снах того, о чем нам рассказывал. Обыкновенные события, которые якобы произошли вследствие этих снов, были либо выдуманы, либо явились чистейшими совпадениями. Не было никакого окровавленного ножа. Не было никакого мертвого кролика. Но если так – как тогда объяснить смерть Арбунтота и Брэддок? Это ведь не просто выдумки. Это две настоящие смерти, предсказанные в сновидениях Кэрролла. «Я вас всех убью» – вот что говорил Шляпник.
В тот вечер, закрывшись в своей комнате, я достала все сохранившиеся у меня лондонские газеты и открыла страницы театральных объявлений.
Мне страстно хотелось хоть кого-то вычеркнуть из списка подозреваемых, который уже растянулся до бесконечности.
Безусловно, обнаружить в газетах имя Салли Изумителя было бы недостаточно, чтобы вычеркнуть его из списка, но, черт побери, это стало бы хоть одним доводом в его пользу…
Я искала.
Хоть один довод в пользу его искренности. В пользу его человеческого, а не тряпичного сердца.
В его пользу. Пожалуйста.
Я искала, помогая себе указательным пальцем и напряжением глаз.
Закончила я почти через час. Я могла бы наизусть изложить какому-нибудь туристу программу уличных представлений в Саутуарке, но Салли Изумителя в этой программе не было.
Значит, я и его не могу вычеркнуть.
Не могу вычеркнуть ни Питера Салливана, ни Кэрролла. Ни мистера Икс. Вообще никого.
И даже саму себя. А вдруг это я сошла с ума?
Да я и вас не могу вычеркнуть. Как я могу вам доверять, неизвестный читатель? Вы сами-то себе доверяете? А мне? Откуда вы знаете, что я – это я, а вы – это вы? А если я – только вымысел? А если мы оба – только вымысел?
И тогда список подозреваемых показался мне таким же длинным, как и список уличных артистов.
И даже длиннее. Он включал в себя весь мир.
Мне стало совсем муторно. Чтобы успокоиться, я взяла «Алису в Стране чудес», открыла на случайной странице и прочла: «Здесь все сумасшедшие». Я закрыла «Алису».
Мир все больше походил на книгу.
Быть может, в эту ночь я вообще не засну, думает он с надеждой.
Укрывшись одеялом до подбородка, он смотрит на потолок в своей комнате и слушает несмолкаемую угрозу бушующего моря.
На следующий день он пройдет через ментальный театр. Понятно, что ему сейчас неспокойно. Но его не страшит бессонная ночь. Он будет ей даже рад.
Если не спать, то и кошмара не будет, говорит он себе. Причина и следствие. Никто не видит кошмаров наяву.
И все-таки время от времени он вздрагивает на своем ложе: усталость на секунду смежает его веки.
Но он этого не хочет.
Он убеждает сам себя, твердит как молитву: «Здесь никого нет, никакого призрака в цилиндре…»
Так сказали психиатры.
«…который вторгается в сны, а потом делает все, чтобы с нами покончить».
Так они сказали. Звучит правдоподобно. Он хочет в это верить.
А пока он об этом думает, кровать начинает колыхаться – как море.
В изножье кровати морской волной поднимается тень, тень наползает на стену, добирается до потолка, сгибается и ползет к самому центру. На голове тени громоздится цилиндр – такого хватит, чтобы покрыть всю комнату.
– Ваше преподобие, не лгите себе. Разве вы сами не верите, что ГЛАВНЫЙ здесь я?
От ужаса он не может говорить. Это сон? Он хочет закричать, но не может.
– Что вам еще нужно, чтобы убедиться в моей реальности? Ах да, я знаю… Имя. Это все? Вы хотите знать имя СЛЕДУЮЩЕЙ ЖЕРТВЫ, чтобы доказать, что я существую на самом деле? Чтобы наконец подтвердить, что это не СОВПАДЕНИЯ, что мы действительно убьем всех до единого? Но что значит имя? Роза будет пахнуть по-другому, если мы назовем ее иначе? [18] – Человек в цилиндре ползет через потолок, сгибается на противоположной стене и в конце концов темным кольцом охватывает всю комнату. Фигура в цилиндре заполняет каждую впадину его мозга, каждую щель в его поле зрения. – Ну ладно, если это то, чего вы желаете… Вполне объяснимо для профессора и знатока логики…
Тень надвигается. Она уже так близко, что он чувствует себя ослепшим.
– Вы победили. На сей раз, ваше преподобие, я сообщу вам имя следующей жертвы. Но предупреждаю: ВАМ ЭТО НЕ ПОНРАВИТСЯ.
1
Вам доводилось говорить себе утром, едва открыв глаза: вот он, этот день?
Вы когда-нибудь просыпались, сгорая от нетерпения, понимая, что наконец настал тот момент, которого вы так ждали и так боялись?
Если вы сочетались браком, то, наверное, приходилось.
Я не была замужем, но именно так я себя чувствовала, надевая униформу в своей каморке утром того незабываемого воскресенья 17 сентября, спустя почти две недели после моего возвращения в Кларендон. Уже надев чепец, я смотрелась в маленькое зеркальце и испытывала то самое чувство.
«Вот он и наступил, – сказала я себе. – Решающий день».
День, когда преподобный Чарльз Доджсон, он же Льюис Кэрролл, раскроет тайну, которую хранит в сундуке своего сознания. День, когда будет поднята крышка его собственного ящика со стихами (как у Мэри Брэддок), и, если повезет, мы обнаружим там объяснение его кошмаров, а еще – кто знает, – возможно, выясним, кто таков этот таинственный Шляпник, и разгадаем загадку двух смертей, витающую в «зловещем» воздухе Кларендона.
По крайней мере, так полагал мистер Икс. Вот он, этот день.
Раскат гром, ворвавшийся через слуховое окно, как будто подтверждал мои мысли.
В газетах «Портсмут Ай» и «Портсмут Джорнал», которые Джимми купил на улице, тоже не было ничего для нас утешительного.
Мэр Портсмута, сэр Александр Шеррингток, о котором поговаривали (да я и сама здесь упоминала), что он завсегдатай ODO в нашей Крепости, накануне высказался о случившемся в четверг наводнении и предупредил, что Морской штаб прогнозирует новые – и более опасные – наводнения в воскресенье. Телеграммы с кораблей сулили ад и преисподнюю, заговор туч и электрические феномены, которых давно не фиксировали в здешних краях.
Журналист из «Джорнал» еще и добавил, что мэр Шеррингток сделал это заявление с совершенно зеленым лицом.
Не было никого – по крайней мере, среди моих знакомых, – кто видел лицо Шеррингтока в натуральном цвете. Известно, что великие люди нашей страны иногда наносят на себя краску перед появлением на публике (читатель, может быть, помнит день, когда ее величество присутствовала на празднике Святого Георгия
