – сказал Биляль. – Вы готовы к тому, что последует дальше? Вы принимаете это?
– Полностью, – сказал Фейсал. – Я не колебался ни секунды.
– У меня также нет ни тени сомнений, – подтвердил Халид. – Религиозный подтекст всего этого не имеет для меня никакого значения, это пустая абракадарба, но я полностью поддерживаю политическую составляющую. Моя рука не дрогнет, сердце не подведет.
– Мороженое было очень вкусное, – мечтательно промолвил Фейсал.
– Вот еще одно его утверждение, с которым я согласен. Да, мороженое было очень вкусное.
По дороге сюда они завернули в «Баскин Роббинс» – трое мужчин характерной ближневосточной внешности, в новых свежих халатах, с молитвенными шапочками на головах. Они терпеливо отстояли в очереди среди мамаш, папаш и вопящих детей, подростков в грязной бейсбольной форме и совсем еще малышей, и все трое удовлетворили свои фантазии: Халид заказал двойное клубничное в вазочке, Биляль выбрал сливочное с орехами, взбитыми сливками и вишней, а Фейсал попросил пралине с кленовым сиропом и мятной шоколадной крошкой, в вафельном рожке.
И вот наконец они были там, где должны находиться в назначенный час.
Пенсильвания-авеню,
от здания имени Гувера к Белому дому,
Вашингтон, округ Колумбия,
19.52
Мемфис, Свэггер, Крус и Окада промчались по коридору к воротам, где их уже ждал черный «Эксплорер» ФБР с работающим двигателем и включенными красной и синей мигалками. Мемфис сел за руль, Крус подошел к машине сзади, открыл заднюю дверь, достал футляр и вынул снайперскую винтовку «эйч-эс пресижн» калибра.308 и красную коробку отборных патронов «Блэк хиллз» с пулей весом 168 гран. Он занял место спереди справа.
Мемфис как раз говорил:
– Я укажу цель. Если дело дойдет до этого, не слушай никого, кроме меня. И не стреляй до тех пор, пока я не дам тебе зеленый свет, это понятно, сержант?
– Так точно, – подтвердил Крус, тем временем читая регистрационный журнал винтовки, в котором ее владелец скрупулезно отмечал каждый выстрел.
Он выяснил, что всего из винтовки стреляли 2344 раза, неизменно отборными патронами «Голд тип» с пулей весом 168 гран, на дистанции сто ярдов разброс из пяти выстрелов составлял 0,58 дюйма. Винтовка «эйч-эс пресижн», созданная на основе «Ремингтон 700», доведенная и вылизанная в специальной мастерской, со спусковым механизмом «Джуэл» и стволом «Бротон». Три недели назад во время последних испытаний в Квантико на дистанции двести ярдов разброс составил 1,06 дюйма; стрелок, специальный агент Дейв Макэлрой, настроил прицел на сто ярдов, почистил винтовку, сделал еще один проверочный выстрел, после чего убрал ее в футляр. Он занимал позицию рядом с продовольственным магазином на Висконсин-авеню, но выстрелить ему так и не пришлось.
К Нику подбежала Чендлер.
– Так, вас впустят в юго-восточные ворота. Затем вы сможете объехать здание справа и свернуть направо на дорожку, ведущую прямо к Розовому саду. Секретная служба поставлена в известность и встретит вас.
– Отличная работа, – поблагодарил ее Ник. – Итак, поехали.
Рванув с места, джип обогнул квартал, промчался мимо нескольких машин, поспешивших освободить ему дорогу, вырвался на простор Пенсильвания-авеню, и Ник дал полный газ.
«Эксплорер» быстро сожрал восемь кварталов административной архитектуры и гостиничных фасадов, доминирующих на Пенсильвания-авеню, чуть сбрасывая скорость, только чтобы просочиться сквозь транспортные потоки на перекрестках. Он подкатил к юго-восточному въезду в Белый дом, мимо дорического величия Казначейства. Впереди показались ворота, окруженные деревьями. Красный сигнал светофора и плотный встречный поток машин остановили продвижение к заветной цели.
– Проклятие, где включается сирена? – выругался Ник.
Боб подался вперед, чтобы помочь ему найти кнопку.
– Подождите! – воскликнула Сьюзен. – Господи, смотрите, это он. Это он!
Вышедшая из калитки невысокая, скромная фигура остановилась, подчиняясь тому же сигналу светофора, который остановил джип. Да, действительно, это был директор Национальной разведки Тед Холлистер, с неизменным профессорским портфелем в руках. Сверившись с часами, он нетерпеливо посмотрел в обе стороны и понял, что ему придется ждать зеленый свет, как и остальным простым смертным. Холлистер вздохнул, давая выход своему отчаянию.
Ник наконец нашел выключатель сирены. Под оглушительный рев он рванул вперед, сквозь столпотворение машин, неуклюже поспешивших освободить дорогу. Свернув налево, выехал на встречную полосу и затормозил в двух шагах от Теда Холлистера.
– Мистер Холлистер, сэр, куда вы направляетесь?
Через мгновение Ник уже стоял рядом с ним, Боб подскочил с другой стороны, а Рей встал рядом. Синие и красные отсветы проблесковых маячков наполняли происходящее яркими красками. На пересечении Пятнадцатой и Пенсильвания тотчас же образовался затор.
– Он собрался смыться, – сказал Боб.
К ним подошла Сьюзен.
– Мистер Холлистер, – сказал Ник, – вы меня помните? Ник Мемфис из ФБР.
– Да, помню. В чем дело? – резким тоном спросил пожилой политик. – Я тороплюсь на важную встречу.
– Сэр, вчера ночью мы задержали Джареда Диксона, и он сознался в том, что нанял отряд контрактников уничтожить группу Виски-2-2, а затем распорядился нанести удар управляемой бомбой по гражданскому объекту в Калате. Погибли мирные люди, и за это действие также необходимо ответить. Мы проверили архивы и установили, что Диксон тесно связан с вами и…
– Я с радостью подробно обсужу с вами этот вопрос у себя в кабинете. Просто договоритесь о встрече, и я…
– Сэр, почему вы сейчас спешите покинуть Белый дом? – вмешался Боб. – Разве сегодня для вас не торжественный день? Это кажется странным…
– Я не собираюсь стоять на улице и обсуждать вопросы национальной безопасности с сержантами и рядовыми агентами. Предупреждаю вас, господа, я обладаю достаточным влиянием и так просто этого не оставлю. А теперь позвольте мне…
– С чего такое паническое стремление уйти отсюда? Что такое произойдет через две минуты, что вы так спешите от этого удрать?
– Я этого не потерплю. Я позову полицию!
– Вы никого не позовете, черт побери! – воскликнул Боб.
– Я вас уничтожу! – все больше заводился Холлистер. – Вы даже не представляете, с кем имеете дело!
Но тут Боб отвел Ника в сторону.
– Это нас никуда не приведет, – сказал он. – Вы лучше передохните немного. Прогуляйтесь по улице. Вы поверили мне, я просто старый дурак и слишком устал, чтобы идти с вами. Вы все будете чисты. Вы уйдете. А я гарантирую, твою мать, что через три минуты этот хорек расскажет мне всё. И я действительно имею в виду «всё».
– Нет, – возразил Ник. – Свэггер, мы находимся в Соединенных Штатах и не можем просто…
– Тик-так, тик-так, это происходит прямо сейчас. То, что якобы ни за что не должно было произойти. Эта хренотень с тикающей бомбой. Ты готов рисковать жизнью стольких людей, обречь на позор и унижение страну, только чтобы чувствовать себя хорошо завтра утром? Это слишком высокая цена за хорошее самочувствие, Ник, и я должен сказать, что под угрозой не твоя собственная жизнь, а чья-то чужая.
