произвел на полицейского хорошее впечатление. Перед тем как выйти из кабинета, парень сунул Борису визитку. Он повертел ее в руках, бросил в ящик стола.
Экран компьютера успел погаснуть, Борис поводил мышкой.
Он соврал Инне, сказав, что случайно встретил Анфису.
Анфису он увидел, выходя с работы. Она стояла на крыльце, привалившись спиной к перилам, и внимательно наблюдала за входом в здание.
Он не видел ее лет семь, но узнал сразу.
– Привет. – Она засмеялась весело и ехидно. Она и раньше так смеялась.
– Привет, – подошел к ней Борис. – Ты кого-то ждешь?
– Тебя, – кивнула она. – Была у Леры в салоне и решила задержаться, чтобы тебя увидеть. – Она вдруг сделалась серьезной, словно на минуту перестала играть роль стервы. – Если тебе это неприятно, я уйду.
Ветер бросил ей на лицо черные волосы, она откинула их рукой, придержала, чтобы его видеть. Волосы у нее стали намного короче. Раньше были до середины спины, теперь до плеч.
Стоял сентябрь, по вечерам заметно холодало. В одном костюме Борису стало зябко. Дойти до машины можно и так, а стоять на ветру не хотелось.
– Как живешь? – спросил Борис.
– Так себе. – Анфиса хихикнула, снова став стервой, и тут же снова сделалась серьезной. – Боря, возьми меня на работу. Я шесть лет проторчала в конторе, которая недавно окончательно развалилась. Не хочу снова оказаться на улице. На большие должности я не претендую, я просто хочу постоянной работы. И стабильной зарплаты.
Она была единственной на свете, кого он хотел бы никогда не видеть. Семь лет назад он боялся столкнуться с ней в университетских коридорах. Видеться в аудиториях им уже не приходилось, они писали дипломы, когда Борис бросил Анфису ради Инны.
Встречаться в коридорах приходилось, но ничего страшного не происходило, они кивали друг другу и расходились.
– Приходи, – сказал Борис. – Можешь хоть завтра.
Она пришла через неделю, он сплавил ее Петру. Немного удивился, увидев ее в секретариате, она могла рассчитывать на работу поинтереснее, но советовать бывшей подруге ничего не стал. Это ее выбор.
Дверь в кабинет была плотной, дубовой, с хорошей звукоизоляцией. Голосов из секретарской не доносилось, но он не был уверен, что полицейские ушли.
В кабинете стало душно. Борис вспомнил, что не включил кондиционер, чертыхнулся, потянулся к лежащему на столе пульту. Подержал его в руке и снова положил на стол. Подошел к окну и открыл его настежь.
Внизу проезжали машины, двигались прохожие. На растущих у здания каштанах белели свечи соцветий.
Надо поехать куда-нибудь отдохнуть, решил Борис. Выждать пару недель, чтобы это не вызывало подозрений, и исчезнуть на месяц.
Потом вернуться и забыть об Анфисе навсегда.
* * *
Соседки третий день приходили к тетке, сменяя друг друга. Нина Михайловна ворчала, фыркала и утверждала, что все, что знала, уже двадцать раз рассказала, и категорически запрещала дергать племянника, но Глеб закрывал компьютер и терпеливо рассказывал очередной слушательнице, как нашел труп Анфисы.
Об убитой в деревне мало знали. С соседями Анфиса не сближалась, по деревенскому обычаю здоровалась с односельчанами, встречаясь на улице, и только.
А иногда даже и не здоровалась.
Очередная слушательница уходила, и тетка начинала ворчать на Глеба.
– Я не немощная, чтобы меня сторожить, – ворчала она.
– Не немощная, – соглашался Глеб, не отрываясь от компьютера.
– Мужчина должен вкалывать, а не дома сидеть!
– Я вкалываю, – уверял Глеб.
Не только Уля переживала из-за его работы, тетка тоже.
– Если меня уволят, займусь фермерством, – покачиваясь в плетеном кресле, которое все лето стояло в саду, объявил Глеб. – Посадим с тобой картошку, часть продадим на рынке, а остальное будем зимой есть.
– Не смешно!
Стукнула калитка, Глеб и тетка обернулись на звук.
По дорожке шел хмурый участковый Иван Артемов. Глеб знал его с детства. Близкими приятелями они не стали, но и чужими не были.
– Не поехал в Москву? – пробурчал Иван.
– Не поехал, – кивнул Глеб.
Нина Михайловна тактично ушла в дом, чтобы не мешать молодежи.
Иван достал сигареты, задымил. Глеб закурил тоже.
– Все автомобили проверили, которые с обеих сторон дороги выезжали. – Иван зло сжал губы. – Не было в них стрелка. В подходящее время в одной машине семья с детьми ехала, в другой молодая пара. Я этих двоих проверил, они в момент выстрела еще около дома копошились.
– Переждал где-нибудь в лесу, – предположил Глеб. – Загнал машину в кусты и пересидел.
– Нет! Я два раза в оба конца проехал. Я бы его не пропустил.
Уйти пешком стрелок не мог. Полицейская собака уверенно довела до дороги и потеряла след.
Глеб Ивану посочувствовал. Получалось, что убийца спрятался здесь, в этой деревне. Или в соседней, что Ивана тоже не радовало. Всех окрестных жителей участковый хорошо знал, и ему не хотелось, чтобы кто-то из них оказался способным застрелить молодую женщину.
Иван докурил, поднялся на крыльцо, бросил окурок в пепельницу.
– Она была беременна, – вернувшись к Глебу, сообщил он. – Четырнадцать недель.
– Ну уж это не от деревенского, – засмеялся Глеб.
Такого, чтобы чья-то любовная связь в деревне осталась незамеченной, быть не могло.
Иван потоптался и молча пошел к калитке.
– Вань! – окликнул его Глеб и кивнул на соседский дом. – Я, пожалуй, ночью там подежурю.
– Давай вместе, – подумав, кивнул Иван и зло скривился. – Только толку от этого…
Тетка появилась на крыльце, едва Иван хлопнул калиткой. Не иначе, как в окно наблюдала.
– Зачем он приходил? – с интересом спросила родственница.
Глеб засмеялся. Наблюдать за любопытствующей теткой было забавно.
– Анфиса была беременная, – не стал он мучить родственницу.
Тетя отчего-то сделалась грустной, промолчала.
– Почему ты не возмущаешься нравами современной молодежи? – улыбнулся Глеб.
– Я похожа на идиотку? – усмехнулась Нина Михайловна. – Люди влюбляются, знаешь ли. Им это свойственно.
– А как же традиционные ценности? Счастливая многодетная семья и все такое? Я думал, внебрачные связи полагается осуждать.
– Нет более православной среды, чем та, которую описывал Мельников-Печерский, – вздохнула тетя. – Кстати, ты читал Мельникова-Печерского?
– Не осилил, – признался Глеб.
– Очень плохо! Так вот… Там описано, как рожали в скитах. Тайно рожали. Люди влюблялись, влюбляются и влюбляться будут, какими бы карами им ни угрожали. Поэтому не делай из меня идиотку и не приписывай мне того, что я не говорила. Конечно, хорошо, когда дети рождаются в браке, и тот один на всю жизнь, но так, к сожалению, бывает не всегда.
Похожая на воробья птичка с синей грудкой села на ветку яблони. Глеб хотел спросить у тетки, что это за птаха, но не успел. Птичка скрылась в ветвях.
Тетка ушла в дом, Глеб открыл ноутбук.
* * *
Последняя клиентка ушла в девятом часу. Она приходила к Лере уже несколько лет и была почти подружкой. К жизни дама относилась легко и с юмором, заразительно смеялась, и общаться с ней было настоящим удовольствием.
Салон заканчивал работу в восемь, администратор уже ушла, и Лера, заперев за клиенткой дверь, осталась в помещении одна. Вернувшись в кабинет, она посмотрела в компьютере свое завтрашнее расписание. Свободных окон не было, клиентки охотно приходили к Лере. Пока безработица ей не грозит.
Зазвонил телефон. Лера нашарила его в лежащей на стуле сумке, ответила маме.
– Ты уже освободилась?
Дочь приучила родителей не беспокоить ее в рабочее время.
– Да. Только что. – Лера откинулась на стуле, вытянула ноги.
– Я вчера ездила
