Нонна Богдановна надела тренировочный костюм и, перепрыгивая через ступени, сбежала вниз на улицу. Дорожки Чистопрудного бульвара уже подсохли, а еще оставшиеся кое-где совсем уж какие-то черные, похожие на куски угольной породы, наледи, казались навсегда закостеневшими, не поддающимися апрельскому солнцу. Лед на пруду давно растаял, а по бетонной кромке пруда вперевалочку ходили утки, поглядывая на гуляющих молодых мамаш и беременных.
Она сделала два круга. "Вот, - думала Серафимова, поворачивая на третий малый круг, - вроде ничего не сказал человек такого, медицинского, что ли, а какое воздействие. Да, психиатром надо родиться". Ей не присущ был метод психологического расследования, когда бы следователь вычислял преступника по психологии самого преступления, по характеру, скажем, убийства и так далее. Она не умела предугадывать следующие ходы серийного убийцы, такого как "лифтер". Он творческий человек, но стихи надо бы почитать ие его, а подружки. Женщина обычно растворяется в любимом, его топорик моет, стихи под впечатлением его фортелей пишет. Серафимова улыбнулась, она бесспорно понимала, что обладала мощной интуицией, но никогда об этом не упоминала.
Раскрывшая на своем веку сотни убийств, она боялась, что ее обвинят в непрофессионализме. Словом, ей показалось, будто она похожа на чемодан, который могут забыть...
Купив в киоске пачку газет, она взбежала к себе на этаж, на ходу читая заголовки. Влетев в квартиру, разъяренно швырнула всю пачку в воздух, так что газеты на лету развернулись и, шурша, усыпали пол. Ноздри ее раздувались, веки напряженно щурились. Негодованию ее не было предела.
- Ах, мерзавец! - Это она про шофера, которого вчера разыграла. - Тебе мало платят, что ты еще этим сукиным котам продаешься. Пустая башка! Это ж надо: "Ограблена касса взаимопомощи Госкомимущества!" Я тебе покажу взаимопомощь!
А этот жук-навозник - Копытов вчера, видимо, все квартиры обошел, все дерьмо из них вынес:
"Смертельная эякуляция!" Я тебе устрою эякуляцию, забудешь, с какой стороны к любовнице подходить!
Она собрала и свернула газеты, швырнула их на стол и пошла варить кофе. Он ее успокаивал.
Потом закурила и, захватив с кухни турку и чашку, уселась в кресло. Газеты лежали перед ней, она, словно девочка, решившая помириться с обидчиком, но еще обиженно косясь и надувая губы, перебирала малиновым длинным ногтем уголки сложенных газет.
Перед тем как любопытство в Нонне Богдановне победило, она набрала домашний номер Княжицкого.
- Коля, у меня к тебе просьба. Возьми моего Володю, заберите Устинова и, если нет ничего срочного, подъезжайте ко мне... Нет, домой. И попроси водителя подняться. Так. А Братченко должен поехать к Виктору Степановичу Похвалову и попросить его никуда не уезжать, затем пусть поставит двух людей возле дома. А йотом пусть тоже едег сюда. Мы вместе поедем в прокуратуру.
Правда, здесь быстрее дойти, чем доехать.
Она положила трубку и, повеселев, развернула верхнюю газету.
"Смертельная эякуляция", - прочитала она, шевеля губами, и, словно на что-то решившись, рванулась к книжной полке, зацепив при этом провод телефона, отчего последний грохнулся на пол. Серафимова поставила его на стол, полезла в орфографический словарь. Можно простить ее невежество в некоторых вопросах пола: такого слова, кажется, не знал и С.И.Ожегов.
Нонне Богдановне пришлось прочитать статью.
В ней подробно излагалось, что некий гражданин в доме на Разгуляе был обнаружен работницей в момент занятия онанизмом в собственной спальне. При виде косматой старушки, входившей по старинке со свечой в руке в спальню, чтобы приготовить вещи хозяина на утро, гражданин, между прочим, большого ранга чиновник, судорожно сжал кулак под одеялом, очевидно, случился спазм, нарушилось кровообращение и чиновник отдал концы в прямом и переносном смысле.
Вывод был сделан философский: мужчины - наиболее беззащитны, так уж устроен их оргазм, очевидно, наборщик пропустил целый слог, но в целом, как показала судебно-медицинская экспертиза, с эякуляцией у невинно убиенного было все в норме.
Нонпа Богдановна несколько минут думала, почему человек, автор этой статьи, ее написал. Ведь явно, достоверная информация у него была. Даже адрес. Наверняка и соседей опросил. Но не могли же престарелые жители Разгуляя придумать всю эту сексопатологическую галиматью! Значит, это сделано намеренно. Почему? Потому что эта отупляющая информация, помещенная в газете, так привлекающей внимание молодого поколения, будет способствовать полному разрушению мозгов или причина другая? Да чей же это сценарий запущен в ход? И не с намерением ли запутать следствие? Вот ведь - другие-то обходятся с информацией бережно, ответственно: удалось же журналисту из "Нового дня" составить небольшую заметку в колонку "Чрезвычайные происшествия", и название милое: "Правительственные чиновники, связанные с приватизацией, плохо кончают".
"Вчера вечером, - сообщалось в заметке, - самостоятельно кончил, не дождавшись, пока партнерша выйдет из душа, начальник управления приватизации предприятий торговли и общественного питания Финк. На этом и был застигнут партнершей, в ярости разрубившей чиновника на две неравные половинки.
После чего неудовлетворенная женщина в раскаянии повесилась в злополучном душе на собственных чулках".
Чуть ниже красовалась реклама колготно-чулочной фирмы. Нонна Богдановна покраснела еще больше и, не осознавая, что она в этот момент делает, погрозила кому-то пальцем. Потом она глотпула остывшего, как всегда, пересоленного кофе и взяла третью, вполне солидную газету, где и обнаружила еще одну статейку об ограблении кассы взаимопомощи Госкомимущества и убийстве любимца коллектива Адольфа Зиновьевича Финка. В статье странным образом прозвучала не та сумма, о которой пошутила вчера в машине Серафимова, а две тысячи, о которых заявила Евдокия Григорьевна только ей и Братченко.
Старый разбитый телефонный аппарат крякнул, прочищая горло, но в результате дал-таки петуха. Его хриплый клекот окончательно возвестил Серафимовой, что кто-то желает сказать ей нечто важное. Она нетерпеливо схватила трубку, но услышала лишь треск, словно ей звонил робот, у которого сели батарейки. Нонна Богдановна положила трубку на место и, тряся аппаратом в воздухе, как спичечным коробком, подумала, что день начинается, в сущности, прескверно. В аппарате обособленно брякала какая-то оторванная деталь, и, как всегда в такие минуты, она ощутила беспредельную женскую беспомощность, говоря юридическим языком недееспособность.
Не успела она поставить телефон на стол, как он вновь зазвонил в ее руках. Одновременно позвонили и в дверь. Она отбросила аппарат на диван, подобравшись, метнулась в прихожую, открыла дверь, забыв посмотреть в глазок, проскакала в одном тапочке к телефону, схватила трубку и выдохнула:
- Раздевайся.
- Я вам помешал, Нонпа Богдановна? - спросил в трубку прокурор. - Через сколько минут перезвонить?
- Да нет, я одна, - с перепугу выпалила Серафимова, - это Коля Княжицкий.
- Княжицкий? - удивился прокурор.
- И Устинов.
- Понятно.
- Слушай, Паша, что за пошлые инсинуации?
- вдруг спохватилась Серафимова. - Мне не до этого сейчас. Вчера ночью - послали на двойное, "лифтер" где-то по городу мотается, еще эти газеты всякую муру пишут, но я им отомщу.
- Уже придумала как?
- Да.
- Только "лифтера" на них не спускай. Кстати, о "лифтере". Круг замкнулся после вчерашнего. Твои орлы его вычислили, осталось только вести наблюдение. Любовница его уже известна.
Даша Ату. А для чего тебе ее творчество? Дешевка уровня... Но процитирую, чтоб не увлеклась:
Дорога поднимается в рассвет,
Как разводная половина ставни.
Давай тебе я сделаю минет,
А ты потом отдашься без суда мне...
- Впечатляет, - проговорила Серафимова.
- Она еще помощник депутата, так что - полный наборчик. Депутат небось уверен, что она и есть настоящая интеллигенция. Кстати... раз уж все здесь ясно, я с тебя "лифтера" снимаю, ты рада?
Нонна Богдановна чуть не заплакала.
- Ребята, "лифтера" отбирают, - не выдержала она, - Александр Львович, Володя, Коленька, что же это?
- Ну, не наигралась еще в эту игру? - успокоил прокурор. - Как собираешься строить расследование по двойному?
- А что, следствие по двойному буду строить я?
- Ну, а кто же, я? - передразнил прокурор и добавил: - Да что ты мне голову морочишь, ты уже след взяла небось.
- Я не ищейка, - огрызнулась Серафимова.
- А кто же?
Прокурор, довольный душевной беседой со старейшим следователем прокуратуры, положил трубку. Но перед этим в пакет с пометкой "срочно", предназначенный для Серафимовой, где содержались стихи сожительницы "лифтера", доложил еще один листок с весьма забавной информацией.
Нонна Богдановна тяжело посмотрела на Володю, взяла со стола газету, дала прочесть Княжицкому. Тот воспринял статью про кассу взаимопомощи Госкомимущества как анекдот и долго смеялся, радуясь остроумию газетчиков. Серафимова же скрежетала зубами.
