Паркер попытался приблизиться, но мальчишка угрожающе направил пистолет на него самого. Паркер похолодел и сделал шаг назад.
— Опусти пистолет, пожалуйста. Очень тебя прошу!
Но мальчик не обращал на его слова никакого внимания.
Его испуганные глаза обшаривали комнату. Взгляд ненадолго задержался только на новогодней елке, а потом снова уперся в Диггера.
— Он застрелил моего папашу. Зачем он это сделал?
Паркер снова шагнул вперед, подняв руки вверх ладонями вперед.
— Тебе больше не о чем беспокоиться. Я не причиню тебе вреда.
Он посмотрел в сторону лестницы. Но выстрел, по всей видимости, не разбудил детей.
— Можно, я подойду туда на секундочку? — спросил он затем, кивая на елку.
Он обошел стороной мальчика, как и лужу крови, вытекшую из простреленной головы Диггера, и подошел к елке. Взял что-то, лежавшее рядом, а потом вернулся и встал на колени перед мальчуганом. Вытянул вперед пустую ладонь правой руки. Затем показал левую, в которой лежала игрушка Робби, — копия космического корабля из «Звездных войн».
— Давай меняться.
Мальчик смотрел на пластмассовое чудо. Пистолет повис стволом вниз. Он был ниже ростом, чем Робби, и весил, должно быть, не больше тридцати килограммов. Но глаза его выглядели лет на двадцать старше, чем у сына Паркера.
— Отдай мне пистолет, пожалуйста.
Парень не сводил глаз со звездолета.
— Ни фига себе! — сказал он уважительно, а потом протянул Паркеру оружие, ухватившись за игрушку.
— Жди здесь, — велел ему Паркер. — Я скоро вернусь. Могу приготовить что-нибудь поесть. Ты голоден?
Но мальчик не отвечал.
Паркер взял автомат и пистолет, поднявшись с оружием на второй этаж, где положил на самую верхнюю полку стенного шкафа и навесил на дверь замок.
Сзади донеслось какое-то шевеление. По коридору шел Робби.
— Папочка?
— Привет, юноша! — отозвался Паркер, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Мне приснился сон. Будто я слышал выстрел. Немного испугался.
Отец перехватил его, пока он не дошел до лестницы, обнял и проводил назад к двери спальни.
— Это просто кто-то баловался с фейерверком.
— А мы можем тоже устроить фейерверк на будущий год? — заспанно спросил Робби.
— Поживем — увидим.
Потом донеслись звуки шагов снаружи, удалявшихся от дома. Выглянув в окно, он увидел чернокожего мальчишку, убегавшего через переднюю лужайку, прижимая к себе игрушку, и скоро скрывшегося из виду.
«Куда ему идти? — подумал Паркер. — И где он живет? Здесь или в Западной Виргинии?»
Впрочем, мальчик недолго занимал его мысли. Пришлось целиком переключить внимание на собственного сына.
Паркер снова уложил Робби в свою кровать рядом с сестрой. Ему нужно было найти мобильный телефон и вызвать 911, но сын никак не хотел отпускать его руку.
— Сон был страшный? — спросил Паркер.
— Даже не знаю. Я просто вдруг услышал грохот.
Паркер прилег рядом с ним. Посмотрел на часы. Половина четвертого. Джоан явится сюда в десять утра и приведет социального работника.
Боже, каким же кошмаром это для него обернется! Стены в десятках мест продырявлены пулями. Мебель повреждена, посуда побита, задняя дверь напрочь выломана.
А посреди ковра валяется в луже крови труп.
— Папа, — вдруг сквозь сон забормотала Стефи.
— Я здесь, милая.
— Я слышала шум фейерверка. Это Пит Уилан запускал шутиху. Ему мама запретила, но это он, я точно знаю.
— Это не наше дело. Спи, солнышко.
Паркер откинулся на подушку, закрыл глаза. Стефани положила голову ему на грудь, но он почти не ощущал ее веса.
Его не оставляли мысли о продырявленных стенах, разбросанных по всему дому гильзах, искореженных стульях и диванах. И конечно, о трупе.
Можно себе представить, с какими показаниями выступит теперь в суде Джоан.
А ему что делать? Как найти для себя оправдание?
Чем ему?..
Но всего секунду спустя Паркер Кинкейд уже дышал спокойно и ровно. Он спал сном умиротворенного отца, который знает, что дети рядом. А крепче сна просто не бывает.
Он открыл глаза, когда часы показывали без пяти минут десять.
Паркера, собственно, разбудил звук двери автомобиля и пронзительный голос Джоан:
— Мы приехали чуть раньше, но, я уверена, он не будет возражать. Осторожнее! Надо же! Ведь прекрасно знал, что мы приедем, но не потрудился даже очистить дорожку от снега. Как это похоже на него! Как похоже!
Он выкатился из постели.
Его слегка подташнивало, голова гудела от боли, когда он выглянул в окно.
К дому шла Джоан. С ней был Ричард, который тащился сзади с недовольным видом. Ему явно не хотелось приезжать сюда. И была еще дама — тот самый социальный работник. Низкорослая, она цокала высоченными каблуками, оценивающим взглядом рассматривая дом.
Они добрались до входной двери. Прозвенел звонок.
Безнадега…
Он стоял босиком на ковровой дорожке второго этажа. «Можно просто не пустить их, и все, — размышлял он. — Мой дом — моя крепость». Да, но тогда она имеет право вызвать полицию. В праздник это поможет ему выиграть время, но часа два — не больше.
Паркер помедлил, оглянувшись на все еще спавших детей. Ему хотелось схватить их на руки, выскочить через заднюю дверь и уехать в Западную Виргинию.
Но он прекрасно понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
Трель звонка раздалась снова.
Что мне делать? Как отвадить их?
Но ведь Джоан все равно сообразит, что дело нечисто. Любые попытки перенести беседу только вызовут у нее лишние подозрения. А два или три часа все равно ничего не решают.
Он глубоко вздохнул и начал спускаться вниз.
Как ему объяснить отверстия от пуль? А кровь. Быть может, попытаться…
На площадке лестницы Паркер, однако, встал как вкопанный. В совершеннейшем изумлении.
Стройная светловолосая женщина в длинной черной юбке и белой блузке, стоя спиной к Паркеру, открывала входную дверь.
И это само по себе было удивительно. Но его еще больше поразил порядок в доме.
Да-да, безукоризненный порядок.
Нигде ни осколка разбитого стекла, ни черепка посуды. Ни единой отметины от пуль по стенам. Их успели замазать и закрасить — банки с краской стояли на специальной подстилке в углу гостиной. Кресло, которое несколько часов назад буквально изрешетили, заменено на в точности такое же, но целое.
И разумеется, труп Диггера исчез. А на том месте, где убийца испустил дух, постелили новый восточный ковер.
Впустив в прихожую Джоан, Ричарда и социальную работницу, женщина в темной юбке обернулась.
— О, это ты, Паркер? — сказала Маргарет Лукас.
— Да, это я, — тупо ответил он не сразу.
Она улыбнулась ему со значением.
— Доброе утро, — сказал тогда он, все еще плохо соображая.
— Как тебе спалось? — спросила она и сама ответила: — Вижу, что хорошо.
— Да, — выдавил из себя он. — Мне спалось хорошо.
Лукас снова повернулась к гостям, приветствуя их.
— Вы, должно быть, жена Паркера, — обратилась она к Джоан.
— Бывшая, — подчеркнуто поправила Джоан и вошла в гостиную. За ней следовали соцработница — пухленькая брюнетка — и неотразимый красавец, но ужаснейший тугодум Ричард.
Заканчивая спуск по лестнице, Паркер не удержался, чтобы не потрогать стену, куда, как он знал, недавно попала пуля. Но поверхность оказалась ровной и гладкой, как щечка Стефи.
У него сильно болели плечо и голова, которые он ушиб, падая на пол, когда Диггер открыл огонь через дверь кухни. Но если бы не эти вполне реальные ощущения, он мог бы даже подумать, что нападение вообще всего лишь приснилось ему в дурном сне.
Он вдруг осознал, что Джоан уже какое-то время смотрит на него с фальшивой улыбкой, прилепленной к лицу.
— Я, кажется, поздоровалась с тобой, Паркер.
— О, доброе утро, Джоан, — сказал он. — Привет, Ричард.
Он вышел в центр гостиной и слегка коснулся губами щеки бывшей жены, потом пожал руку Ричарду, который держал большую сумку с чучелами животных.
Джоан не представила Паркера социальной работнице, но та сама взяла на себя инициативу и обменялась с ним рукопожатием. Возможно, она даже представилась по имени, но Паркер не заметил этого, все еще пребывая в полнейшем смятении.
Джоан пристально посмотрела на Лукас.
— Что-то я не припоминаю, встречались ли мы раньше. Вы…
— Я — Джеки Лукас. Мы с Паркером друзья.
Джеки? Паркер вскинул на нее удивленный взгляд. Агент заметила его недоумение, но ничего не стала пояснять.
Джоан оглядела ладную фигурку Лукас без особого пристрастия. Но затем ее глаза — столь похожие на глаза Робби цветом, но при этом совершенно другие из-за постоянного циничного блеска во взгляде — уловили перемены, происшедшие в гостиной.
