Лицо Грейна потемнело.
— Вы правы, это по моей части, — сказал он. — Прежде всего попрошу вас помочь мне отнести покойного в библиотеку, где я его хорошенько осмотрю.
Когда они положили труп в библиотеке, Грейн повернулся к Фишеру и сказал голосом, в котором уже снова звучала прежняя сила и уверенность.
— Сейчас я запрусь здесь и всё обследую самым тщательным образом. Прошу вас остаться при остальных и подвергнуть Бойла предварительному допросу. Сам я потолкую с ним несколько позже. И позвоните в штаб, чтобы прислали полисмена: пускай явится немедля и ждёт, пока я его не позову.
После этого знаменитый криминалист, не тратя более слов, прошёл в освещённую библиотеку и затворил за собой дверь, а Фишер, ничего не ответив, повернулся и тихо заговорил с Трейверсом.
— Право же любопытно, — сказал он, — что это случилось именно там, у колодца.
— Очень даже любопытно, — отозвался Трейверс, — если только колодец сыграл здесь какую-то роль.
— Думается мне, — заметил Фишер, — что роль, которой он здесь не сыграл, ещё любопытней.
Высказав эту явную бессмыслицу, он повернулся к потрясенному Бойлу, взял его под руку, и они стали прохаживаться по залитому лунным светом полю, разговаривая вполголоса.
Уже занялась заря, которая подкралась как-то незаметно, и небо посветлело, когда Катберт Грейн погасил люстру в библиотеке и вышел оттуда. Фишер, угрюмый, как всегда, слонялся в одиночестве; полисмен, которого он вызвал, стоял навытяжку поодаль.
— Я попросил Трейверса проводить Бойла, — обронил Фишер небрежно. — Трейверс о нём позаботится. Ему надо хоть немного поспать.
— А удалось ли вам что-нибудь из него вытянуть? — осведомился Грейн. — Сказал он, что именно они с Гастингсом там делали?
— Да, — ответил Фишер, — он всё объяснил вполне вразумительно. По его словам выходит, что, когда леди Гастингс уехала в автомобиле, генерал предложил ему выпить кофе в библиотеке и заодно навести кое-какие справки о здешних древностях. Бойл стал искать книгу Баджа на одной из вращающихся полок, но тут генерал сам нашёл её на стеллаже. Просмотрев несколько рисунков, они вышли, пожалуй, несколько внезапно, на поле для гольфа и пошли к древнему колодцу. Бойл заглянул в колодец, но вдруг услышал у себя за спиной глухой удар; он обернулся и увидел, что генерал лежит на том самом месте, где мы его нашли. Он быстро опустился на колени, чтобы осмотреть тело, но его сковал ужас, и он не мог ни приблизиться, ни прикоснуться к покойнику. Я не нахожу тут ничего удивительного: людей, потрясённых неожиданностью, порой находят в самых нелепых позах.
Грейн выслушал его внимательно, с мрачной улыбкой, помолчал немного, потом заметил:
— Ну, он вам изрядно наврал. Разумеется, это достохвально чёткое и последовательное изложение случившегося, но о самом важном он умолчал.
— Вы там что-нибудь выяснили? — спросил Фишер.
— Решительно всё, — ответил Грейн.
Некоторое время Фишер угрюмо молчал, а его собеседник продолжал толковать тихим, уверенным тоном:
— Вы были совершенно правы, Фишер, когда сказали, что этот юноша может сбиться с пути и очутиться на краю пропасти. Имеет или нет какое-либо отношение к этому делу влияние, которое вы, как вам кажется, на него оказали, но с некоторых пор Бойл переменил своё отношение к генералу в худшую сторону. Это пренеприятная история, и я не хочу тут особенно распространяться, но совершенно ясно, что и супруга генерала относилась к мужу без особой благосклонности. Не знаю, как далеко у них зашло, но, во всяком случае, они всё скрывали: ведь леди Гастингс сегодня заговорила с Бойлом, дабы сообщить ему, что она спрятала в книге Баджа записку. Генерал слышал эти её слова или же узнал об этом ещё каким-то образом, немедленно взял книгу и нашёл записку. Из-за этой записки он повздорил с Бойлом, и, само собой, сцена была весьма бурная. А Бойлу предстояло ещё другое — ему предстояло сделать ужасный выбор: сохранить старику жизнь было для него равносильно гибели, а убить его значило восторжествовать и даже обрести счастье.
— Что ж, — промолвил Фишер, поразмыслив. — Я не могу винить его за то, что он предпочел не замешивать женщину в эту историю. Но как вы узнали про записку?
— Обнаружил её у покойного генерала, — ответил Грейн. — А заодно я обнаружил и кое-что похуже. Тело лежало в такой позе, которая свидетельствует об отравлении неким азиатским ядом. Поэтому я осмотрел чашки с кофе, и моих познаний в химии оказалось достаточно, чтобы найти яд в гуще на дне одной из них. Стало быть, генерал подошёл прямо к полке, оставив свою чашку с кофе на стеллаже. Когда он повернулся спиной, Бойл сделал вид, будто рассматривает книги, и мог спокойно сделать с чашками всё что угодно. Яд начинает действовать минут через десять, и за эти десять минут оба как раз успели дойти до Бездонного Колодца.
— Так, — сказал Хорн Фишер. — Ну а при чём же тут Бездонный Колодец?
— Вы хотите доискаться, какое отношение к этому делу имеет Бездонный Колодец? — осведомился его друг.
— Ровно никакого, — решительно заявил Фишер. — Это представляется мне совершенно бессмысленным и невероятным.
— А почему, собственно, эта дыра вообще должна иметь какое-либо отношение к делу?
— Именно эта дыра в данном случае имеет особое значение, — сказал Фигнер. — Но сейчас я не буду ни на чём настаивать. Кстати, мне нужно сообщить вам кое-что ещё. Как я уже говорил, я отослал Бойла домой под присмотром Трейверса. Но в равной мере можно сказать, что я отослал Трейверса под присмотром Бойла.
— Неужели вы подозреваете Тома Трейверса? — воскликнул Грейн.
— У него гораздо больше причин ненавидеть генерала, чем у Бойла, — отозвался Хорн Фишер с каким-то странным бесстрастием.
— Дружище, неужели вы это серьёзно? — вскричал Грейн. — Говорю вам, я обнаружил яд в одной из чашек.
— Само собой, тут не обошлось без Саида, — продолжал Фишер. — Он сделал это из ненависти, или, быть может, его подкупили. Мы же недавно согласились, что он, в сущности, способен на всё.
— Но мы согласились также, что он не способен причинить зла своему хозяину, — возразил Грейн.
— Ну полно вам, в самом-то деле, — добродушно сказал Фишер. — Готов признать, что вы правы, но всё-таки я хотел бы осмотреть библиотеку и кофейные чашки.
Он вошёл в дверь, а Грейн повернулся к полисмену, по-прежнему стоявшему навытяжку, и дал ему торопливо нацарапанную телеграмму, которую следовало отправить из штаба. Полисмен козырнул и поспешно удалился. Грейн пошёл в библиотеку, где застал своего друга у стеллажа, на котором стояли пустые чашки.
— Вот здесь Бойл искал книгу Баджа или делал вид, будто ищет её, если принять вашу версию, — сказал он.
С этими словами Фишер присел на корточки и стал осматривать книги на вращающейся полке; полка эта была не выше обычного стола. Через мгновение он подскочил, как ужаленный.
— Боже правый! — вскричал он.
Очень немногие, если вообще были такие люди, видели, чтобы мистер Хорн Фишер вёл себя, как в эту минуту. Он метнул взгляд в сторону двери, убедился, что отворённое окно ближе, выскочил через него одним гигантским прыжком, словно взяв барьер, и устремился, как будто на состязании в беге, по лужайке вслед за полисменом. Грейн, с недоумением проводив его глазами, вскоре снова увидел высокую фигуру Фишера, который лениво брел назад со свойственным ему спокойным равнодушием. Он флегматично обмахивался листком бумаги: это была телеграмма, каковую он с такой поспешностью перехватил.
— К счастью, я успел вовремя, — сказал он. — Надо спрятать все концы в воду. Пускай считают, что Гастингс умер от апоплексии или от разрыва сердца.
— Но в чём дело, чёрт побери? — спросил его друг.
— Дело в том, — отвечал Фишер, — что через несколько дней мы окажемся перед хорошеньким выбором: либо придётся отправить на виселицу ни в чём не повинного человека, либо Британская империя полетит в преисподнюю.
— Уж не хотите ли вы сказать, — осведомился Грейн, — что это дьявольское преступление останется безнаказанным?
Фишер пристально поглядел ему в глаза.
— Наказание уже совершилось, — произнёс он И добавил после недолгого молчания: — Вы восстановили последовательность событий с поразительным искусством, старина, и почти всё, о чём вы мне говорили, истинная правда. Двое с чашками кофе действительно вошли в библиотеку, поставили чашки на стеллаж, а потом вместе отправились к колодцу, причём один из них был убийцей и подсыпал яду в чашку другому. Но сделано это было не в то время, когда Бойл рассматривал книги на вращающейся полке. Правда, он действительно их рассматривал, искал сочинение Баджа со вложенной туда запиской, но я полагаю, что Гастингс уже переставил его на стеллаж. Одним из условий этой зловещей игры было то, что сначала он должен был найти книгу.
