— Похоже на ту игру, как она называется? Дети выходят из круга до тех пор, пока не остается один победитель. Посмотрим, кто отсюда выйдет победителем.
— Но как это произошло? Кто испортил им тормоза?
— Пока не знаю.
— Я подумал о Демодикосе. Раньше: я полагал, что он приводил все в движение… Теперь увидел, что он был пешкой в этой игре смерти.
— Кто же остался?
— А что с Экзархосом? — поинтересовался я.
— Кажется, мы напали на след.
— Именно?
— Человек, который использовал глиссер в ту ночь. Пусть даже его роль сводилась только к вывозу «объекта» из Миконоса.
— И выяснили, кто он?
— Некий Асклепиос. Молодой человек из богатой семьи, разбазаривший все, что оставили родители. Немного атлет, немного танцор, немного игрок в карты, всего понемногу.
Бекас встал и пожал мне руку.
— Наверное, не увидимся несколько дней. Съезжу в Метеору.
— А как же Асклепиос?
— Его разыскивает полиция. Когда вернусь, мы допросим его.
— А «объект»?
— Не думаю, чтобы привезли сюда. Послушайте, — сам того не ожидая, продолжил комиссар, — а ведь ответы на все вопросы в «несчастном случае», в Каламбаке.
— Где погибли эти трое?
— И где четвертый, великий четвертый, не мог не оставить следов. Еду в Каламбаку!
— Можно вас сопровождать?
Он нахмурился, но согласился:
— Будьте готовы в семь утра.
Я был готов в шесть, но комиссар приехал точно в указанное время. Он был за рулем черной английской машины Моррис.
— Специально взял эту, — объяснил он, открывая дверцу. — Не хотел нарушать покой Метеоры внушительной полицейской машиной.
Когда мы выезжали из Афин, он, как бы между прочим, сообщил:
— Нашел этого Асклепиоса. Перед возвращением на яхту передал все какому-то человеку в моторной лодке… как было договорено.
— С кем?
— С госпожой Аргирис еще в Афинах. Зная, что на парня нельзя положиться, ему давали указания через госпожу Аргирис. Асклепиос думал, что речь идет о контрабандных драгоценностях, или о наркотиках.
— Не понимаю.
— Они знали, — пояснил он, сжимая зубы, что госпожи Аргирис уже не будет в живых после этого. Так что ничем не рисковали.
— А моторная лодка?
— Ничего не известно.
Мы въехали в Каламбаку. Решили остановиться в городской гостинице. Служащий проводил в простой, но аккуратный холл и записал в реестр наши данные.
— Люди, которые погибли недавно, жили здесь? — спросил Бекас.
— Да, у нас.
— Они были записаны тут, — показал он мне.
Я нагнулся и прочёл фамилии людей, которые уже не существовали.
— Когда они приехали?
Служащий отвечал с охотой.
— Они ходили по монастырям?
— Все там ходят.
— Их кто-нибудь сопровождал?
Вопрос меня удивил. Что он хотел узнать?
— Нет. Никто.
— У вас были постояльцы в эти дни?
— Как всегда в сезон.
— Демодикос в дамы с кем-нибудь подружились?
— Господин любил общаться с местными. Особенно с одним из них, с Петралиасом…
— Кто он?
— Бедный пропойца, который пытается заработать на туристах.
— Где живет этот Петралиас?
— Недалеко от гостиницы.
— Вы не могли бы его пригласить?
— С удовольствием, но не получится. Я слышал, что он уехал в Афины.:
— Когда?.. …..
Тот задумался.
— Не знаю. Я не видел его со дня происшествия. Он ушел из гостиницы, чтобы показать им дорогу, вернулся… Нет, больше я его не видел. Он больше не заходил сюда.
— Где вы говорите он живет? — оживился комиссар. Служащий показал.
Мы пошли по указанному адресу. Маленький, бедный крестьянский домик. Во дворе старуха стирала белье.
— Здесь живет Петралиас? — спросил Бекас.
— Да, но его нет.
— Где он?
— Сказал, что ушел в город.
— Вы его жена?
— Нет. Костандис у меня живёт.
Указала она на лачугу во дворе.
— У него ни жены, ни семьи, ни собаки, у пьяницы…
— Когда он ушел?
— Откуда мне знать?
— Вам известно, что он доказывал дорогу каким-то приезжим?
— Да. Тем, что погибли.
— С тех пор Петралиас не возвращался? Старуха на минуту задумалась.
— Нет.
— Благодарю вас.
…Дополнительное расследование подтвердило, что после происшествия никто в Каламбаке Петралиаса не видел. Он собирался в город, а в какой город? Лариса, Трикала, Афины?
— Ему заплатили, чтобы уехал, так как он что-то видел… если только…
— Говорите же!
— …Не кончил своих жизнь в этих местах.
…Начальник жандармского поста в Каламбаке очень радушно встретил афинского коллегу.
— Вас интересует это происшествие?
— Меня интересует только Петралиас.
— Петралиас? Почему Петралиас? — не понял начальник.
— Он не вернулся домой.
Румяный полицейский рассмеялся.
— Не первый раз этот пьяница не возвращается домой. Да и разве у него есть дом? Он живет в сарае у старухи. Сегодня он здесь, завтра в Трикале, послезавтра в Кардице. Я сообщил жандармским постам соседних городов. Как найдут, нам сообщат.
— А если не найдут? — отрезал Бекас..
Хорошее настроение полицейского стало пропадать.
— Что вы хотите сказать? — недовольно спросил он.
— Что, возможно, Петралиас мертв. Вы нашли трупы двух дам на скалах. Труп водителя тоже нашли?
— Разумеется.
— Обугленный?
— Да.
— Как вы установили личность погибшего? Уверены ли вы в том, что обугленное тело не принадлежит Петралиасу?
Жандармский офицер был ошеломлен.
— Высказываю только предположение, — уточнил комиссар.
— Но… почему именно Петралиас? — недоумевал начальник жандармского поста.
— Это уже другой вопрос.
…Полицейский из Каламбаки вынужден был согласиться, что формально обугленное тело могло принадлежать Петралиасу. Опознание провести было невозможно.
— Врач видел трупы?
— Конечно. И врач и прокурора Ни я, ни они не настаивали на деталях.
— Послушайте, дорогой коллега. Я здесь не официально и дело это не мое, но прислушайтесь к совету: пошлите в Афины, в лабораторию, то что еще осталось от Демодикоса, и вы убедитесь, что уже никогда не увидите Петралиаса. То, что от него осталось, похоронено под именем Демодикос.
— А Демодикос? — осторожно спросил полицейский.
— Его попытаемся найти мы.
Мы возвращались в столицу. Бекас спокойно вел машину и размышлял вслух.
— Если бы Демодикос намеревался остаться в Греции — он не прибегал бы к трюку с гибелью. Этим же происшествием он обеспечил себе отъезд за границу, значит, он уходит со сцены.
— А для кого все это?
— Для четвертого. Он и. Демодикос хорошо знают друг друга, и они понимают — игра не заканчивается с двумя победителями. Демодикос «умер» для того, чтобы этот «четвертый» считал, что остался один.
…Целый день Бекас не звонил. На второе утро из газет я узнал, что комиссар изменил тактику. Газеты сообщили об аресте Джанкарло Малатеста, техника Баколеса и Асклепиоса, не давая, однако, подробностей.
Три дня мы не виделись. На четвертый решил сам пойти к нему.
— Прочитал газеты… — начал я несмело.
— Да, я достаточно ждал.
— Арестованные дали показания?
— Дали. Никто из них не являлся важной персоной.
Бекас нервно кусал погасшую сигарету.
— А золото?
— Человек в моторной лодке, с которым встретился Асклепиос, передал «объект» на пароход, который тут же покинул наши территориальные воды. Я промахнулся. Больше нечего ждать, кроме разве…
— Чего?
— Кроме последнего движения «четвертого».
— И что это может быть за движение?
— Вояж.
…В тот же день Апостол ос Мелахринос попросил зайти к нему.
Адвокат объяснил это тем, что собирается на несколько месяцев за рубеж, а вопрос о наследстве так и не решен.
Я немедленно позвонил Бекасу.
— Вы говорили о последнем движении. Так вот, Апостолос Мелахринос собирается за рубеж…
— Сегодня сотни людей собираются туда.
Видно, доброе настроение еще не вернулось к комиссару.
— Я решил, что надо вам сообщить.
— Благодарю.
Мне нечего было добавить, и я повесил трубку.
…Адвокат протянул холодную, влажную руку.
— Возможно, я буду довольно долго отсутствовать, поэтому счел необходимым…
Мог ли Мелахринос быть «четвертым»? Думаю, мог. Холодный взор, уверенные движения, выразительный тон подходили для основной роли.
— …Следовательно, после смерти вдовы все движимое и недвижимое имущество…
