сглотнула горькую слюну, обернулась и посмотрела на Лизу. Казалось, лунный свет на мгновение вернулся и осветил ее лицо, потому что в кромешной тьме Грейс рассмотрела лицо Лизы очень хорошо. Лиза бледна. Пот стекал по лбу, омывал брови, попадал на нос, застывал на кончике носа и капал на быстро вздымавшуюся грудь.
— Лиза, ты не понимаешь… — начал было профессор Френсис.
— Заткнитесь! — прогремело вдруг.
Даже Шелдон от неожиданности чуть было не остановился. Он почти отпустил педаль, машина дернулась, зацепилась за кочку и подпрыгнула. Шелдон ударился грудью о руль и зашипел от боли. Лиза почесывала макушку, но не издала ни звука. Сабрина вовремя пригнулась.
— Заткнитесь все! — прикрикнул Джим снова, но уже тише, словно в первый раз и сам испугался. И дышал рвано, так, словно забыл, какого это.
Грейс резко обернулась и уставилась на Джима. Лица его не рассмотреть, но дыхание услышать легко. Казалось, оно звучало эхом, громкое, подбиралось даже со спины.
— Луис, — шепнул Джим, — те листы, которые вы с Шелдоном читали. Что это?
— Я… Я ничего такого…
— Ты обещал не врать!
— Я и не собираюсь! — в тон провозгласил Луис.
— Тогда отвечай!
— Джим, дай ему слово вставить, — подала голос Сабрина и тут же умолкла.
— Он ответил бы сразу, если бы не пытался придумать отговорку! — прошипел Джим. — Отвечай! Это завещание? Прощальное письмо? Что это было?
Луис молчал. Казалось, и не дышал, застыл, и смотрел на Джима во тьме, словно что-то видел.
— Ты нас продал, да? — выдохнул Джим и с горечью усмехнулся. — Господи, да ты же нас продал!
— О чем ты говоришь?
— Господи, какие мы идиоты! Повелись! Идиоты, мы тебе поверили!
— Джим, о чем ты? — прошептала Сабрина, которой стало неуютно сидеть на коленях.
— Ты правда не понимаешь? Господи, Сабрина, пожалуйста, но хоть ты должна понимать! — взмолился Джим.
Сабрина, казалось, хотела что-то сказать, но побоялась. Рваный выдох сорвался с ее бледных губ, но замер, замерз и упал к ногам.
Джим кротко и холодно рассмеялся.
— Луис захотел отмолить свои грехи за наш счет. Мы легкое жертвоприношение. Криков мало, крови много. Так ведь, Луис?
— Джим! Откуда ты такого нахватался?! — прошептал Луис.
— Меня жизнь научила! А тебя? Разве тебя она не научила видеть во всем только мерзкую истину?
— Истина — относительное понятие, — выдавил Луис.
— Оставь свои философские штучки в кабинете! — воскликнул Джим. — Что ты читал? Завещание?
— Зачем мне писать завещание?
— Ты хочешь один сегодня за черту ступить, чтобы мы там остались, а ты выплыл, да? Только ты не досчитался. Нас пока все-таки не семь, а только шесть. Седьмого так и не появилось. Да, Грейс?
Грейс вздрогнула, но и вида не подала, что замечание Джима задело. Осборну не место среди них. Слишком слабый, потерявшийся в собственных мыслях, слишком привязанный к прошлому, зависящий от него. Слишком юн душой, чтобы понять. Грейс знала, что никогда к нему их не подпустит.
— Это были документы на покупку автомобиля, — сказал наконец Шелдон.
— Что?
— Документы на покупку машины, — повторил Лэмб. — Луис купил эту машину и показал мне, что это за модель, чтобы я посмотрел, как ей управлять.
— Ты шутишь? — спросил Джим и подался вперед, к уху водителя, будто бы тот не расслышал. Сабрина пискнула и свалилась на колени Лизы. Та не обратила внимания.
— Я не шучу. — Шелдон даже не повернул голову в сторону Джима. — Машина старая, таких я не водил. Нужно посмотреть заранее.
Джим помолчал, переваривал услышанное, а потом поднял руки, сдавил виски ладонями и прошипел:
— Господи, да мы просто цирк уродов!
— Приятно слышать, — хмыкнул Луис.
— А ты тут кто, Джим? — спросил Шелдон.
— А я тут — главный урод.
— Не будь настолько самокритичным, Джим.
— Луис, ты что и в самом деле такой идиот?! — прошипел Джим. — Ты все еще веришь в ночь счастья?
— Джим, разве ты…
— Я? А что я, Луис? Где ты видишь хоть один намек на счастье? Где мы прокладывали к нему дорогу? Где, Луис? Скажи!
— Джим… Все, что мы делали, каждый шаг, каждый вдох…
— Кончай говорить красиво! Говори по делу!
— Мы все делали ради Джексона, ради счастья, которое нам обещано, — прошептал Луис. — Все, что мы делали, Джим, было ради счастья.
— Правда? Тогда считай. — Джим, кажется, начал загинать пальцы. — Мы бросили дома, кто-то даже прилетел из другой страны сюда. Даже если у нас и не было там ничего, все равно мы уехали в другую страну! Сначала жили в квартире с Джексоном. Кто-то помнит хоть день из того года? Как квартира выглядела? Что мы там делали? Мы вообще выходили оттуда? Кажется, выходили, потому что слышали, как говорят другие люди. А вы помните, что делали? Что вам сказано было делать с людьми? О чем вы с ними разговаривали? Нет? Замечательно. Потом Джексон сбежал, похитил Грейс, показал ей что-то на пруду у дома Уайтхеда. Почему он ушел туда? Он знал про Уайтхеда?
— Вода…
— Вода везде вода! — прогремел Джим. — Джексон ушел, хорошо, потом Грейс прибежала за нами. Подняла ночью и потащила в лес. Помните, как мы туда бежали? Босиком по камням! Помните, как ветки нам лица драли?
— Джим…
— Слушай, Шелдон! Может, ты с жизни в квартире так и не очнулся! — воскликнул Джим. — Ты что-то кроме горечи на языке помнишь? Что мы вообще делали? В чем была наша миссия там, в небытии? Вот и молчите все… Помните, как мы без чувств бежали по лесу следом за Грейс? Помните, как Джексон совершил ритуал и, даже не стерев крови с рук, ушел? Мы все наблюдали, как ушел. Как вспышка света озарила небо! И все! И больше его не было! А потом что? Что с нами? Мы брошены оказались на произвол судьбы! Мы как котята, которых у кошки отобрали и выбросили! Глухие и слепые котята! Мы сняли дом у преступника, отрезали себя от мира, потому
