-- Хорошие костюмы, стильные. Я люблю работы и Версаче, и Босса. К ним действительно подходят сорочки от Ван Хейзена. -- И она выложила перед ним четыре рубашки. -- Думаю, они подойдут к вашим костюмам.
Не раздумывая и особенно не разглядывая, он сказал:
-- Беру.
С галстуками тоже дело решилось быстро -- девушка обладала отменным вкусом. Ему не хотелось уходить из магазина, она словно магнитом притягивала его, такого чувства он давно уже не испытывал.
И вдруг, неожиданно даже для себя, Тоглар спросил:
-- Если не секрет, которое из этих платьев вам больше всего нравится?
Девушка, решив, что богатый клиент хочет проконсультироваться насчет подарка для жены или дочери, подошла к указанной секции, сняла с вешалки одно, вишневого цвета, вечернее, до пят, платье и сказала:
-- Это от Ив Сен-Лорана, ручная работа, эксклюзивная модель, -- всего возможны в мире два-три варианта, не больше. Если бы мне позволили средства, я купила бы только это, хотя у нас, как видите, широкий выбор прекрасных, достойных самого изысканного вкуса платьев...
-- Сколько же оно стоит? -- невозмутимо поинтересовался Тоглар.
-- О, кучу денег -- 2500 долларов!
-- Раз оно вам так нравится, считайте, что я вам его подарил. -- И он достал новенькое, только что купленное портмоне.
-- Нет, что вы, я не могу принять такой дорогой подарок, -- опешила смущенная девушка и, поняв, что странный седеющий клиент не шутит, растерянно добавила: -- Я не могу вас ничем отблагодарить...
Человек в спортивном костюме бросил на стойку стопку стодолларовых банкнотов и направился к двери. Уже коснувшись тяжелой медной ручки, он вдруг остановился и, обернувшись, сказал:
-- Я был бы рад поужинать с вами, увидев вас в любимом платье... Я живу в гостинице "Редиссон", если появятся желание и настроение, пожалуйста, позвоните мне не позже шести... -- и, назвав свой номер, смутившийся, как мальчишка, выскочил на улицу.
Вернулся в гостиницу Тоглар в приподнятом настроении, все складывалось как нельзя лучше, и он очень хотел верить, что черная полоса в его жизни миновала. Пообедать он решил внизу, в ресторане, говорят, самом лучшем в Ростове, заодно и приглядеть удобный столик на вечер, уж очень ему хотелось, чтобы незнакомая девушка из "Астории" составила ему компанию за ужином (ох, давно не приглашал он женщин в ресторан). Подумав о вечере, он решил переодеться, следовало запомниться официантам и метрдотелю, чтобы ужин прошел на высоком уровне, ведь, как ни крути, выходит, что он празднует и свое освобождение, к тому же, если удастся, еще и с такой очаровательной девушкой. Он достал светлый костюм, туфли из змеиной кожи, подобрал в тон обуви ремень и галстук, распаковал новую рубашку с высоким воротником и золотым зажимом, чтобы не разъезжались концы воротничка, и не спеша оделся.
Подойдя к громадному зеркалу в зале, он вдруг увидел человека, показавшегося ему и знакомым и незнакомым одновременно. Хорошо разбиравшийся в конспирации и прослушавший не одну лекцию у специалистов, Тоглар об этом феномене, конечно, знал, но чтобы так вот... Он увидел несколько усталого, средних лет, интеллигентного, можно даже сказать, изысканного, рафинированного мужчину, уже с чуть тронутыми сединой висками, что, впрочем, только красило его, придавало особый шарм. Может, природная конституция тому причиной, может, сказывалось, что он не чурался спорта в молодости, да и позже не избегал спортивных залов -- не было и намека на живот, а вся фигура излучала силу, здоровье, гибкость. Он всегда отличался моложавостью и, наверное, не столько потому, что не курил, пил мало, избежал в жизни тяжелой физической работы даже в тюрьме, сколько оттого, что природа избаловала его своим вниманием. В тридцать пять он выглядел на десять лет моложе и ухаживал за первокурсницами. Этой зимой, в декабре, ему должно было исполниться пятьдесят -- первый серьезный юбилей в жизни мужчины, -- но, глядя на лицо в зеркале гостиницы "Редиссон", едва ли можно было дать его хозяину сорок. "Наверное, это компенсация Всевышнего за все мои неудачи в жизни", -шутливо решил Тоглар и спустился вниз, в ресторан.
Обедал он долго, тщательно изучал меню, карту вин -- теперь она, как на Западе, подавалась отдельно, -- все это с прицелом на вечер, поинтересовался насчет оркестра. Приметил и уютный столик, да не один, -- зал оказался удачно спланированным, никто не чувствовал себя обойденным, -- в общем, все его устраивало, только бы позвонила незнакомка в фиолетовом платье. Пообедав, Фешин отметил, что похорошели в Ростове не только магазины, но и рестораны, вообще жизнь менялась вокруг стремительно, и ему хотелось наверстать упущенное за три года вынужденного затворничества, но следовало ухо держать востро и не влипать в нелепые ситуации.
После обеда он собирался еще немного погулять -- стоял удивительно красивый солнечный день, -- но, вспомнив, что ему могут позвонить, накупил кучу еженедельников, журналов -- некоторые попались ему впервые -- и поспешил к себе в номер. Устроившись поудобнее в кожаном кресле, он придвинул телефон и углубился в газеты, время от времени машинально поглядывая на свои редкостные "Юлисс Нардан", -- день стремительно клонился к вечеру, а звонка не было. Ровно в шесть, когда он, мысленно подтрунивая над собой, решил покинуть пост у телефона и выйти погулять, раздалась долгожданная трель. Приятный девичий голос, который теперь он распознал бы среди сотен, сказал:
-- Добрый вечер, это Наталья. Вы не передумали пригласить меня в ресторан?
Фешин хотел ответить шутливо, с юмором, но не получилось, видимо, слишком перегорел в ожидании:
-- Я решения свои не меняю...
-- Прекрасно, таким я вас и представляю. А как мне вас величать, серьезный мистер Икс? На шейха арабского вы не похожи, хотя манерами вполне смахиваете...
-- Меня зовут Константин, Костя...
-- Очень приятно, во сколько же мы встретимся?
-- Если удобно, в восемь. Может, мне заехать за вами?
-- Спасибо. Я живу неподалеку, подойду в восемь к центральному входу, пожалуйста, встретьте...-- И разговор оборвался.
Еще несколько минут назад иронизировавший над собой, сейчас он довольно улыбался. И хотя был мистически суеверен, первые удачи на свободе посчитал добрым знаком свыше, а эта девушка, может быть, и есть подарок судьбы. Времени до назначенного свидания оставалось мало, и он спустился вниз. Возвращаясь днем с покупками, он приметил неподалеку от гостиницы цветочный магазин, куда и поспешил сейчас. В магазине приветливая продавщица подобрала ему два роскошных букета: один из плотных бутонов желтых роз на длинных ножках, а другой из чисто белых, незнакомых ему прежде голландских цветов, чем-то напоминавших озерные лилии. Не поднимаясь в номер, с охапкой в руках он зашел в ресторан и заказал примеченный еще за обедом столик в крайнем ряду у стены, откуда хорошо обозревался весь зал. Белые цветы тут же при нем поставили в плоскую хрустальную вазу, и стол, даже без яств, вмиг преобразился. Подробно обсудив с официантом закуски, горячее и десерт, фрукты и зелень, он сделал заказ и поспешил в номер, чтобы приготовиться к встрече. Кто знает, что сулило это новое знакомство... 7
Минут за десять до назначенного срока Фешин вышел к парадному входу гостиницы. Несмотря на плотные предосенние сумерки, площадь перед отелем просматривалась хорошо, к тому же вот-вот должны были зажечься причудливые, стилизованные под старину фонари. Прекрасно упакованный букет желтых роз он держал за спиной, чтобы обрадовать девушку в последний момент, и неотрывно глядел на аллею, откуда, как ему казалось, должна была появиться прекрасная незнакомка. Но на аллее не было ни души, и Фешин невольно вздрогнул, когда за спиной вдруг услышал знакомый голос:
-- И кого же вы так внимательно выглядываете? Я думала, что вы ждете только меня...
Он неловко повернулся и, слегка поклонившись, молча протянул цветы...
Если бы не давешнее знакомое вишневое платье, он, наверное, не узнал бы продавщицу из "Астории": густые, разбросанные до того по плечам волосы были собраны сейчас на затылке, отчего сразу стала заметна ее высокая лебединая шея с тонкой ниткой жемчуга. Преобразилось и лицо! Гладко стянутые у висков волосы по-иному оттеняли глаза, чистый лоб, и вообще, вечерняя прическа преобразила девушку до неузнаваемости -- она словно перенеслась в начало века или даже перешагнула в прошлый, знакомый нам по гравюрам, по музейным портретам Рокотова и Брюллова... Все это Тоглар ухватил цепким взглядом и оценил в доли секунды...
-- О, какие прекрасные розы! Теперь я спокойна, верю, что вы ждали только меня, -- без тени жеманства, но как-то действительно радостно сказала Наталья и улыбнулась.
Константин Николаевич внутренне обрадовался, что девушка не лишена юмора, наверное, легка характером, и если кокетничает, то довольно мило. Вульгарность всегда коробила Фешина, и он не хотел бы на нее напороться.
