Шире стали скулы, толще крылья носа, массивней подбородок, неуловимо изменился рисунок губ. Волосы, вчера ещё светло-русые, торчащие во все стороны, стали черными, мягкими и слегка волнистыми. Прическа под «латиноса» оптически изменила форму черепа. Очки с простыми стеклами в тонкой золотой оправе довершали картину.
И конечно, одежда. В костюме и с галстуком Савик был похож на банковского служащего или студента МГИМО. Прощаясь, он поблагодарил кудесника, но вместо обещанных десяти тысяч расплатился стрелкой, выпущенной в щеку. Так гораздо надежней.
Савик пожил, Савик знает!
Спустившись вниз, Савик сел в неприметную «семерку» и отправился по второму адресу — на Ленинском проспекте у объекта живет подружка и рано или поздно он там объявится.
* * *
Да где же он, черт побери?
Макс ещё раз обшарил карманы одежды, висевшей в шкафу. Больше ему быть негде. Или в кармане — или нигде. Макс сел на диван, постарался собраться с мыслями.
Здесь, в квартире на Ломоносовском, он не был по крайней мере месяц, а последняя уборка здесь проводилась, наверное, год назад. В углах скаталась пыль, на оконных стеклах проступали серые потеки. Уборка, уборка… Может, кто-то из прежних жителей выбросил блок самоликвидации вместе с мусором, приняв его за обычный колпачок от ручки?
Нет, исключено. БСЛ всегда лежал в боковом кармане серого пиджака. «Стрелка» во внутреннем, а блок — в боковом. «Стрелку» Макс достал сразу же, появившись здесь после шестилетнего перерыва. При БСЛ он просто забыл…
Макс опустился на колени, осмотрел пол. Посветил спичками под диваном. Нет. Ничего.
Вдруг ему показалось, что сейчас в дверь должны позвонить. Непонятно откуда взялось это ощущение. Но оно заставило Макса выпрямиться и на цыпочках пройти к входной двери.
Затаить дыхание. Прислушаться.
С той стороны еле слышно шаркнула обувь, словно человек повернулся на каблуках.
Уже?..
Блок самоликвидации действует в радиусе пяти метров, и если бы там сейчас стоял этот урод со «стрелкой», Макс мог бы разделаться с ним простым нажатием кнопки.
Но блока нет. И с лестничной площадки не донеслось больше ни звука. Макс отошел от двери, прошел на кухню, выпил воды. Он нашел свою записную книжку в пиджаке, «стрелку». Тайник в ящике стола, в нем фото родителей, документы… Макс подошел к столу, сел, по очереди выдвинул ящики.
Колпачок от ручки — он же блок самоликвидации, спокойно лежал в ящике среди всякого хлама. Макс взял его, открутил крышечку на торце. На ладонь упала крохотная плоская батарейка. Наверняка севшая. Когда-то такие привозили из-за границы. Сейчас они есть в любой часовой мастерской. И чем скорее он её заменит, тем будет лучше.
* * *
— У вас было оружие? Вы покидали пределы Великобритании? Вы вступали в перестрелку с преследовавшими вас людьми?
Герман Васильевич был сух и избегал смотреть в глаза. Это, как и направленность вопросов, наводили Макса на нехорошие размышления.
— Нет. Нет. Нет.
Уверенно ответил он. И импульсы, бегущие от датчиков на руках, висках и груди к детектору лжи должны были подтвердить эту уверенность.
— С какой целью вы находились в Ницце? Кого из знакомых вы там встретили? В какие отношения вступали?
— Не был. Не встречал. Не вступал.
Он уже понял, что все раскрыто. Прилетев из Ниццы, Веретнев дал им в руки кончик клубка. А потянуть и размотать его — дело техники.
— Посмотрите сюда, — Герман Васильевич поднес к его лицу ксерокопию газетного листа. Французский текст, фотография, тут же перевод на русский. Одного взгляда на изрешеченный пулями знакомый «ситроен» было достаточно, чтобы понять все и без перевода. Но он впился глазами в русский текст.
«Владелец небольшого ресторана Рональд Пиркс вступил в перестрелку с напавшими на него бандитами на мотоциклах и сумел убить двоих, но и сам был сражен пулями…»
Так вот что имел в виду отец под словом «неприятности»! Он вытолкнул его к вертолету, как когда-то к арке проходного двора… Но тогда его ждал арест, а теперь смерть…
— Я ничего не знаю! Ничего! — закричал Макс и голос его дрожал. — Меня хотят убить и если вам нечего делать, займитесь моей защитой! Я выполнил задание, зачем вы копаетесь в моей душе?!
Сидящий у дисплея оператор многозначительно посмотрел на Германа Васильевича.
— Успокойтесь, — без эмоций сказал тот. — Если вам угрожают, заявите в милицию. А сейчас можете снять датчики. На сегодня мы закончили.
* * *
— Что с тобой, Макс? Неужели удобно пить кофе в перчатках? — спросила Маша.
Они находились в подземном торговом комплексе на Манежной площади и пили кофе, стоя за длинным столиком в одном из многочисленных кафетериев. У Макса на руках черные кожаные перчатки, которые и в самом деле мало приспособлены для того, чтобы пить в них кофе. Чашки здесь крохотные, из толстого фарфора, ушки маленькие. Но снимать перчатки Макс не собирался.
— Я же объяснял: меня морозит. А перчатки совершенно не мешают.
— На тебя же люди смотрят, — Маша пожала плечами.
— Кто именно?
Она снова пожала плечами, ничего не сказала.
Макс посмотрел на парочку за соседним столиком. Узколицый молодой человек в куртке-«косухе» и девушка. Парень жевал бутерброд и что-то говорил своей спутнице, не обращая, казалось, на Макса никакого внимания. Макс мысленно сравнил его лицо с фотографией Савицкого. Вроде не похож. Вроде.
— Пусть смотрят, — сказал Макс. — У меня руки мерзнут. От недостатка гормонов.
Он незаметно опустил левую руку в карман. Все-таки перчатки — это лишняя кожа. Чужая и грубая. Он с трудом нащупал кнопку активизации на блоке, нажал. Ничего не произошло. Узколицый парень продолжал говорить, жестикулируя обкусанным бутербродом.
Значит, не он.
Макс отпил кофе. Метрах в трех от столиков толпа спешила к торговым залам и обратно, к выходу. Макс не успевал фильтровать её глазами. Он на всякий случай ещё раз активизировал блок. Ничего.
— И почему ты так вырядился сегодня? — раздраженно произнесла Маша. Уже почти лето, а ты будто собрался на лыжную прогулку!
Макс не ответил. Действительно, выглядел он странновато. Вязаная зеленая шапочка, застегнутая под горло куртка, шарф, куда прячется подбородок, зимние брюки, толстые ботинки. А под брюками ещё тренировочные штаны.
По телу течет пот, чешется кожа, он похож на полного идиота… Зато это какая-то гарантия защиты: у «стрелки» слабая пробивная способность. Правда, гарантия довольно слабая. Убийца уже набил руку, поэтому скорей всего выстрелит в лицо. Три метра, отделяющие Макса от толпы, три шага, неуловимое движение, мгновение — смерть. В любую секунду.
Макс, нервничая, фильтровал глазами поток людей. Боже, сколько пустых лиц. Напряженных. Озлобленных. Глаза-точки. Когда начинешь примеривать к каждому маску убийцы, то кажется — ничего невозможного в этом мире нет.
Активизация! Ничего… Все спокойно.
Каждый третий чем-то похож на Савицкого. Этот парнишка в дубленке. Или молодой человек со значком «Я знаю, как похудеть. Спроси меня.» Или — вот этот невысокий, в короткой черной куртке, с бледной крысиной мордочкой. Что там у него в руке? Нет, просто бутылка пива.
Перчатки мешают. Надо было обрезать кончики пальцев… Но тогда Маша точно свалилась бы в обморок. А не выходить из дома тоже нельзя — сколько можно сидеть взаперти?
Активизация. Безрезультатно. Скоро сядет батарейка, придется менять. Хорошо, что он купил три — про запас.
— Ладно, идем домой, — сказал он, отставляя в сторону пустую чашку. На воздух. Это подземелье действует мне на нервы.
Маша допила кофе, осторожно промакнула салфеткой губы. Она хотела купить духи и кое-что из белья, но ничего не подобрала и у неё испортилось настроение.
Савик стоял, прислонившись к перилам, на другом берегу толпы. В направленном движении человеческих частиц иногда возникали просветы, зазоры — тогда Савик видел спину его подруги и его самого. В дурацкой спортивной шапке, в перчатках. Воротник куртки поднят. Заболел он, что ли? Но сквозь одежду ничего не получится, вот он и таскается за ними уже два часа…
Чего это объект так шарит глазами? Чувствует опасность, что ли? Ага, дернулся… Что он там увидел?
Савик проследил за его взглядом — и тоже невольно вздрогнул. По направлению к эскалатору двигался парень одного примерно с ним возраста. Очень бледное, замкнутое лицо, лоб в морщинках. И даже курточка на нем черная, вьетнамская, с торчащим из швов синтетическим пухом, — точно такую Савик носил три месяца назад. Бутылка дешевого пива в руке. На «Туборг» или «Баварию» денег, конечно, не хватило. И бабы, конечно, не дают. И весь мир — дерьмо… Савик проводил парня взглядом до самого эскалатора. Тот встал на ступеньку, ухватился за движущийся поручень и уставился на длинные ноги девчонки, стоящей впереди.
