более странная ситуация, а значение недружелюбных взглядов оставалось загадкой.
Надзиратель отпер дверь камеры, и они вошли внутрь. Кира немного смутилась, потом преодолела неуверенность и бросилась к Макгерри. Впервые за много часов она увидела человека, которому могла доверять. Он крепко обнял девочку, погладил по голове, прошептал, что пришел за ней и что их мама поправится. Она вцепилась в него, всплакнула. Объятия затянулись, и шериф с нетерпением посмотрел на Мосса Джуниора.
«Пора пошевеливаться», – говорил его взгляд.
На нижней койке, в густой тени, Дрю с головой спрятался под одеяло и боялся пошевелиться. Макгерри понемногу высвободился из объятий Киры и попытался аккуратно смахнуть слезы с ее глаз, но она плакала не переставая.
– Я отвезу тебя к себе домой, – повторил священник, она в ответ изобразила подобие улыбки. Он попробовал разглядеть на койке Дрю, но без особого результата.
– Можно сказать ему пару слов? – спросил он шерифа.
Он не разрешил.
– Все, уходим.
Макгерри взял девочку за руку, и они выбрались из камеры в коридор. Она не попрощалась с братом, и тот остался один, в своем темном мире. Оззи вывел их через черный ход и проводил на парковку. Пока они садились в машину священника, подошел помощник Суэйз и что-то зашептал шерифу на ухо.
Оззи выслушал и кивнул.
– Звонили из больницы, – сообщил он Макгерри, шагнув к водительскому окну. – Джози Гэмбл очнулась и спрашивает о детях. Я съезжу туда. Отправляйтесь за мной.
По дороге шериф думал о том, что целый день будет носиться между «горячими точками», пока не закончит распутываться эта жуткая история. Когда он проскочил на «красный», Тейтум предложил сменить его за рулем.
– Я шериф или нет? – рявкнул Оззи в ответ. – Еду по важному делу. Посмотрел бы я на того, кто вздумает жаловаться!
– Ну, уж не я. К вашему сведению, пока вы общались со священником, мне позвонил с места преступления Луни. Туда явился Эрл Кофер и стал орать, мол, подавай мне парня. Луни и Пертл его не пускают, а Эрл рвется внутрь. Он захватил с собой двух племянников-молокососов, те строят из себя крутых, в общем, целый скандал. Тут как раз подъезжают следователи штата в фургоне лаборатории криминалистики. Им удается втолковать Эрлу, что весь дом – активное место преступления, и он нарушит закон, если войдет туда. Тогда Эрл зарулил на передний двор и стал сидеть в машине со своими племянниками. Луни попытался их спровадить, Эрл ответил, что это его собственность. В смысле, собственность семьи. Уверен, он все еще там.
– Что ж, примерно через час я встречусь с Эрлом и со всей его семейкой. Хочешь со мной?
– Ну их к черту!
– Если не желаешь по-хорошему, то поедешь в приказном порядке. Мне необходимы двое белых за спиной. Это ты и Луни.
– Они что, ваши избиратели?
– Здесь все – мои избиратели, а то ты не знаешь, Мосс! Если ты побеждаешь, значит, за тебя проголосовал каждый, считая его прабабку. У меня было семьдесят процентов голосов, жалоб не поступало, но я все равно должен встречаться с каждым в округе Форд, кто не отдал за меня свой голос. Все мои избиратели гордятся своим выбором и хотят снова проголосовать за меня.
– Я думал, вы набрали шестьдесят восемь процентов, а не семьдесят.
– Было бы все семьдесят, если бы не лентяи из Блэкджека.
– Лентяи? Моя родня голосует, как подорванная, Оззи. Самые неутомимые избиратели! Бегут на избирательный участок с утра пораньше и целый день там торчат, чтобы за всех проголосовать: за опоздавших, за отсутствующих, даже поддельных бюллетеней не чураются. Голосуют за мертвых, за психов, за не прошедших по возрасту, за осужденных преступников, лишенных права голоса. Вы уже и не помните, но двадцать лет назад мой дядюшка Феликс сел в тюрьму, потому что голосовал за мертвецов. Два кладбища оживил за одни выборы! Голосов все равно не хватило, его противник набрал на шесть штук больше и посадил дядю за решетку.
– Твой дядя сидел?
– Почему «сидел»? Отделался следственным изолятором. Провел в нем всего три месяца, заявил, что там вполне терпимо, вышел на свободу героем, вот только голосовать никогда больше не мог. Большой был мастер плотно забивать ящики бюллетенями! Вам позарез нужна моя родня, Оззи, уж мы-то знаем, как выигрывать выборы!
Второй раз за сутки шериф припарковался рядом с дверями приемного отделения больницы. По коридору третьего этажа прогуливались все те же два помощника шерифа, тот же молодой врач болтал с медсестрой. Долго ждать новостей не пришлось. Джози Гэмбл была в сознании, хотя находилась на успокоительных из-за острой боли в раздробленной челюсти. Все жизненные показатели были в порядке. Ей еще не сообщили о смерти Стюарта Кофера и об аресте ее сына. В ответ на вопросы Джози о детях врач уверял, что они в безопасности.
Оззи набрал в легкие побольше воздуха и покосился на Тейтума, читавшего его мысли и уже качавшего головой.
– Вы босс, вам решать.
– Она выдержит плохие новости? – спросил он врача.
Тот улыбнулся, пожал плечами:
– Можно сейчас, можно повременить. Разница невелика.
– Я пошел, – решился Оззи.
– Я подожду здесь, – произнес Тейтум.
– А вот и нет, марш со мной!
Через четверть часа, покидая больницу, Оззи и Тейтум увидели пастора Макгерри и Киру, сидевших в комнате ожидания приемного отделения. Шериф приблизился к ним и тихо сообщил, что только что навестил Джози, она в сознании и дожидается Киру. Известие о смерти Кофера и об аресте Дрю привело Джози в смятение, она хочет видеть дочь.
Он еще раз поблагодарил пастора за помощь и обещал позвонить.
У машины Оззи сказал Тейтуму «веди ты» и шагнул к пассажирской дверце.
– Я с радостью. Куда едем?
– Я уже несколько часов не видел окровавленных трупов, так что давай полюбуемся на Стюарта, мир его душе.
– Сомневаюсь, что он успел сменить позу.
– Мне надо поговорить с людьми из штата.
– Уверен, такое дело они не запорют.
– Они хорошие специалисты, такие не запорют.
– Вам виднее. – Тейтум захлопнул дверцу и завел автомобиль.
За чертой города Оззи произнес:
– Сейчас половина девятого. Я на ногах с трех часов.
– Я тоже не завтракал.
– Я здорово проголодался. Что-нибудь открыто в этот чудесный воскресный час?
– Хьюи как раз закрывает лавочку, к тому же у него не кормят завтраками. Как насчет «Опилок»?
– «Опилки»?
– Ага. Насколько я знаю, это единственное место, открытое так рано в воскресенье, во всяком случае, в этой части нашего округа.
– Знаю, меня там ждут с распростертыми объятиями. Особая дверка с табличкой: «Вход для негров».
– Я слышал, ее уже сняли. Вы хотя бы раз заглядывали внутрь?
– Нет, помощник шерифа Тейтум, я никогда не бывал в сельской лавке «Опилки». Когда я был ребенком, там еще собирался ку-клукс-клан, и это не являлось секретом. Да, теперь уже 1990 год, но те, кто закупается и утоляет голод в «Опилках», не
