Привет! – улыбаясь, здоровается завхоз карантина. В его лице выражается
радушие и доброта. Только глаза наполнены какой-то грустью.
– А! Димон! Здорово! Что гуляешь? – прищурив глаза, холодным взглядом, зло и
недружелюбно, отвечает, не обращая на меня никакого внимания. Смотрит на своего
собеседника, как на жертву, которую придётся растерзать. Но ему что-то мешает. Стоя рядом
с ними, я, не вникая в смысл разговора, обращаю внимание на интонации звуков, на
произношение, которые режут слух. Совершенно не схожие собеседники, ни внешне, ни по
разговору. Как-то не укладывается в голове, что эти двое, находятся в одной колонии и
понимают друг друга. Дима говорит чётко, приятный баритон завораживает и успокаивает.
От него льются мелодичные звуки. Андрюха издаёт тенором обрывочные фразы, смазанные
слова, съеденные окончания. Каждый звук, как выстрел из винтовки: хлёстко, оскорбительно,
ничего определённого.
– Да так, ходим, смотрим! – вдруг отвечает завхоз, на вопрос, подстраиваясь под него.
Это Андрюхе, явно не нравится, у него начинает дёргаться левая щека. Сначала
прищурившись, присматривается к Диме. Медленно достаёт из пачки новую сигарету,
прикуривает от угасающего бычка. Я ожидал неординарной развязки. Прошло некоторое
время. Он, справившись волной негодования, отвечает так же, стараясь быть спокойным.
Ещё немного поговорив ни о чём, попрощались. У Димы забегали глаза, на лице появилась
злая усмешка. Ничего не говоря, зашли в здание цеха. Андрюха, наклонив голову в бок,
повернув в нашу сторону, как бы сверху вниз, смотрит на нас, в котором вырисовывается
ненависть. На руках так же дымится забытая сигарета. Что-то произошло между ними и уже
давно. Но что? Любая информация, в отношении тех, с кем придётся работать, смогла бы
сослужить мне не плохую службу. Но спрашивать не стал. На зоне это дурной тон, влезать не
в свои дела. На всякий случай, запомнил этот момент и внёс себе в копилку памяти. Мы идём
по цеху. То и дело, подходят работники, здороваются. Видно, что завхоз, до назначения на
свою должность, провёл не один год среди них. У него снова изменилось лицо, он
становится добродушным и приветливым. Когда вышли за территорию промышленной зоны,
Дима спросил:
– Запомнил, с кем разговаривал в курилке?
– Да, запомнил на лицо и имя! Неприятная личность! А кто он?
– Это завхоз цеха! Я тебе это говорю, потому что, Андрей из ШИЗО, может ещё о себе
заявить! Так что будь осторожен и внимателен! Он, сам по себе, никому не подчиняется: ни
братве, ни завхозу отряда! Хотя числится в 9 отряде! Практически живёт здесь! У него
особое положение! Если сам не накосячишь, то докопаться до тебя просто так, они не
смогут! В случае чего, этот человек, если к нему правильно подойти, сможет оказать
неоценимую услугу! Он, тут, в этом цехе, самый главный, среди осужденных! И от него
зависит, в какой бригаде ты будешь работать! И вообще будешь ли работать здесь! Поэтому,
действуй быстро и правильно! Со своей стороны, я сделал всё! Теперь только за тобой! У
тебя голова на плечах есть, соображай!
На следующий день, после распределения, в сопровождении дневального, нас
привели в девятый отряд. Вместе со мной, Ян Копейкин, Игорь Чернобуров, оба из
Челябинской области.
Ян Копейкин, юноша, 19 лет, осужден за дезертирство. После принятия присяги, в
этот же день, покинул часть (второй раз) и скрывался, пока не поймали. Светловолосый,
высокий, худощавый, с нервным характером. С твёрдым убеждением, что служить ни под
каким предлогом не будет: « Лучше отсидеть на зоне положенный срок, чем служить за тех,
которые разворовали всю Россию! Нет никакого стимула и желания! Я, дырявым, не служу!»
– заключив своё выражение, замолкал, отпустив голову, с грустью задумываясь о
сокровенном, своём. Иногда во время разговора принимал такую же позу. Когда к нему
обращаешься, он смотрит на тебя долго, непонимающим взглядом и только после этого
спрашивает: «Ты, что спросил?» Вскоре, мы с Игорем, привыкли к таким моментам и особо
не старались его досаждать. Просидев так несколько минут, он снова оживал и становился
обычным человеком.
Многие, кто находится здесь, имеют свои отклонения. У каждого своё. Особенность в
том, что обитатели зоны относятся, к таким осужденным, терпимо. Каждый понимает, что за
этим стоит что-то очень важное. Маленькое отклонение в психике, для колоний, это норма.
Возможно, со временем, забудутся обиды, человек, придёт в нормальное состояние. Время
лечит. Возможно, это остаётся где-то глубоко в душе и в самый сложный момент жизни,
всплывёт в виде уродливого самосознания. У каждого своя особенность и индивидуальность.
В эти дебри не буду залезать. Продолжу своё повествование.
Игорь Чернобуров, 28-ми лет, десантник, бывший милиционер полка ППС. Осужден
за превышение должностных полномочий. В один из вечеров, находился на дежурстве. Был
вызов. Их направили через «02», по конкретному адресу. Зашли в квартиру. Двери открыла
хозяйка. Молодая женщина не высокого роста, худощавая. Мужчина, крупный, плотный, ни
как не мог успокоиться, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Пытался нанести
удар своей жене кулаком. Увидев наряд, рассердился ещё больше. Требования милиционеров,
прекратить свои противоправные действия, игнорировал, начал оказывать сопротивление.
Пришлось положить на пол и застегнуть на нём наручники. Жена, скорей всего из-за
жалости к мужу, набросилась на милиционеров. «…В это время, наклонившись вперёд,
держал одной рукой мужа, который лежал лицом вниз, другой рукой доставал наручники!
Кто-то меня начал бить сзади, по спине, я отмахнулся и продолжил свою работу дальше!
Потом, когда застегнули наручники, поставили мужа на ноги, смотрю, женщина валяется! Я
сначала удивился, почему она лежит у стенки! Что с ней стало? Понятно, вызвали скорую
помощь! Прикинь! Когда очухалась, написала на меня заяву! Врачи признали тяжкие,
телесные повреждения! Малость не рассчитал! Кто ж знал, что она на меня пойдёт с
кулаками! Так вот и оказался на зоне!» – рассказывал свою историю Игорь. По внешнему,
виду похож на богатыря народных былин. Спокойный, с огоньком в глазах, практически
никогда не унывает.
По прибытию в отряд, нас завели к завхозу. Он принял, показал наши кровати и всё,
на этом общение закончилось. В отряде с нами ни кто не общается. Искоса поглядывают и
продолжают жить своей жизнью, словно нас не существует. Так как никого пока не знаем,
создали свою семейку. Осваиваемся на новом месте. Приобрели кое-какую посуду. По
вечерам готовим сообща пищу, едим вместе. Держим один шкафчик, делимся между собой
своими припасами. В одиночку, на зоне, выжить очень сложно.
Девятый отряд в полном составе работает в ремонтно-механическом цехе. Из-за
нехватки рабочих рук, цех дополняется четвёртым. Это отряд строгого режима. С
