А здесь, в Ливадии, рядом с царским дворцом была пустота.
Ветер носил обрывки бумаг… Отдельные смельчаки таскали из дворца то, что можно унести и что еще осталось от прошлых набегов – царя-то давно скинули, а толковой охраны никто не наладил. Правители-то были временные.
Яблонский остановил машины на площадке, которую потом прозвали «пятачком».
Рядом был приличный дом, где целы все окна и где дверь приветливо открыта. Ночевать здесь нельзя, но час на ужин он может дать.
Они вошли в здание, имя которому через восемьдесят лет даст сын Яблонского – Андрей Дмитриевич Комар… Знал бы сейчас князь, что они входят в будущую гостиницу «Стручер».
Через час машины проехали Ялту и вкатили во двор винного завода в Массандре.
Когда Дмитрий Николаевич увидел свою Наталью, он сразу все понял. Она решила, что он не вернется, глаза ее потухли.
Он что-то говорил ей, убеждал, пытался рассмешить, показывая как длинный Врангель спрашивал у него совета… Барон почти старик, а ему, князю Яблонскому тридцать три года. Возраст Христа, но рано давать советы Главнокомандующему.
Дмитрию показалось, что глаза Наташи начали разгораться, но вдруг заметались. Как будто плеснули воды на яркие угли… Он понял! Шутливая присказка о возрасте Христа напомнила, что она старше его на семь лет… А где-то в Париже князя ждет жена, которая младше его на семь лет. И она, Анастасия, законная жена, венчанная здесь в Ялтинском соборе. И отдавшая свою невинность здесь, на этой постели.
Наталья Николаевна обернулась на кровать, по четырем углам которой стояли витые деревянные столбы и держали красивый балдахин, делая спальню залом средневекового замка.
Она уже знала, что завтра утром Дмитрий погрузит что-то из подвалов Массандры и уедет к барону Врангелю в Севастополь… Даже если князь постарается вернуться, то это может не получиться. Счет пошел на дни.
Наталья поняла, что сегодняшняя ночь может быть их последней ночью. Последним счастьем в ее жизни.
Она старалась, чтобы он запомнил ее во всей красе. Было великолепно, но в разгар страсти князь вдруг заявил, что завтра утром она поедет в Севастополь.
– Здесь нельзя оставаться, Наташа. Я знаю, что было в Ростове, в Киеве, в Екатеринодаре.
– Когда?
– Тогда, когда они пришли… Их ведет социальная злость. Им надо уничтожить всех богатых, знатных, умных… Ты врач, вдова офицера и жена князя.
– Почти жена!
– Ты права, но для них не будет разницы. Найдутся добрые люди, которые яркими словами опишут наши взаимоотношения… Нам надо бежать! Я ничего не обещаю на будущее, но тебя я не оставлю… Или мы останемся здесь вместе.
– Нет, Дима, я поеду с тобой… Но в любой момент ты можешь меня оставить. Я так говорю, потому, что люблю тебя больше, чем себя.
На следующий день они не загрузили машины и никуда не уехали… Вскрыть банковскую камеру в подвалах Массандры могли только три человека, собравшись вместе. Так устроено – три замка, три ключа у трех чиновников. Яблонский никак не мог запомнить их должности: управляющий, кассир и казначей. Или что-то подобное. Но все время одного из них не было на месте. Кто-то был на винных заводах Голицына в Новом Свете. А это по тем временам далеко – совсем не ближний свет.
Кто-то из чиновников пытался переправить в Стамбул свое семейство. Поскольку у него было шестеро малолетних детей, никто не смел возразить и все ждали.
Ждал и Дмитрий Николаевич… В эти дни князь чувствовал себя фаталистом. Он понял, что мало может в этом мире. Все случится именно так, как должно случиться.
Юнкера разместились в левом крыле, и Яблонский старался с ними не встречаться… Ребята вели себя скромно. Их молоденькие чистые лица были чуть взволнованы полнейшим бездействием. Они стремились бороться за правое дело, за свободу, за честь и веру. Они жаждали быть героями, а их послали грузить и охранять вино. Мало того – и эта странная работа тормозилась. Они застряли во дворце прямо над Массандрой и ботаническим садом… Юнкера не роптали, но Дмитрий Николаевич чувствовал, что они шепчутся вечерами, желая поскорее отправиться на фронт, на север, к Перекопу.
Они совсем не думали о смерти. А Яблонский, глядя на них, постоянно вспоминал песню Вертинского о похоронах таких же вот юнкеров:
Я не знаю зачем, и кому это нужно.
Кто послал их на смерть
Недрожащей рукой…
Князь понимал, что в ближайшие дни начнется большая драка, и эти честные ребята не бросятся штурмовать корабли, идущие в Стамбул. Они рванутся в битву, и большинство из них погибнет…
Все случилось неожиданно. В конце октября в кабинет Яблонского вбежали трое взволнованных мужчин. Это были те самые держатели ключей. Они впервые собрались вместе. И это значило, что сейфовая комната может быть открыта, и ночью можно начать погрузку драгоценностей.
Конец октября… Князь знал, что большевики ввели у себя европейский календарь. И, значит, сегодня седьмое ноября. Как раз третья годовщина их переворота в Питере. Страшный день, с которого все и началось…
Яблонский не знал, что этот день будет страшным и для Крыма. Вечером сильный западный ветер согнал с Сиваша метровый слой воды, обнажив гнилое грязное дно. Ночью, настилая перед собой тростниковые маты, В Крым прорвались десятки тысяч бойцов рабоче-крестьянской Красной Армии.
Перекоп еще держался, но судьба полуострова была решена. Через Сиваш удалось протащить сотни пулеметов, пушки, телеги со снарядами…
Это был еще и сигнал для крымского подполья. Уже на следующий день, когда Яблонский руководил погрузкой золота и не менее драгоценных бутылок, красные партизаны перекрыли основную дорогу из Ялты в Севастополь…
Их отвлек назойливый стук в дверь. Ольга соскочила с кровати и бросилась в гостиную, поскольку вся ее одежда была именно там.
И она, и Денис надели халаты, и оба сразу стали похожими на помещиков, которых разбудил незваный гость.
Стук повторился в третий раз и теперь уже чуть громче… Денис открыл – на пороге стоял счастливый Слава Зуйко.
Счастливый потому, что молодожен. А еще потому, что ему понравилось жить в дорогом шикарном номере с видом на Ливадийский дворец… Да и нужны ли поводы для счастья, когда тебе чуть за двадцать?..
Славик блестел глазами, улыбался и молчал. Ольге даже пришлось первой начать разговор:
– Что ты, Слава, в дверях застыл? Заходи… Так рано, а ты не спишь.
– Почему рано? Уже десятый час… Меня Ванда прислала. Она сказала, что вы обязательно обо всем забудете.
– О чем?
Последнюю фразу сказала не Ольга. И не Денис. Они сказали ее оба – громко и одновременно.
– Как о чем? Вы и, правда, забыли?
Они начали вспоминать… Часть вчерашнего дня заняло оформление машин, которые Денис заказал еще в Москве. Здешняя фирма сдавала напрокат автомобили, но не баловала разнообразием. У нее были только Хонды. И всего только три штуки: голубая, серая и вишневая.
Голубую никто не хотел брать. А добрый Денис, видя как Славик поглядывает на красно-бордовое авто, выбрал темно-серую. Цвета – мокрый асфальт.
Потом привели машины к гостинице и отправились ужинать… Хорошо посидели…
Точно! Денис обещал, что с утра, в десять часов, он лично проведет экскурсию по окрестностям.
– Как мы могли забыть, Славик! Сейчас спускаемся вниз, завтракаем и около десяти выезжаем. Ты иди, а мы скоро!
Денис нырнул под душ, а Ольга пошла в кабинет, где кроме письменного стола, дивана и книжного шкафа с тремя книгами, было еще трюмо с пуфиком.
В центре стола Ольга увидела синюю папку и только сейчас все вспомнила…
Вчера они хорошо отдыхали в ресторане. Вчетвером! И Ванда за столом была кстати, очень кстати. С ней было весело… Так вот, в середине торжества Ольга Крутова решила на короткий срок покинуть компанию… Ушла тихо, как англичанка.
В зале ресторана был народ, Но только свои, постояльцы отеля Стручер. Денис успел со всеми перезнакомиться, а потом представил Ольгу… В лицо она запомнила всех, а вот имена позабыла.
Она вышла в холл и свернула в узенький коридорчик, который вел к единственному лифту.
Ольга нажала кнопку третьего этажа, но этот человек успел заскочить в лифт до того, как захлопнулись дверцы.
Это был свой. Чувствуя смущение Ольги, он быстро представился:
– Я со второго этажа. А номер мой первый. Меня зовут Артем Комар… Нас знакомили недавно.
– Да, Артем, я помню.
– А это правда, что вы адвокат?
– Чистая правда, Артем.
– Значит, я могу вам доверять. Я только адвокатам доверяю, а все остальные меня ненавидят.
– Кто?
– Все, кто живет в этой гостинице. Кроме вас и ваших друзей… Все остальные приехали сюда, чтобы следить за мной.
– Зачем им следить за вами?
– Я им не нужен. Им нужна вот эта папка… Я прошу, сохраните ее до завтра. Только сами не читайте.
Он почти насильно сунул Ольге старую синюю папку с черным крестом в правом верхнем углу. Она не успела отказаться, а Артем выскочил на лестницу и побежал вниз.
