девять месяцев Кейли якобы горевала по погибшей матери. Чем не причина для затворничества? А остальным он втирал очки, будто после гибели Маргарет у их младшей дочери случился нервный срыв и сейчас бедняжка медленно, но верно приходит в себя.
– Я просто в шоке! Хотите сказать, он заставил Кейли отказаться от ребенка?
Зиглер в ответ покивал своей вытянутой головой и пояснил:
– Ну вот представьте. Бобби – двадцать два, Кейли – на шесть лет меньше: ситуация щекотливая. Хотя Прескотт был классный парень. Уж кто-кто, а он идеально подходил на роль отца не только для их ребенка, но и для самой Кейли. Она ведь в то время осталась совсем одна-одинешенька: мать погибла, а папаша все время в разъездах. Кейли тогда сделалась очень уязвимой. Их связь с Бобби – не мимолетная интрижка. Они и в самом деле влюбились друг в друга и собирались пожениться. Услышав про свадьбу, Бишоп прямо с концерта примчался во Фресно и с порога заявил: либо они соглашаются отдать ребенка на удочерение, либо он подает на Бобби в суд за изнасилование малолетней.
– Что, прямо так и сказал?
– Конечно, это же Бишоп Таун! Кейли ничего не оставалось, как согласиться. Но два условия она отцу все же поставила. Первое – девочку удочерит старшая сестра, чтобы она постоянно могла с ней видеться. А второе – Бобби остается в группе. На эти условия Бишоп счел разумным согласиться.
Картинка в голове Кэтрин постепенно начала проясняться.
– Так вот почему Прескотт вдруг запил и подсел на наркотики?
Зиглер удивленно вскинул брови:
– А я смотрю, вы не промах! Да, именно поэтому. Бедный Бобби просто места себе не находил. В конце концов обрел утешение, как это обычно и бывает, на дне бутылки.
– Но почему бы Кейли и не оставить ребенка себе? – спросила Дэнс. – Она ведь так хотела детей.
– Ну это бы точно не сработало, – горько усмехнулся Зиглер. – Только не с Бишопом, карьера которого была к тому времени уже на закате. Все надежды он возлагал на свою младшую дочь. Он не мог позволить какому-то там ребенку разрушить все его грандиозные планы.
– И для воплощения этих планов в жизнь ему нужна была непорочная девчушка. Бишоп хотел выстроить карьеру дочери на образе хорошей девочки из идеального мира.
– В десяточку! Предприимчивости Бишопу не занимать. В таких вопросах он любому коммерсанту даст сто очков вперед. Вы только загляните в эти книжки про вампиров и оборотней! Все дети сходят по ним с ума – и моя дочурка, кстати, в том числе. История про влюбленных и непорочных. Именно такой мы сейчас и видим Кейли Таун на афишах! Родители просто обожают эту концепцию хорошей девочки: все равно что в церковь на воскресную службу любимое чадо отправить! – и с радостью расчехляют свои кредитки, когда ребенок изъявляет желание послушать Кейли Таун. Бишоп прекрасно понимал, что стоит только дать родителям таких деток повод хоть на секундочку усомниться в невинности Кейли – хорошенькое дело: забеременеть в шестнадцать лет! – и обмануть их ожидания, как карьера дочери в одно мгновение полетит в тартарары!
Наверняка Дэнс утверждать бы не взялась, но ей почему-то казалось, что слушатели все-таки гораздо умнее и проницательнее, чем их малюет тут Барри Зиглер.
– Но вы ведь тоже на стороне Бишопа, так? – строго спросила Кэтрин. – Вы не могли допустить краха карьеры Кейли. Только не сейчас, когда каждая первая звукозаписывающая компания буквально на ладан дышит!
Плечи долговязого Зиглера поникли.
– Ваша правда, каюсь. Кейли – мой последний оплот надежды. Никого, кроме нее, у меня больше не осталось. Потеряв Кейли, я потеряю все. Мне сорок пять, и все, что я умею, – это продюсировать альбомы. Я не проживу на случайные заработки «продюсера по вызову». Тем более Кейли – гений. Уникум. Талантище. Единственная в своем роде!
Дэнс вновь просмотрела документы об удочерении и письма Бобби.
– Мэри-Гордон не знает?
– Даже не догадывается. Бишоп принудил старшую дочь и ее мужа подписать соглашение о неразглашении. Если они хоть словом обмолвятся, то тут же лишатся опекунских прав.
Услышав столь неприглядную правду о Бишопе, Дэнс даже невольно прикрыла глаза и сокрушенно покачала головой. Она, конечно, догадывалась о том, что Бишоп вряд ли может претендовать на звание «Отец года», но все-таки была о нем гораздо лучшего мнения.
Зиглер в очередной раз горько усмехнулся:
– День ото дня ряды покинутых и забытых продюсеров вроде меня в музыкальной индустрии только пополняются.
Дэнс сложила документы обратно в конверт и убрала его к себе в сумочку.
– Я подумаю, как лучше поступить с этими документами. А что касается вас, то пока легенда будет следующей: узнав о смерти Бобби, вы приехали забрать свои вещи у него из трейлера. Вещи эти никакой ценности не представляют и ни малейшего отношения к расследованию не имеют, – смерив Зиглера холодным взглядом, произнесла Дэнс и прибавила: – Но вы по-прежнему подозреваетесь в двух убийствах и одном нападении.
– Когда Бобби погиб, я был в Кармеле, в гостинице.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
Барри на мгновение задумался.
– Я был один… Горевал. Меня покинула еще одна звезда. В тот вечер я говорил только с женой, а точнее, с ее автоответчиком, – произнес Зиглер и с горестным надрывом спросил: – Сойдет за алиби голосовое сообщение от рыдающего, точно десятилетнее дитя, мужчины о том, что все пропало и карьере конец?
– Посмотрим. Может, и сойдет, – отозвалась Дэнс.
Глава 51
– Так что, это не битловские песни? – спросил у Дэнс явно разочарованный Арутян. Таких сильных эмоций за все время их знакомства он еще ни разу не выказывал.
– Похоже, что нет.
Кэтрин позвонила своей подруге Мартине, помогавшей ей с музыкальным веб-сайтом, и обратилась к той за консультацией. Но даже Мартина, обладавшая поистине энциклопедическими познаниями в музыкальной индустрии, прояснить ситуацию сразу не смогла. Ей понадобилось время, чтобы навести справки, но потом она все-таки подтвердила слова Зиглера. Некоторое время назад слухи о неизвестных песнях Ливерпульской четверки и вправду имели место быть, но в конце концов все успокоились и единодушно решили, что слухи эти – не что иное, как очередная выдумка.
В тревожно мерцавшем свете проблесковых маячков Дэнс, Арутян и Стэннинг стояли возле гостиницы «Ред руф инн» и молча дожидались, когда О’Нил закончит телефонный разговор.
«Господи, эти красно-синие огни меня с ума сведут! – подумала Кэтрин. – Но выключать их нельзя – такова процедура ареста».
Наконец Майкл убрал мобильник и подошел к остальным.
– С его алиби все в порядке. Мобильный оператор подтвердил слова
