Когда весенним солнечным днем смотришь из окна нью-йоркского отеля, то видишь перед собой гигантскую корону. Там, внизу, простирается многоцветный, сверкающий бриллиантами, отливающий пурпуром и изумрудом ореол славы и успеха. Кажется, достаточно одного волшебного слова, и этот поистине королевский венец материализуется. И состоится коронация. И в твою честь поднимутся миллионы бокалов. И расстелется королевский ковер, протянувшись в бесконечность…
Я сидел у окна с блаженным чувством удовлетворения от выполненной работы. Ожидал интервью, которое представит меня обществу. Ожидал славы и признания и в мечтах уже видел себя на вершине успеха. Будущее представлялось мне сплошным триумфом. Джон Уайльд Лидс Второй, оставивший мир бизнеса ради мира искусства будет признан великим композитором. Когда-то, еще в школе, мальчишки дразнили меня «пони». Я был самым маленьким в классе. Мое имя служило поводом для всякого рода насмешек, поскольку фирма Лидс по всей стране известна своим сантехоборудованием. Но теперь никто не посмеет высмеять это имя. Наоборот, мое имя будет произноситься с восторгом и восхищением и встречаться бурными овациями. Оно будет увековечено в мраморе. И, быть может, мой бюст займет почетное место в Центре Линкольна. Я снова погрузился в мечты и представил себя на церемонии открытия бюста, пожимающим направо и налево руки моих почитателей. Мэри, конечно, рядом. Очаровательная и элегантная. А вокруг — самые известные и знаменитые люди нашего времени. И всюду цветы, шампанское, пальмы в больших кадках. Торжественные речи…
Телефонный звонок.
— Слушаю.
— Вас спрашивает мистер Тайкс. Ему можно подняться к вам в номер?
— Постойте, постойте… как вы сказали?
— Мистер Тайкс, сэр. Из журнала «Взгляд».
На мгновенье у меня перехватило дыханье.
— Сейчас спущусь, — наконец выдохнул я.
Неторопливой походкой я вышел из лифта. Оправившись от первого впечатления, я даже находил ситуацию несколько забавной. В конце концов Тайкс — не такое уж редкое имя. Меня просто удивляло стечение обстоятельств. Еще несколько часов назад это имя означало для меня имя убийцы, а сейчас — репортера, представляющего известный многотиражный журнал.
На кушетке сидел маленький лысый человечек, а рядом с ним женщина с фотоаппаратом. Да, это наверняка не Честер Тайкс.
— Мистер Тайкс? — спросил я.
— Да. Мистер Лидс? — ответил он тонким голосом, слегка шепелявя.
И Вана он ничем не напоминал.
— Вы из «Взгляда»? — улыбнулся я.
— Совершенно верно. Позвольте представить вам мисс Финиан.
Мисс Финиан была немолодой, мужеподобной, энергичной особой.
— Мы поговорим здесь, внизу, или поднимемся к вам в номер? Хотелось бы сделать несколько снимков.
— Пойдемте наверх. Там освещение лучше.
Я был доволен, полностью расслабился и совершенно спокойно беседовал с ними. Но как только мы оказались в номере, и мисс Финиан стала возиться с экспонометром, все мое прекрасное настроение мигом улетучилось.
Так, ни с того ни с сего. Словно в самом обыкновенном чемодане внезапно открылось второе дно.
Мистер Тайкс сидел себе на моей кровати и курил сигарету. Он был похож на лилипута в игрушечном костюме.
— Должен признаться, дорогой мистер Лидс, у меня к вам особое отношение, — неожиданно заявил он и улыбнулся, показывая желтые зубы. — Мои родственники живут с вами по соседству…
— Ваши родственники…
— Да. Честер и Ван Тайкс. Я их двоюродный брат. Вы наверное знакомы с этим семейством? Они все прекрасно знают и постоянно упоминают о вас. Честно говоря, впервые я услышал о вас от своей кузины Нетти Тайкс. Она сказала, что вы композитор и часто бываете в Нью-Йорке. И именно Нетти настаивала, чтобы я взял у вас интервью.
— Боже мой… — простонал я.
От волнения у меня все поплыло перед глазами. Я был в полном замешательстве. Но решающий удар ждал меня впереди.
— Нетти содержит антикварный магазин. Знаете, в таком большом белом доме на Морской улице. Она вдова Вана. Вы не знакомы с Нетти? Неужели? Но вы должны знать Честера. Он библиотекарь…
Он улыбнулся и покачал головой.
— Сразу видно, что вы настоящий композитор… вы держитесь вдали от людей. Если не ошибаюсь, ваш дом стоит уединенно на берегу залива. Помню, еще мальчишкой я часто бегал туда — ловить рыбу с берега… Извините… Что случилось, мисс Финиан?
— Я просто хочу сделать несколько снимков, — ответила мисс Финиан. — Как его лучше снять — сидя или стоя?
— Сидя, — ответил коротышка. — Так, как сейчас.
Блеснула вспышка.
Я сидел с охваченной ужасом, безумной физиономией; белый, как стена. Снимок, разумеется, получился отвратительным, видимо поэтому его и напечатали. Подпись под ним гласила:
«Джон Уайльд Лидс Второй — наследник огромного состояния владельца фирмы сантехоборудования присоединяется к длинноволосым». Я выглядел на нем так, словно увидел призрака.
Впрочем, так оно и было.
Призрак, на которого я уставился, был плодом воображения моей Мэри. Честер Тайкс, согласно ее словам, был рыбаком, живущим в разваливающейся лачуге, окруженной горами устричных скорлуп. Я глупо пялился на эту лачугу, на заржавевший холодильник, валяющийся на крыльце. Пялился на его грозного брата Вана и на женщину с тугим узлом волос на затылке, смотрящую по телевизору богослужение, которая, как оказалось, разбирается в современной музыке, содержит первоклассный антикварный магазин и почитывает «Взгляд». Боже мой, я постепенно начинал все понимать.
Такова была горькая правда. Очень часто ее трудно переварить. Бывает, что слишком большая порция вызывает у человека тошноту и головокружение. И он спасается от правды, желая по-прежнему вдыхать сладкий воздух обыденной лжи.
Я так долго жил с образом братьев Тайкс, нарисованным мне Мэри, что не хотел расставаться с ним, несмотря на то, что он мне совсем не нравился. Я пытался убедить сем, что коротышка, сидящий передо мной всего-навсего обманщик. Или что все это какое-то невероятное совпадение. Ван Тайкс и Честер Тайкс, говорил я себе, это два ничтожества, два обыкновенных бандита, которые насилуют женщин, угрожая им ножами и кулаками. Братья Тайкс — это пара ненормальных преступников, и с минуты на минуту они будут арестованы лейтенантом Рейнольдсом по обвинению в убийстве.
Так было и так должно остаться.
Мисс Финиан сделала снимки и удалилась.
А Тайкс достал из кармана блокнот и карандаш и приступил к делу. Где я родился? Какое влияние оказали деньги моего отца на мое развитие в детские годы? Когда я начал сочинять музыку для прутиков и камешков? По его ироничным улыбкам и провокационным вопросам я догадался, что он собирается написать одну из глупых статеек, полных намеков и насмешек. Ну что ж, по крайней мере, — он действительно журналист и интервью проводит с профессиональной сноровкой. Он ничем не отличается от уже знакомых мне рядовых, посредственных щелкоперов, и наверняка был тем, за кого себя выдавал. Позже, когда он ушел, я позвонил на всякий случай в редакцию «Взгляда» и навел о нем справки. Да, он действительно был сотрудников редакции.
Трудно передать, что пережил я за прошедшие полчаса в этом проклятом номере.
— А ваши родственники — единственное в округе семейство с такой фамилией? — расспрашивал я его.
— Да, скорее всего. Наши предки поселились там еще в 1635 году. Первый Тайкс прибыл из Англии, из графства Эссекс и получил участок земли…
— Это очень интересно… — я старался прийти в себя и судорожно снимал подлокотник кресла. — А этот Честер Тайкс, библиотекарь, не увлекается ли он в свободное время ловлей устриц? Не является ли он случайно заядлым рыбаком?
— Ничего подобного! Господь с вами… — он так расхохотался, что у меня дрожь пробежала по телу. — Честер? Дорогой мой, да он ни разу в жизни не ступал на борт судна. Он терпеть не может воды. А почему вы об этом спрашиваете?
— Просто так, — тихо ответил я и попытался улыбнуться. — Мне показалось, что я слышал это имя в несколько ином контексте. Честер Тайкс. Рыбак Честер Тайкс. И у него был брат, которого звали Ван. А еще они имели очень красивую яхту, иол. Голубой иол под названием «Морской гном»…
Я смотрел на него с несчастной улыбкой, еще надеясь на какое-то спасение.
— Нет, это наверное не они, — мистер Тайкс почесал свою веснушчатую лысину. — Об этих я никогда не слыхал. Однако что-то здесь не так. Вы говорите, голубой иол? «Морской гном»? Странно. Я иногда пишу о парусниках для спортивной рубрики, но о такой яхте ничего не слышал. Да еще чтобы ее владельца звали Честер Тайкс…
Я проглатывал комья в горле, запинался, бормотал себе под нос, что я, вероятно, что-то перепутал, и так далее… а сам все глубже и глубже падал в бездну. Проваливался в бездну отчаяния.
