и почему. Нина изучила документы из белой папки. Из них следовало, что концертный директор Тамара Басс обязуется выплачивать за использование стихов поэта определенную сумму. Там же была и подпись Роберта. Денег по договору проплачено не было. Из РАО все действующие давно вышли, поэтому надеяться поэту было не на кого. Об этом свидетельствовала жёлтая бумажка с расчётом за два года, где сумма в семь миллионов была обведена кружочком. Рядом было три восклицательных знака и подчёркивание. Жирная черта так сильно продырявила бумагу, что настроение взбешённого человека передалось мгновенно.
«Они его обкрадывали, он узнал, собирался вывести их на чистую воду, может быть обратиться в суд. Требовал от них денег, грозил, ругался, и они его убили». Зазвонил будильник.
Менеджер Агапии Роберт ждал в офисе на Павелецкой. На стене уже висел портрет поэта в чёрной рамке. Около журнального столика стояли два белых кресла. Нина уселась и достала диктофон. Роберт был серьёзен.
– Наш продюсерский центр потерял потрясающего человека команды. Мы будем помнить. Я считаю, что незаменимых нет, но есть неповторимые. И он один из них. Скоро серия летних концертов, и мы обязательно включим его песни, зрители услышат его музыку, то есть стихи. Поправьте потом.
– Да, спасибо. Можно вопрос для ясности. Теперь Агапия – состоятельная вдова? Что вы можете сказать об этом.
– Я не считаю, что об этом сейчас надо говорить.
– У меня есть сведения, что поэт не получал вознаграждение за свои песни. Испытывал денежные затруднения.
– Да? Впервые слышу, – Роберт потёр лоб.
– Тогда ещё вопрос. Я знаю, что отношения в семье Агапии были очень напряжёнными и были разговоры о разводе, – провокация была для Нины любимым приёмом.
Роберт расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Помедлил.
– Я не знаю. У них была прекрасная семья.
– Вот как, хорошо, последний вопрос. Можно несколько снимков, как он жил, письменный стол, рояль и семейный альбом.
– Я помогу, Агапии не будет, согласуем.
Утром на рабочем столе в офисе торчала записка красным маркером: «Зайди! Срочно».
Главный редактор сидел в кабинетике за стеклянной перегородкой и лениво попивал кофе из большой кружки с надписью «Уйди».
– Почему мне звонит директор Агапии? Что-то накопала про деньги?
– Да, есть причина подозревать этих людей в махинациях финансовых. Короче, в краже денег у погибшего.
– Так, давай ещё раз.
– Директор и Роберт денег поэту не давали, хотя договор нормальный был. Они его и убили.
Редактор развёл руками.
– Нина, мне нужен материал. Серьёзный, доказательный. Аккуратней будь. Мы с ними дружим. Наш инвестор с ними дружит. Нужны очень серьёзные доказательства. Доказательства есть?
Нина молчала.
– Доказательств пока нет, – ответил за неё редактор.
– Будут.
– Давай, делай, что должна была. Просто новость.
– Будут доказательства.
– Уйди с глаз.
На следующее утро Нина входила в просторный подъезд дома в одном из переулков около Садового кольца. Открыла дверь помощница по хозяйству. О хорошем вкусе хозяйки говорило всё: лёгкая мебель, изысканный интерьер, современная фарфоровая посуда. «Я бы тоже хотела такую квартирку. Когда же я разбогатею?» – Нина рассматривала комнаты с пристрастием, но придраться было не к чему. Сделала несколько фотографий. После съёмок рояля и письменного стола попросила посмотреть ванную. Ей разрешили, после того как бумажка с денежным знаком была засунута в карманчик на фартуке помощницы.
– Всё так и было, как сейчас?
– Да. Только много было свечей вокруг ванной, я убирала.
– Интересно. Зачем.
– Хозяйка так любит.
– А вы были прямо здесь в момент происшествия? И всё видели? Кто был дома?
– Меня не было. Выходной по пятницам. Хозяйки тоже не было. Насколько я знаю, она уходила по делам.
Помощница поджала губы. Аудиенция подошла к концу.
Зазвонил телефон. Мама поэта спрашивала, как идёт расследование, и это было так громко сказано, что помощница услышала.
– Какое расследование?
Нина сбросила разговор.
– Нет, это про другое.
Надо было быстро уходить, «прокол» уже случился.
Она не успела ещё дойти до машины, как телефон зазвонил снова. Роберт категорически требовал оставить в покое несчастную вдову.
Нина вдруг передумала уезжать, села на металлические качели и стала раскачиваться. Так думалось лучше.
«Дома никого не было. Агапия ушла по делам. Муж был один. Возможно, кто-то вошёл и его утопил. Роберт мог, потому что ему грозил скандал из-за краденых денег. Агапия тоже могла бы, потому что у неё был роман на стороне. Но это маловероятно, потому что её не было дома». Нина снова зашла в подъезд. Положила перед консьержкой деньги и, вежливо обозначив свою принадлежность к расследованию по просьбе семьи, поинтересовалась, кто дежурил утром в день несчастного случая.
– Я не обязана давать вам информацию, – женщина в окошке деньги пока не трогала, но и не отодвигала, – кто вас уполномочил?
Нина набрала номер Зои Яковлевны. Получив доказательство, консьержка согласилась рассказать и деньги быстро забрала. Дежурила именно она. Никто из посторонних не входил и не выходил. В девять вышла из подъезда Агапия, куда-то уехала. Утром ещё забегала и выбегала девушка из восьмой квартиры, но она спортом занимается каждый день. Вот и всё. И только когда Агапия вернулась, около одиннадцати, тогда всё и началось. Скорая, полиция и т. д.
– А как они жили, мирно?
– Ну как сказать, и ругались, бывало, плакала она.
Нина вышла из подъезда и внезапно столкнулась со своим одноклассником, несостоявшейся любовью полицейским Сенцовым.
– Нинель, ты зачем здесь?
– А ты? Подожди, так ты это дело ведёшь об убийстве?
– О каком убийстве речь?
– Здесь же квартира, в которой недавно убийство произошло.
– Ты что, расследованием занялась? Статью пишешь?
– Да. Пишу. Но и кое-что накопала.
– Давай так, я по своим делам, а ты – по своим.
– Ок.
Уже из машины Нина позвонила Сенцову, сообщила ему, что готова поделиться сведениями и готова работать вместе, но вместо благодарности получила строгое предупреждение, что по факту никаких прав на расследование она не имеет. К удивлению, встретиться он согласился. Завтра.
Затем позвонила матери поэта и попросила ещё раз поговорить со следователем, который оказался знакомым. И это была удача, может быть он поделится информацией, которая Нине очень нужна.
Дальше план был такой: пойти в бар, поболтать с бариста, посмотреть на людей и подумать, что делать и зачем ей всё это.
Бариста как всегда был вежлив и улыбчив, предложил бокал вина. Потом ещё один, потом ещё. Обсудили неудачи, пришли к общему выводу: если дело зашло в тупик, начни с другого конца. Глубокой ночью он проводил её домой. Вместе тихо пели песни.
Утром Сенцов позвонил сам. Пообщались на перекрёстке у её дома минут двадцать. Он спросил, что есть у Нины, забрал оригиналы документов и договора покойного и за это рассказал, что вскрытие показало алкоголь в крови выше допустимого в пять раз. Смерть наступила в десять тридцать. И что Агапия заявила о биполярном расстройстве, лекарствах, которые он употреблял. Всё указывало на то, что погибший утонул после того, как потерял сознание после смешения лекарств и алкоголя. И напомнил, что разглашение сведений уголовно наказуемо. Потом добавил.
– Я думал, что ничего криминального в этом деле нет, пока судмедэксперт не показал мне синяк на груди. Кто-то ему помог утонуть.
– Ого, кого подозреваешь? Роберта?
– Нет. Роберт был в салоне красоты, готовился к свадьбе, концертный директор Диана – тоже в салоне, потому что тоже готовилась к свадьбе. Алиби железное у обоих.
– И кто же тогда?
Сенцов показал на документы.
– Будем работать.
В родном офисе на рабочем столе торчала записка синим маркером: «Зайди».
Редактор объявил, что она может идти домой, что липовые доказательства ему не нужны. Сам он не против расследований, а очень даже за. Но здесь расследовать нечего. Нина не могла поверить.
– Вы что, меня от работы отстраняете?
– Ты пристаёшь к уважаемым людям, культурным светочам. У них поклонников миллионы, а ты кто? Ходячий скандал. Собирай вещи.
– А я-то думала,
