— Значит, мамочка уехала, как папочка? — спрашивает Оскар, когда я заканчиваю объяснять.
Я жду, что Ноа ответит на замечание брата своей обычной колкостью, но мальчик молча и задумчиво сосет сладости, когда мы подходим к входной двери.
— Да. Мамочка ненадолго уехала. Она плохо себя вела.
Прищуриваясь, я отпираю дверь и впускаю их в дом. Для меня оставшаяся часть дня пройдет за сбором вещей и составлением отчета. Но сначала мне нужно сделать звонок.
— Но теперь ты будешь нашей мамочкой, правда, Зои? — говорит Оскар, словно это так просто решается.
Я сажусь около мальчиков на корточки, помогая им развязать шнурки и засунуть ноги в тапочки. Комкая кульки со сладостями, они упорно пытаются стряхнуть с себя пальто.
— Нет, я больше не смогу присматривать за вами. — Не имеет ни малейшего смысла лгать им. — Мне действительно очень жаль. Мне нравилось быть вашей няней.
Это истинная правда. Я привязалась к ним больше, чем когда-либо могла себе представить, даже вставала среди ночи проведать их, если слышала какой-нибудь шум. Я вовсе не хотела становиться причиной ночных кошмаров Оскара и заставлять его думать, будто в его комнате пряталось чудовище.
Я поочередно смотрю в лицо каждого мальчика, и сердце томительно сжимается, когда их щеки вспыхивают. Оскар разражается слезами.
— Плакса, — язвительно бросает Ноа, но я знаю, что он чувствует то же самое.
— Ну уж нет!
И тут я понимаю, что с ними все будет в порядке. Они есть друг у друга, они — две половины целого. С этим близнецы и уносятся в гостиную, где начинают ссориться из-за пульта от телевизора.
А я прекрасно понимаю, что они чувствуют.
Взломанная дверь кабинета все еще открыта нараспашку. Покинув дом Пип, я поговорила с боссом, и теперь непрошеный визит братьев Элизабет обрел смысл. После истории с Пип я не знала, куда податься, так что первым делом приехала сюда и направилась прямиком в парк. Я села на лавочку, еще не оправившись от потрясения, вызванного событиями дня. Набрала номер и рассказала шефу обо всем, что произошло. Он объяснил, что братья Шихэн искали в доме те же бумаги, что и я.
— Ты действительно отлично поработала, Хэзер, — сказал босс так, словно никогда и не рассчитывал на то, что я справлюсь. Я позволила себе насладиться похвалой. — Я знаю, твою работу пришлось свернуть, но некоторые из отправленных тобой документов оказались ключевыми. Теперь у отдела по борьбе с мошенничеством из Джерси есть веское доказательство, и все благодаря тебе.
Я считала это задание своим последним шансом произвести благоприятное впечатление. Требования Сесилии не прошли даром, негативным образом сказываясь на моей карьере все эти годы. Мои фальшивые больничные в сочетании с ее постоянными телефонными звонками и безумными визитами прямо в полицейский участок почти не давали мне должным образом работать. Но Сесилия нуждалась в заботе, и помочь ей кроме меня было некому. Сестры, как и братья-близнецы, всегда должны держаться вместе. Я пообещала это маме до того, как она умерла, покинув этот мир восемнадцать месяцев назад в собственном припадке далеких от реальности заблуждений и обмана. То же самое я прошептала в гроб папе, перед тем как закрыли крышку, будучи еще подростком. Теперь остались только мы с Сисси.
Неудивительно, что я была озадачена, когда для выполнения этой заслуживающей особого внимания работы под прикрытием выбрали меня. Вряд ли безнадежная чудачка-индивидуалистка с весьма посредственными достижениями была главной кандидатурой на выполнение столь ответственного задания, связанного с расследованием мошенничества в особо крупных размерах. Возможно, я просто напоминала няню больше всех остальных в нашем отделении.
— Ты, разумеется, умеешь обращаться с детьми? — проинструктировав меня, поинтересовался шеф. Он спросил это так, словно я обязана была обладать подобным опытом.
— Нет, — честно ответила я.
С тех пор как они решили, что именно я подхожу для этой работы, все закрутилось очень быстро. Зои Харпер была создана из ничего командой, которая занималась разработкой правдоподобных «легенд» для полицейских, работающих под прикрытием. Как относительный новичок в этом деле, я, разумеется, слышала подобные истории, но и представить не могла, что примерю на себя чужую личность на ранней стадии своей службы.
Следующие пять дней я провела, с головой погрузившись в сведения о квалификации и рекомендации. И обнаружила в своем новом резюме такие детали, которых даже я о себе настоящей не знала. Я изучила книги по уходу за детьми, включая систему Монтессори, а заодно ознакомилась со всеми местами, где, как предполагалось, я бывала с предыдущими семьями. Это напоминало стремительное погружение в чужую жизнь, и все ради того, чтобы заполучить доказательства в виде бухгалтерской документации, добыть которую иным способом не представлялось возможным.
И, честно говоря, именно это мне и требовалось, потому что Сесилия изобретательно доводила до крайней степени безумия и себя, и меня.
— Кстати, ты ездишь на велосипеде, — удивили меня на работе.
— Я? — сказать по правде, я не делала этого очень давно.
— И поддерживаешь связь с несколькими из твоих предыдущих подопечных. — И мне вручили пачку писем, вскрытых и слегка помятых, с детским почерком на конвертах и неизвестным мне адресом получателя.
— Там ты жила некоторое время, — объяснил мне шеф, когда я провела пальцем по незнакомому названию деревни. — Эти вещи будут упакованы с твоими основными пожитками. Ты сможешь забрать все это за двадцать четыре часа до переезда. Даже не вздумай брать с собой что-то еще. При условии, конечно, что получишь эту работу.
Последнюю фразу шеф сопроводил гримасой, показавшейся мне угрожающей. И я не ошиблась.
— А работу получить ты просто обязана, — заключил он. — Если тебе это не удастся, потери будут неисчислимыми. В расследовании дела нам помогает комиссия по ценным бумагам и биржам из Вашингтона, и мы не хотим выглядеть кучкой болванов. Это — крохотная часть серьезного расследования, но ты находишься у его истоков и получаешь шанс помочь сотворить немного истории.
Внимательно слушая, я сглотнула вставший в горле комок, просто вне себя от страха.
— Сотни трастовых фондов в офшорных центрах по всему миру наводнили капиталы, имеющие, скажем так, не самое здоровое происхождение. Основные средства осели в незаконно созданных трастовых фондах — включая те, что находятся в поле зрения наших коллег из Джерси, — и тебе предстоит прикоснуться к верхушке значительной международной аферы, связанной с отмыванием средств, полученных преступным путем.
И шеф поведал мне, что за год работы мошеннической схемы по накачке и сбросу цен на акции двести двадцать восемь миллионов долларов были переведены из США на различные офшорные счета по всему миру. В результате искусственно созданного в Интернете ажиотажа акции «Ченкорп», новой компании, которая могла похвастать чрезвычайно выгодным контрактом с Китаем на поставку учебной литературы, резко подскочили в цене и сделали главных акционеров просто баснословно богатыми.
— Они сделали деньги из воздуха, — заявил шеф.
Если честно, я понятия не имела, что он имел в виду, и тупо пялилась на него, желая просто приступить к тому, что от меня требовалось. А потом босс сказал мне, что на рынок выбросили крупный пакет акций компании, и они обвалились, а настоящие инвесторы — «такие же простые люди, как мы с вами» — потеряли все свои деньги.
Слушая его, я размышляла об этой истории. Начинала понимать смысл сказанного и сочувствовать этим «простым людям», о которых упоминал босс. Подобные вещи были незаконными, это казалось очевидным, особенно когда он поведал мне: преступники отделались условным сроком и минимальным возвратом похищенных средств, что не шло ни в какое сравнение с масштабами их махинаций.
— Все дело в том, что теперь они — важные фигуры в деле благотворительности, Хэзер, — заметил начальник, когда я проворчала что-то о проклятых капиталистах. — Они вносят регулярные пожертвования многим крупным научно-исследовательским центрам и медицинским учреждениям, выделяют средства на развитие космических программ и образования — всего и не перечислишь. Так устроен мир. Лучшее, что мы можем предпринять, это максимально усложнить для них подобные задачи. И чтобы осуществить это, мне нужно, чтобы ты, старушка, попала в тот дом в дождливом Бирмингеме и какое-то время заботилась о тех детях.
Я была готова принять вызов.
Оказалось, что братья Шихэн были лишь малой частью преступного сообщества, и без документов, которые я обнаружила, их запросто могли признать невиновными из-за допущенных в ходе следствия ошибок. Босс заверил меня, что с доказательствами, которые я предоставила в форме писем, распечатанных сообщений электронной почты и выписок из банковского счета, они уже не смогут утверждать, будто не знали о происхождении денег, которые отмывали в интересах своих клиентов. Они преступили закон и весной предстанут перед судом.
