держала в руках. Оказавшиеся поблизости бандиты пугливо жались к стенам и разбежались, как только растрепанная фурия миновала их.
— Э, что случилось, зачем бежишь, э? — изрядно перетрусив, забормотал Анвар.
— Я в прошлый раз на выходе была, а мне половинную дозу! — рычала Оксанка в бешенстве. — Мне полная доза полагается! Одну сучку привели — за мой счет ширяют, другую, третью! Я работаю, меня ломает, а мои дозы на сторону сливают! Давай дозу или взорву всех!
Анвар беспомощно уставился на дежурного.
— Где у вас наркота хранится?
Но тот только руками развел.
— Я не знаю… Ибрагим все запирает!
— А своего товара у тебя нет? Давай, ишак, не жмись! На том свете он тебе не понадобится.
Дежурный призадумался. Видимо, раньше такая мысль ему в голову не приходила. Но Оксанка ждать не желала. Ее ломало.
— Считаю до трех! Раз… Два… Три…
Вообще-то она не собиралась замыкать проводки, хотела только попугать, но координация движений у нее была нарушена, а руки тряслись. Между контактами проскочила искра. Вспышка взрыва отразилась в темно-карих глазах Анвара…
Крюков видел, как в глубине комнаты на втором этаже особняка вдруг вспух огненный шар, он легко выдавил окна наружу, следом донесся грохот взрыва. На землю с шумом посыпались осколки стекла и куски бетона.
— Чего это они? — не понял дядя Сема.
— Фиг их знает, — отозвался сыщик. — Спички чехам не игрушка. Веди нас, Сусанин, своими партизанскими тропами. Надо твою дочку искать…
Дыня придавил к полу педаль газа. Он желал одного — покончить с Хорстом раз и навсегда, размазать его по асфальту, потом вернуться и справить нужду на его раздавленные останки.
Хорст стоял и даже не пытался убежать. «Бычок» летел на него, как разъяренный слон. Сквозь лобовое стекло было видно искаженное гримасой ненависти лицо Дыни. Он заранее праздновал победу. Неожиданно Хорст вскинул правую руку: выстрелы из «Макарова» с глушителем были, как и полагается, бесшумны и незаметны. Точно напротив водителя на стекле появились три пулевых отверстия. Дыня выпустил руль и завалился набок. Машину повело влево, передний бампер «бычка» просвистел в полуметре от головы Хорста. Он едва успел рыбкой нырнуть в кювет. Машина ткнулась в отбойник и заглохла.
Дверь кабины распахнулась. Из нее вывалился на землю Дыня, весь залитый кровью, словно оживший в ходе резекции труп. Сначала он встал на четвереньки, потом с трудом выпрямился, опершись спиной о машину. Откуда-то в его руке появился пистолет, но все его движения были замедлены, как будто он находился на глубине десяти метров под водой.
Хорст перевернулся на спину и, держа «Макаров» двумя руками, выстрелил ему в лоб из положения лежа…
От бумера к ним бежали спецназовцы с автоматами наперевес, но в их помощи уже не нуждались ни оставшийся в живых Хорст, ни мертвый Дыня.
Дмитрий жестом показал им, что можно вернуться к машине и ехать дальше, а сам забрался в открытую кабину «бычка» и попытался его завести. Не сразу, но это ему удалось. Задним ходом Хорст выбрался на шоссе и покатил вслед за ушедшим вперед черным бумером. Он почти добрался до поселка, когда в зеркале заднего вида увидел догоняющую его «Волгу» салатового цвета. «Волга» пошла на обгон, и Хорст опознал в ней угнанную Полковником от школы «рябуху» Крюкова.
«Рябуха» взяла правее и притерла «бычок» к обочине. Обе машины остановились. Водительская дверь «рябухи» открылась, из нее выскочил… Шварц. Он бросился к грузовичку, изрыгая проклятья.
— Где тебя носит? И в какую сторону ты ехал? Заблудился, что ли? Или забыл, о чем мы договорились? — он рванул на себя водительскую дверь машины и только тут заметил, что за рулем сидит не Дыня.
В следующую секунду он узнал Хорста и не то удивился, не то испугался.
— Ты?
— Я… Не ждал?
— Черт его знает… То есть, конечно, не тебя ожидал увидеть… — очень серьезно сказал Шварц. — Но и не очень удивлен. От тебя можно ждать чего угодно, ты же у нас безбашенный. Жаль, что мы так и не стали друзьями.
— Ну, может быть, еще станем? — спросил Хорст, прикидывая, успеет ли он выхватить своего «макара» раньше, чем это сделает его бывший наставник. — У нас ведь, как говорится, все впереди.
— Вот хрен ты угадал. Я с покойниками не общаюсь, а впереди у тебя только одно мероприятие — твои же похороны. И держи руки так, чтобы я видел! — с пистолетом в руке Шварц выглядел более чем убедительно. — Ты меня давно достал, — признался он. — Прощай, мудила… — теперь он держал пистолет на уровне переносицы Хорста.
— Зачем же обзываться, Миша? Офицер должен быть образцом культуры. Хотя, по правде говоря, офицер из тебя, как из дерьма пуля. Так что ты бы бросил пистолетик-то, Волгин.
За спиной Шварца-Волгина стоял Крюков и, в свою очередь, целился в него из «Макарова» с глушителем.
— А если я в него выстрелю? — с напряжением в голосе спросил Волгин.
— Стреляй, — Крюков сдержанно засмеялся. — Этот пацан меня тоже достал.
Волгин-Шварц чертыхнулся и бросил пистолет на землю. Потом медленно поднял руки.
— Твоя взяла, мусор. Теперь тебе за меня обязательно медаль дадут. А, может, и две.
— Повернись, — велел Крюков. — С чего ты решил, что я тебя буду в плен брать? Мне твоя голова нужна. Камина у меня на даче нет, прибью над печкой, украшу рогами. Зимними вечерами любоваться буду на свой трофей.
Крюков врал чрезвычайно убедительно. Печки у него никогда не было, как, впрочем, и дачи. Но Волгин ему поверил, потому что хорошо изучил Крюкова и его передовые методы работы.
— Да за что меня убивать, а, Крюк? Что я тебе сделал? — голос Волгина дрогнул, в нем послышалась нотки паники: — Ну, поиграл с пацанами в фашистов. И что? Кому плохо стало?
— А людей убитых не считаешь? Тех, кого сам убил, и тех, на кого Дыню, дебила своего, натравил?
Волгин, несмотря на серьезность ситуации, громко расхохотался.
— Нашел кого жалеть — это ведь жиды, чурки, фашисты! Кто они тебе?
— Люди, — напомнил ему опер. — И у каждого есть мама… А Витю Мокеева забыл? Он был моим другом.
— Да? Другом?! Что ты понимаешь?! Мокеев был со мной в деле. И заявка от нашей комиссии на него была, а ты влез. Не убивал я его!
«Рябуха» закачалась на рессорах, как будто из нее кто-то пытался выбраться наружу, и не мог. Хорст подошел к ней и дернул заднюю дверцу. Из салона вывалилась Машка, за ней Крамской. Они были скованы одними
