сюда! Говори только за себя! Говоришь, был на зоне! И тебя привезли
для дачи свидетельских показаний? Это ещё вопрос, для каких показаний, и против кого! Кто
ты по жизни! И что ты за птица! – кто-то хохотнул, – То, что здесь СИЗО, я и без тебя знаю!
Теперь на счёт законов! Законы будут такие, какие мы сами установим для себя! Чтобы
выжить! – добавил я.
– Я, смотрю, ты ничего не понял! Что, один решил пойти против законов? Не
надорвёшься, нет?
– Это ты ничего не понял!
– Что, предъява?!
– Это констатация фактов! – спокойно, смотря прямо в глаза, ответил я.
– Иди сюда! Я тебя живо научу уважать тюремные законы! – он ближе подошёл к
общагу, наливаясь злостью, принял боевую стойку, нанося удару в воздухе невидимому
сопернику, как молотом и уходя от ударов.
– Ну, что ж давай! Попробуй, сломи меня, боевого офицера! Если получится! – я сел
на край шконки, пододвинувшись поближе к общагу, указывая большими пальцами на себя.
Видя, что ему не получилось запугать, он повернулся к парню, которому я помог с
баулом:
– Это же беспредел! Коля, пойдём, научим его уважать законы!
Коля, внимательно слушал нас, сидя на шконке, рядом с общагом, во время всей
перепалки, положив руки на бёдра, слегка наклонив голову вперёд. Прищурив глаза, снизу
вверх посмотрел на Саида, потом на него с презрительным видом и сказал:
– Я полностью согласен с ним! И поддерживаю его! Скорее пойду за него, чем за тебя!
Так что Дятел успокойся и сядь на своё место!
– Коль! Ты чего? Я же за порядок! – удивлённо посмотрел Дятлов на него.
– А вот так вот! Мне решать с кем быть и как поступать! А не тебе! Ты меня знаешь! –
он развёл руками.
– Сам-то ты ни как не можешь со мной разобраться? Что ж ты к другим обращаешься?
Боишься что ли меня? – обратился я к своему сопернику. Для себя решил, это скорей всего,
те самые свидетели, которых искала 86-ая камера.
Дятлов снова повернулся ко мне и выпалил:
– Ладно! Этот разговор ещё не закончен, мы продолжим потом! У нас есть другие,
важные вопросы! В хате, все по очереди, из третей семейки, будут наводить порядок!
Сегодня убираешься, наводишь ты! – при этом ткнул в мою сторону пальцем, – Нужно везде
здесь протереть пыль, помыть пол с мылом, очистить парашу, раковину! Всё, приступай! –
замахал тыльной стороной ладошки.
Я не пошевелился, спокойно сидел на своём месте, смотрел на него. Обитатели
наблюдали за нами.
– Ну что? Ты что тупишь! Приступай сейчас же! Не понял что ли? Или собираешься в
грязи жить? Ну, давай, давай быстрее! – он замахал снова руками.
– Ты крыльями не маши! Всё равно не взлетишь! А если и взлетишь, то решётки не
дадут улететь! Перья переломаешь! Это раз! Во-вторых, не нукай, я не твоя лошадка! В-
третьих, я, за не понял, три года получил, и то не понял! – парировал в спокойном тоне. Кто-
то снова хохотнул.
– Слушай! Не выводи меня из себя! – с раздражением выпалил он, уставившись на
меня.
– А ты не выходи, так живи! Правильным будет, если все будут по очереди убирать
хату! Независимо от семейного положения!
– Я поддерживаю его! – посмотрев на Дятлова, сказал Коля из второй семейки.
– И!.. Что дальше? – возмутился он.
– Кто заехал первым в хату? – спросил я у всех.
– Допустим я с Саидом! А что? – ответил Дятлов.
– Вот видишь, получается, что убирать хату надо тебе! Ты сюда заехал и ждёшь, когда
тебе тут наведут порядок? А если бы нас сюда не поселили? Так бы и жил в грязи? Я тебе,
что удобный случай?
– Ты не оборзел, нет? Я смотрящий этой хаты! Тебе чё, непонятно! Я, назначаю
уборщиков! И отвечаю за порядок тоже я! Но, ни как не ты! Ты тут без году неделя, не
знаешь никаких законов, а туда же лезешь в начальники! Всё, забудь! На воле, может быть,
ты был начальником, а здесь ты ни кто!
– Ну! Ну! Отвечаешь? Отвечай! Только сначала покажи пример! Научи! – я лёг на
свою шконку, взял в руки книгу.
Началось противостояние. Я игнорировал его требования. Дятлов боялся применить
против меня силу. Периодически происходила словесная перепалка, в которой выигрывал я.
Он пытался поговорить со всеми, у него это получалось плохо. Основной контингент
сокамерников держал нейтралитет. В случае потасовки, неизвестно, на чью сторону они
могут перейти. Коля, из второй семейки, симпатизировал мне. Он, находясь, долгое время в
СИЗО, заработал авторитет. Будучи частным предпринимателем, был, упаковал полностью, и
продуктами, и вещами. Скорей всего остальная часть побаивалась его. Дятлов не рисковал.
Мне было всё равно. В помещении никто не убирался, начали зарастать большей грязью.
Горе-смотрящий ничего с этим не мог сделать. Они втроём жили своей жизнью. В одно утро,
камеру посетил начальник СИЗО. Мы все построились. Не получив доклада, он,
принюхавшись спокойно спросил:
– А что для начальника СИЗО не надо докладывать? – он прошёлся вдоль строя,
рассматривая нас. Видя, что все молчат, спокойным голосом снова спросил, – Кто дежурный?
– тишина, – Кто смотрящий? – снова тишина.
Все покосились на Дятлова. Он, понимая, что ему не выкрутиться, вышел перед
строем, приступил сбивчиво к докладу.
– Что?! У вас проблемы с порядком?! Самая грязная камера! Вонь! Это бывшие
сотрудники? Может раньше, все жили в свинарнике? Смотрю на вас и не вижу таких! Как-
нибудь, неожиданно, ещё раз приду, проверю! Если ничего не изменится, то в отношении вас,
вас! – он указал на Дятлова и на Саида особенно. При этом снова прошёлся вдоль строя,
внимательно рассматривая остальных, – Будут приняты жёсткие меры! Думаю не надо вам
объяснять, что это значит! Некоторые бывали здесь, знаете хорошо! – с этими словами
повернулся и вышел из камеры.
Дятлов посмотрев на всех нас, досадовал:
– Из-за вас под начальника СИЗО попал!
Мы, разошлись по своим местам, не обращая внимания на его слова. Пошептавшись с
Саидом, молча, приступили к наведению порядка. Он мыл камеру, Саид оттирал унитаз и
раковину. Все остальные наблюдали за процессом. Второй день наводил порядок Саид,
дальше пошли по очереди. Последним в этой очереди, после Коли из второй семейки, был я.
Накануне моей уборки, к нам поселили бомжа. Видя его состояние, (он был грязный и
вшивый), мы его раздели догола. Все вещи, какие были из одежды, сложили в пакет, плотно
связали, попросили коридорного выкинуть в мусорку, или сжечь. Потом посадили на
ступеньку, постригли налысо. Поставили насильно на унитаз, поливая сверху тёплой,
нагретой кипятильником водой из майонезной банки, с
