Кейт теоретически знала о нехватке сна – даже страстно этого желала во время всех этих попыток – но в реальности все оказалось намного хуже. Но правду писали те блаженные новоиспеченные матери, которые когда-то казались Кейт такими раздражающими: она действительно не могла поступить иначе. Лео заставил забыть ее обо всем остальном. Она хотела сказать: «Забери мой сон. Забери всю меня, забери работу, отдых, время на чтение книг, модную одежду – бери все, мне не жалко». Нет слишком большой жертвы. У нее теперь есть ребенок. Наконец после стольких лет и стольких страданий, вот прямо тут.
А что касается Джейка, он стал внимательным и добродушным отцом, который вставал по ночам и шел кормить Лео, держа ребенка в одной руке, а другой – проверяя на телефоне электронную почту. И очень гордился своей ловкостью. Увидев Джейка таким, она полюбила его еще больше.
Кейт нравилось, что теперь их дом наполнен детскими игрушками и вещами: мягкими на ощупь книжками, мишками в жилетках, яркими ковриками для игр, пенопластовыми шариками и звенящими погремушками. Они превратили комнату Марисы в детскую, установив там полки для детской одежды, салфеток и подгузников. Перед уходом Мариса подарила им игрушечную карусель со слониками и мячиками, чтобы они повесили ее над кроваткой Лео. Девушка сама ее раскрасила. Карусель отражала солнечный свет, и Лео следил за движением фигур и теней на потолке.
Мариса, после возвращения в Лондон, почти сразу переехала к Джас. Они договорились об этом вчетвером: Марисе необходимо жилье, а квартира Джас всего в нескольких минутах езды от клиники. У Джас имелся побитый «фольксваген-поло», и она возила беременную на приемы, когда это было необходимо. Кейт и Джейк оплачивали арендную плату и помогали во всем, чтобы последний месяц беременности прошел гладко.
– Не волнуйся, – сказала Джас, когда приехала забирать Марису, укладывая ее вещи в багажник. Вышло всего четыре чемодана. – Она у меня. Я присмотрю за ней. Все будет хорошо.
– Я просто беспокоюсь за нее после родов, – ответила Кейт, скрестив руки на груди. – Я желаю ей добра.
– С ней все будет хорошо. Помнишь, она хотела сделать это для тебя?
– Спасибо тебе.
Джас посмотрела на нее.
– Рис – моя подруга. Она бы сделала то же самое для меня.
В конце концов Мариса удивила всех. Уже через несколько месяцев после рождения Лео девушка отправилась в путешествие. Позвонила им перед вылетом, и Кейт включила громкую связь, пока Мариса рассказывала о своих планах: собиралась полететь в Сан-Франциско и прокатиться вдоль Тихоокеанского побережья, а потом отправиться в Мексику и попутешествовать по Южной Америке.
– Я всегда хотела это сделать, – призналась Мариса. – И у меня есть небольшие сбережения. К тому же я неплохо сэкономила на аренде благодаря вам, ребята, так что могу себе позволить.
Кейт оказалась ошеломлена этим шквалом эмоций.
– Позаботься там о себе, ладно? – попросила она, укачивая Лео. – Ты очень важный для нас человек.
Повисла пауза, и Мариса громко сглотнула.
– Спасибо, Кейт, – прошептала девушка. – Это многое для меня значит.
– И, пожалуйста, рассказывай нам, как там у тебя дела, – добавил Джейк. – Давай знать, что ты еще жива.
Мариса засмеялась.
– Договорились.
Но Мариса сдержала свое слово. Примерно каждый месяц в их ящике появлялась открытка с разными изображениями: мост «Золотые ворота», ныряльщики в Акапулько или Христос-спаситель, раскинувший серые каменные руки над горами. На обороте Мариса всегда писала одинаковый текст: «Жива! Отлично провожу время. Люблю вас и целую маленького Лео».
Промежутки увеличивались, а затем они и вовсе перестали получать открытки. Кейт почувствовала тайное облегчение. Им троим сложно понять друг друга. Столько всего произошло, да и пережитый опыт нельзя было назвать приятным. Теперь нужно сохранять дистанцию – ради блага всех участников. В их семье нет места для Марисы.
Но она все еще хотела знать, что Мариса в безопасности. Иногда Кейт встречалась с Джас в Финсбери-парк за чашечкой кофе.
– Как она? – Кейт не нужно произносить имя, чтобы Джас поняла, о ком будет идти речь.
Во время одной из таких встреч Джас рассказала ей, что Мариса встречается с австралийским инструктором по йоге, с которым познакомилась на Мачу-Пикчу.
– Он крутой, – заявила Джас. – Простой и добрый мужик.
– Но она же ненавидит йогу.
– Я знаю! – девушка посмеялась. – В этом-то и суть.
«Все меняется», – думает Кейт, пока они с Лео и Джейком идут вдоль реки. Смотрит на их отражения в блестящих окнах красивых высотных новостроек. Теперь это их история, а не Марисы.
Они расскажут обо всем Лео, когда он станет достаточно взрослым.
– Мама и папа очень старались ради тебя, – скажут они. И Кейт уже не знает, что произойдет после этого – захочет ли Лео встретиться с Марисой. Старается об этом не думать. Она его мать. Он темноволосый. Она его защитит. Силы такой любви достаточно, чтобы свести с ума. Трагический недостаток родительства заключается в том, что ты готовишь своего ребенка к тому моменту, когда он тебя покинет и начнет свою самостоятельную жизнь. А если ты никогда не захочешь его отпускать? И мысли неизбежно переключаются на Аннабель.
– Какие же мысли лезут в твою голову? – спрашивает Джейк.
Она смеется.
– Кто-то еще так говорит?
Он закатывает глаза.
– Я вот, например.
Они доходят до окраины Баттерси-парк. Солнце отбрасывает туманные блики на поверхность Темзы. По реке несутся две длинные гребные лодки, восемь силуэтов низко сидящих людей, их тела раскачиваются в унисон. Лодки идут бок о бок. Весла погружаются в воду с легкими всплесками.
Кейт проверяет ребенка. Глаза младенца полузакрыты, а маленькие пальчики медленно разгибаются. Она старается говорить тихо.
– Я как раз подумала о материнской любви.
– Вау. Ладно. Понятно.
Она прикрывается рукой от солнечного света, чтобы взглянуть в лицо Джейку.
– Я так и не простила Аннабель, – начинает Кейт.
– Надеюсь, что нет, – отвечает он.
– Но теперь я понимаю ее мотивы.
Он отворачивается к реке.
– Ты великодушный человек.
Она касается его щеки и поворачивает лицо Джейка к себе, а потом поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать.
– Я понимаю, почему она так тебя любит. Я бы не выдержала, если бы почувствовала, что Лео забирает кто-то, кому я не нравлюсь.
Джейк улыбается, но лицо остается серьезным.
– Давай не будем об этом, – отвечает он. – Я хочу хорошо провести день.
– Ладно. – Она прижимается к нему и обнимает. – Я тебя люблю.
– И я тебя.
Кейт всегда думала, что в их паре она – самый злой человек. И еще долго злилась на Аннабель. Но рождение Лео все изменило, больше не было
