— Что у нас есть на Козлова, Марина Борисовна?
— По моей части немного, — просипела Агеева. — Поднялся на черном металле, потом исчез на несколько лет. Есть сведения, что у него был какой-то нефтяной бизнес в Ингушетии, потом прогорел, вернулся. Стал заниматься здесь строительством и сумел подняться. Фирма «Спешиал Билдинг компани» — в основном долевое строительство. Женат, взрослый сын.
— Скандалы, судимости?…
— Да так, ничего существенного, — послышался шорох бумаг. — Жалобы обманутых дольщиков — впоследствии удовлетворены… Проходил свидетелем по антикварному делу Крагина, но там все чисто. В политику он не лез. Так что…
— Нужно поплотней заняться его семьей… — подал голос Зудинцев.
— Георгий Михайлович, как всегда, за бытовую версию. — Простуда не мешала Марине Борисовне говорить с предельно ядовитой интонацией.
— А ты меня не подкалывай, Марина, — привычно обиделся Зудинцев. — Я, между прочим…
— Брек! — прервал бой Обнорский. — Дал же Бог характер… Есть зацепка — эта несчастная видеокассета.
— Прямо «Блоу ап»! — блеснула образованностью Агеева.
— Какой еще «ап»? — не выдержал я. — «Рыжий», что ли? Чем вы там вообще занимаетесь, коллеги? Вот я, например, на пожар съездил…
На том конце провода повисла пауза. Видимо, обо мне они забыли.
— На пожар? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался Обнорский. — Ну и как там, на пожаре?
— Попахивает… — сказал я.
— А что с кассетой?
— С какой кассетой? — невинно переспросил я. — Ах, с кассетой… Пока ничего.
Говорить о том, что я вообще пока что смутно представляю, о какой кассете идет речь, я не стал.
— Ничего, значит, — протянул Обнорский. — А скоро будет «чего»?
— Вот-вот! — пообещал я. — Мне тут не очень удобно разговаривать…
— Ну и заткнись! — оборвал меня шеф. — Так вот… По крайней мере кому-то понадобилось ее выкрасть. И этого «кого-то» необходимо вычислить… Решаем так: Михалыч, проверяй семью, вы, Марина Борисовна, все-таки покопайте, что там с дольщиками, и подождем новостей от Кононова.
— Из вытрезвителя… — пробурчала Агеева. Я мудро промолчал.
— Из новостей! — поправил ее Обнорский. — Слышь, Макс? Новостей из «новостей». Завтра в десять жду тебя в Агентстве с подробным отчетом. И не идиотничай! Я за тебя поручился.
— Не подведу, вашество! — сказал я. — Извините, дела…
Повесив трубку, я побрел в буфет — нужно было подумать. И начать хоть что-нибудь делать по этой истории.
* * *
Прежде всего нужно было выяснить, о какой кассете все они говорят — ведь насколько я понял, здесь ее стерли. Получалось, что сама кассета никому уже не нужна. Тогда что же они, собственно, ищут? Интересно, конечно, вычислить, кто это сделал, но мало ли какие мотивы были у человека? Да и потом, в таком бардаке вполне возможно стереть материал случайно. Для начала нам нужен Майкл…
Кофе безнадежно остыл. «Вот так ты всегда, Кононов, — сказал я себе. — Вместо того, чтобы встать и что-нибудь сделать, играешь в Спозаранника — думу думаешь… А ну встал и пошел искать Майкла!»
И я встал. И заказал себе еще кофе. Потому что торопиться было все еще выше моих сил. Но о моих силах никто тут, похоже, не заботился, поэтому горячего кофе я так и не попил. Влетевший в буфет Махмуд отправил меня принимать какой-то материал из Москвы. Не успел я с грехом пополам записать все, что меня просили, субтильный корреспондент Лыжков потребовал, чтобы я договорился о какой-то срочной съемке в Эрмитаже. Потом я полчаса носился по редакции, выясняя, где может быть спрятана бумага для факса, а затем составил график ночной развозки для такси, попутно умудрившись продиктовать нескольким операторам, во сколько и с кем у них завтра выезд.
Башка у меня трещала — будь здоров, и я уже серьезно подумывал потребовать от Обнорского компенсации за вредную работу. Но тут примчалась со съемки очередная бригада, и давешняя брюнетка Аня напихала мне в руки кучу кассет, отправив на монтаж к тому самому Майклу. В редакции к этому времени снова начался девятибалльный шторм, и мне ничего не оставалось, как мчаться рысцой в монтажную, подстраиваясь под общий темп.
Влетев в аппаратную, я увидел, что за магнитофонами колдует толстенький, небритый человечек. Дымчатые очки двигались на его носу как живые, а руки мелькали с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах.
— Вторая аппаратная тут? Вы Миша? — пытаясь отдышаться, выпалил я.
— Падай! Будешь кассеты подавать. Давай триста восьмую!
— Меня Макс зовут, — сказал я, пихая ему кассету.
— Меня — Майкл. — Кассета исчезла в чреве магнитофона и зажужжала. — Кретин…
— Кто? — обиделся я.
— Да оператор! Ни одного живого плана! Давай двести девятнадцатую!
Протягивая кассету, я завороженно следил за тем, как быстро мелькали руки Майкла, то нажимая какие-то кнопочки, то крутя какое-то колесико. На экране менялись картинки, и наконец что-то начало складываться.
— Красиво… — попробовал я «влиться в процесс».
— Говно! — отрезал Майкл. — Не срастается…
Из висящего на стене динамика раздался голос Шилькина:
— Полторы минуты до эфира!
— Иди в жопу! — отозвался Майкл, не переставая «клеить».
— На себя посмотри! — парировал динамик.
— Он нас слышит? — удивился я.
— Нет. Но и так знает…
— Ты вчера убийство клеил? — ни с того ни с сего бухнул я.
Майкл бросил на меня быстрый взгляд.
— Допустим. И чего?
В аппаратную заглянула рыжая девушка и взвизгнула:
— Майкл, финальный код!
— Две — тридцать три! — отозвался Майкл. — Так в чем дело?
Момент для разговора был явно неподходящий, но деваться было некуда.
— Да вот, некоторые говорят, что ты случайно… — замямлил я.
— Материал затер? — криво усмехнулся Майкл. Нажав какую-то кнопку, он вскочил, выхватил кассету из магнитофона и побежал к выходу. — Здесь сиди, я сейчас!
Из открытой двери послышались уже знакомые команды: «Внимание, первый… Мотор!!! Внимание третий… Видео „Смольный" со второго! Третий, мотор!»
Вернулся Майкл и прикрыл дверь. Сев на свое кресло, он что-то пробормотал, потом повернулся ко мне.
— Объясняю для тупых. — Он вставил в магнитофон кассету. — Вот кассета, которая пошла на эфир. Чтобы стереть материал так, как он был стерт, нужно было вот так… — он показал на экран, где появилась утренняя картинка с набережной, — промотать первый кадр, поставить метку входа… вот так… и нажать на запись. То есть сделать это специально! А на хрена мне это делать специально?
— Да вроде и ни к чему, — пожал плечами я. — А вот ты говоришь: «Кассета, которая пошла на эфир». А что, была еще какая-то кассета?
— Конечно. Кассета-исходник, которую записывает камера, а мастер-кассета — та, на которую материал монтируется.
— Но тогда в чем проблема? — совсем запутался я. — Взяли бы этот самый исходник и смонтировали бы еще раз!
— Правильно мыслишь. Но в том-то и подлость, что эта сука затерла не весь материал, а оставила первый кадр — он вновь отмотался на самое начало.
— Зачем?
— А затем, чтобы никто до самого последнего момента не понял, что сюжет стерт. Режиссер, перед тем как выдать материал, всегда видит его первый кадр. И только убедившись в том, что это именно он, дает команду «Мотор!».
— И что?
— А то, что когда все поняли, что мастер-кассета затерта, исходника на студии уже не было.
У меня в голове что-то стало проясняться. Так вот какую кассету нужно найти! Значит, убийство на видеопленке до сих пор существует… Я взял след, и меня понесло.
— А когда ты видел исходник в последний раз?
Майкл моего энтузиазма не разделял и встал.
— Слушай, а тебе не кажется, что это не твое собачье дело?
— Просто помочь хочу, — сказал я, понимая, что разговор уже закончен.
— Обойдусь. — Майкл пошел к дверям. — А сперли его во время эфира.
— А кто же тогда затер мастер? — затараторил я вдогонку. Майкл задержался в дверях. — Главное, когда успел?
— Ты, по-моему, не очень-то администратор, — сказал он, внимательно меня разглядывая. — И неспроста тут появился. Так?
— Неспроста, — согласился я. — Работы нет совсем.
Хотя работы-то как раз было навалом.
* * *
Окончание последнего эфира сопровождалось такой же умиротворенной расслабухой. Первым из аппаратной вышел Градин. Оказалось, что элегантность его была, как бы это выразиться, половинчатой, что ли. Поскольку пиджак, рубашка и галстук резко контрастировали с разбитными шортами и видавшими виды кроссовками. Перехватив мой удивленный взгляд, он ухмыльнулся и пошел в гримерку.
Потом появился обессилевший Шилькин, за ним потянулись ассистенты,
