— Так это… Я пойду? — спросил сержант.
— Нет — коротко бросила Засыпкина. — Каким он вам показался? Голодным? Злым? Может быть, горел нетерпением побыстрее увидеть Дергачева? Постарайтесь припомнить. Даже не припомнить, постарайтесь задуматься об этом.
— Скорее усталым, — ответил сержант. — Я так думаю. Он огорчился, что не застал Дергачева. Вроде того, что Дергачев мог его выручить. Он даже растерялся. Так мне показалось. Начал расспрашивать, где тот живет…
— Зачем он искал Дергачева? Убить хотел? Свести счеты? Одолжить денег? Повидать старого друга?
— А кто его знает! — рассмеялся сержант.
— Нет-нет, подождите, — остановил его Гурьев. — Здесь ничего смешного нет. Я не спрашиваю, как было на самом деле. Этого вы не знаете. Я спрашиваю, как вам показалось.
— Показалось? — сержант склонил голову к одному плечу, к другому. — Непохоже, чтоб он его убить собирался, нет. Он спрашивал о нем, как о знакомом, к которому хотел обратиться с просьбой, привет от кого-то передать… Что-то в этом роде.
— Парню нужен был только Дергачев, или же вам показалось, что ему может помочь и другой человек?
— Он спросил, где я работаю, почему оказался в этой квартире. Спросил, где работает Дергачев… Когда я начал отвечать, парень перебил меня… А, говорит, там же, где и прежде… Я хотел объяснить, как найти Дергачева, но он сказал, что не надо, дескать, сам знает.
— Стоп! — воскликнул Белоусов. — Он знал не только, где работает Дергачев, но и как найти его на работе?
— Да, я так думаю.
— То есть, он знает город?
— Когда я сказал, что Дергачев живет за железнодорожным переездом на улице Кутузова, он кивнул, мол, знаю. И вообще, похоже, он в нашем городе не чужой человек.
— Сколько вы живете в нынешней квартире?
— Почти два месяца.
— Значит, мы можем предположить, что этот парень примерно два месяца не видел Дергачева. Пришел он к вам утром, в рабочий день. К Дергачеву на работу, в центр города, в жековский подвал он почему-то не поехал, хотя найти его проще всего было именно там.
— Помнится, когда мы с ним поговорили, он пошел к автобусной остановке, — сказал сержант.
— Он был с чемоданом, портфелем, сумкой?
— Нет-нет, в руках у него ничего не было.
— Можно предположить, — сказал Белоусов, — что этот парень жил здесь, но не менее двух месяцев назад выехал и сейчас почему-то избегает появляться в центре города. Но к Дергачеву, на новое его место жительства, он все-таки пришел. Младший Жигунов утверждает, что парень долго ждал Дергачева… Значит, уговора о встрече не было.
— Именно в этот день, девятого марта, Дергачев продавал золото, — проговорил Зобов.
Так к вечеру десятого марта наметилась цепь событий, которые как-то стыковались, объяснили друг друга. Две зеленые ворсинки, оставшиеся на доске в глубине сада, говорили о том, что длинный парень покинул дом не так, как ушли другие гости — не в калитку, а сквозь щель в заборе. Об этом же говорили и следы в снегу.
Был уже поздний вечер, когда Борисихина окончательно пришла в себя и почти уверенно заявила, что сможет узнать длинного парня.
— У меня "такое впечатление, — сказала Борисихина раздумчиво, — что я уже видела его раньше, во всяком случае, он показался мне знакомым. В центре я его видела, недалеко от рынка.
— Он был один или с приятелями? — спросила Засыпкина.
— Не хочу сбивать вас с толку — не помню. Возможно, я тогда была не совсем трезва, за мной это иногда водится, — доверчиво улыбнулась Борисихина. — Но если вам интересны мои зыбкие и расплывчатые воспоминания, смазанные временем…
— Для меня сейчас нет ничего интереснее! — заверила ее Галина Анатольевна.
— Ну, если так, — Борисихина забросила ногу за ногу, сощурилась, как бы силой воображения, каким-то колдовским манером вызывая в себе исчезнувшие образы. — Он был не один… С ним были такие же как и он… Шалопуты.
— Чем они занимались?
— Шатались.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах. Шатались от червивки, шатались по улице, вообще, знаете, есть люди, у которых образ жизни шатающийся. Или скажем пошатнувшийся. Себя могу привести в качестве примера.
— Значит, он местный?
Борисихина вскинула бровь, осмысливая вопрос, задумалась. По ее лицу как бы пронеслась тень колебания, неуверенности. Это было понятно — если парень окажется местным, то возникают соображения солидарности. Нехорошо, дескать, своих выдавать, какие бы они преступления ни совершили. Потом можно с ними поговорить с глазу на глаз, свести счеты, если будет надобность, выяснить отношения, наказать, ежели заслужили, но самим, без привлечения посторонних. Но, видимо, здравый смысл взял верх.
— Да, похоже, что местный, — сказала Борисихина негромко. — То ли они искали развлечений, то ли уже нашли их…
Знаете, есть сопляки, уверенные в какой-то своей значительности, в каком-то превосходстве… Может, папа с мамой вбивают им в головы эту чушь, а может, им иначе жить неинтересно. Ходят, ржут на всю улицу, пьют прямо из бутылки… Причем, норовят гак повернуться, чтобы видно их было и с того угла, и с этого. И чем больше люди возмущаются вокруг, тем им радостнее…
— Знаю, — коротко сказал Гурьев. — Он показался вам сопляком?
— Он и был сопляком. Не исключено, что я видела его даже не в этом году… Поэтому…
— Вы не помните его имя? Ведь вчера у Жигунова его как-то называли?
— Ха! Вы не видели меня вчера? Вам повезло, Виктор Харитонович.
— Вам тоже немного повезло. Иначе мы не сидели бы с вами сейчас в этом кабинете.
— Да, — кивнула Борисихина. — Я запросто могла сейчас лежать в холодном помещении под простынкой. Это я знаю.
Заканчивалось десятое марта. В городе уже было темно, зажглись фонари, включили свет в кабинетах отделения милиций. Все валились с ног от усталости. Работа проделана громадная, а кроме игриво-невнятных показаний Борисихиной, ничего добавить не удалось. Количество версий не уменьшалось, продолжались допросы Жигунова, Борисихина, безуспешно пытался вспомнить что-нибудь существенное кавказец, однако, основная работа была направлена на установление ЛИЧНОСТИ “ПЯТОГО”.
Когда Борисихина сказала, что видела его в центре города несколько месяцев назад, были срочно составлены списки всех, кем занималась милиция, на которых заведены карточки. Галина Анатольевна Засыпкина рассказывает, что Борисихиной пришлось посмотреть не один десяток фотографий, взятых из паспортного отдела. Несколько раз на ее лице мелькало нечто вроде узнавания, которое тут же сменялось неуверенностью и, наконец, она отодвигала снимок.
— Нет, не он.
В помощь подключились работники уголовного розыска, детской комнаты милиции, участковые, однако, шел уже первый час ночи одиннадцатого марта, а результатов не было. Следователи продолжали прикидывать варианты, пытаясь найти точки соприкосновения в протоколах допросов, уточняли словесный портрет “пятого”…
И вдруг в лице Борисихиной что-то неуловимо изменилось. Начальник милиции продолжал говорить вроде те же слова, его тон был таким же усталым, как и минуту назад, но все заметили, что он стал как-то неподвижнее, сосредоточеннее.
— Высокий, говорите, — сказал Виктор Алексеевич без выражения, провел пальцем по пышным подкрученным усам. — В центре города, говорите, видели… Молоденький и с усиками… Не то жидковатыми, но ни разу не бритыми… И не знает, что Дергачев уже два месяца живет в другом месте…
Белоусов вскочил, что было удивительно для его несколько тяжеловатой фигуры, и быстро вышел из кабинета. В коридоре прогрохотали и стихли его шаги. Борисихина, сидевшая тут же, нервно передернула плечами, попросила закурить. Затянулась глубоко. Все молчали, понимая, что где-то рядом в эти секунды решается нечто важное. Снова послышались быстрые шаги Белоусова. Хлопнула дверь приемной, распахнулась дверь в кабинет. Ни на кого не глядя, Белоусов подошел к Борисихиной и с маху, как это делают азартные игроки в домино, положил перед ней снимок.
— Он?!
Борисихина опасливо взглянула на фотографию, осторожно ноготком чуть повернула ее, придвинула к себе и словно бы встретилась взглядом со смуглым парнем, который смотрел на нее с фотографии из-под густых, сдвинутых к переносице бровей. Ожидание становилось все напряженнее. Наконец, Борисихина подняла глаза, посмотрела на Белоусова, нависшего над ней тяжелой глыбой, и молча кивнула.
— Точно он?
— Похож…
— Проверим!
Белоусов приказал вызвать в кабинет сержанта, у которого накануне неизвестный спрашивал адрес Дергачева. На этот раз опознание провели по всем правилам, понимая, что следствию нужны доказательства безукоризненные с юридической точки зрения. На столе разложили несколько снимков и среди них — портрет парня с тяжелым взглядом.
— Сержант! Подойдите к столу! Взгляните на эти снимки! Нет ли среди них знакомого вам человека?
