Ни слова в ответ.
— Нехорошо, Эйб, вот так отмахиваться от меня. Нам нужно поговорить об этом до сегодняшнего вечера. — Сара снова сделала паузу. Она начала говорить с шотландским акцентом, от которого обычно старалась избавляться. — Если мы не поговорим об этом сейчас, нам лучше забыть о сеансе сегодня вечером, потому что я не буду его устраивать.
Абрахам приоткрыл было рот, но опять закрыл с безнадёжным видом, так ничего и не ответив. Он отвернулся.
Девушка обошла вокруг брата и встала прямо перед ним:
— Послушай-ка меня. Либо мы поговорим об этом и найдём разгадку, либо откажемся от всего этого дела. Больше не будет никаких сеансов для джентри. Оставим это и снова сменим имена, и, может быть, опять наймёмся слугами в какой-нибудь дом, как два года назад… если только сможем получить рекомендации.
Лицо её брата затуманилось от каких-то сильных переживаний, но тем не менее он продолжал молчать.
— Эйб, ты помнишь, каково было в услужении? Я-то помню — оч-чень хорошо!
Описав небольшой круг, как загнанное животное, Абрахам принялся расхаживать в высокой некошеной траве, царапая свои дорогие сапоги. Виду него был бесконечно несчастный.
Но Сара не позволяла ему отворачиваться.
— Если мы не поговорим сейчас, Эйб, тебе бы лучше снова начать готовиться в слуги. Будешь мыть ночные горшки и жить в чулане. Поскольку то, что случилось восемь дней назад, напугало меня, парень. Я знаю, что ты тоже испугался. Но если мы поговорим об этом, то, быть может, нам удастся придумать, как из этого выпутаться.
Несмотря на молчание, Сара, которая хорошо знала своего брата, поняла, что теперь он слушает. Она понизила голос и продолжила доверительным тоном:
— Давай просто вспомним, что случилось в прошлый раз, милый. Ты ведь сделаешь это для меня, ладно?
Эйб чуть заметно кивнул.
— Хорошо. Мы сидели с этой старухой — с миссис Алтамонт. Поначалу всё шло нормально, как и всегда у нас. Так?
Снова кивок.
— Потом ты впал в транс…
Абрахам поморщился, словно это воспоминание было мучительным. Он прошептал:
— Я почти ничего не помню из того, что случилось после этого. И мне в самом деле не хочется это знать.
— Не стоит от меня отмахиваться, Эйб. Я знаю, ты только делаешь вид, будто ничего не помнишь, потому что сейчас расстроен. Повторяю тебе, что мы должны поговорить об этом, прежде чем попытаемся устроить ещё один сеанс. А ведь он у нас назначен на сегодняшний вечер.
Итак, ты сказал мне, что на этот раз, как уже бывало, ты впал в транс по-настоящему. Ушёл в себя. Так?
Абрахам пробормотал что-то нечленораздельное.
— Что-что?
— Я сказал, что начал видеть всякое.
Приблизившись к брату, Сара обняла его и приласкала, чтобы успокоить, и продолжила задавать вопросы.
Она припомнила предварительные эффекты, с которых начала последний сеанс — постукивания, доносившиеся из-под стола, верчение стола якобы без видимых причин. Добавила также несколько нелестных замечаний в адрес хозяйки дома, миссис Алтамонт.
— Ты слушаешь меня, Эйб?
— Да, слушаю.
— Мы всё это проделали, и всё шло хорошо, а потом случилось это, верно?
Абрахам медленно кивнул. Теперь он с надеждой смотрел на сестру, словно ожидая, что она всё объяснит.
Сара вздохнула:
— А случилось вот что: в комнату откуда-то вошла женщина — девушка, да?
— Да.
— Это была не я. Она была в белом и двигалась по комнате. Тебе это известно?
— Да.
— А двери комнаты оставались закрытыми, и окна тоже, насколько я помню. Хотя было темно, я её ясно видела. И слышала, как она говорит. И ты тоже её видел.
— Да, — еле слышным шёпотом ответил он.
— Ну вот, я так и думала, что ты видел. И старуха тоже её видела, она отпустила наши с тобой руки, вскочила, побежала и вцепилась в ту, которая вошла, помнишь? И всё плакала и вопила: «Луиза, Луиза». Она ни минуты не сомневалась в тот вечер и по сей день думает, что это действительно была её дочь. Старуха убеждена, что мы вызвали с того света её дочь.
Абрахам пробормотал:
— Мы вызвали…
— Что ты сказал? Ну же, парень, говори.
— Мы действительно вызвали… что-то такое в прошлый раз, — сокрушённо произнёс Абрахам шёпотом. — В самом деле. Может быть, это и была та девушка — Луиза.
— Не морочь мне голову! — спокойно возразила Сара презрительным тоном — она была непоколебима в своём неверии. — Ни один из нас не видит никаких призраков!
Умоляющие глаза Абрахама наконец-то прямо взглянули на сестру, и он с затравленным видом беззвучно спросил пересохшими губами:
— Тогда кто же?..
Она погладила его по руке:
— Да, кто же? И почему она была там? Вот о чём мы должны поразмыслить и найти ответ. Я не знаю, кто это был! И как она вошла и вышла! Единственное, в чём я уверена, — это была девушка, настоящая девушка. Она вошла в чём-то белом, что-то вроде ночной сорочки.
— Да. — Абрахам всё ещё отчаянно цеплялся за надежду, но она ускользала. — Похоже, её похоронили в этом белом одеянии.
— Хватит об этом, я сказала! — Сара напряжённо размышляла, нахмурившись, и от этого её хорошенькое лицо подурнело. — Сначала я подумала, что кто-то сыграл шутку с нами. Но это было не так. Во всяком случае, старуха тут ни при чём. Она-то приняла эту девушку за свою дочь на самом деле и ничего не разыгрывала. Обнимала её и целовала…™ меня слушаешь?
— Что же ты думаешь? — Голос Эйба вдруг зазвучал гораздо громче и решительнее.
Сара с облегчением вздохнула: похоже, он приходит в себя.
— Ты ясно её видел? Ты бы узнал её снова?
— Конечно, я её ясно видел. Сначала с закрытыми глазами. Потом…
Внезапно Эйб замолчал и отвернулся от Сары, глядя на склеп, в котором была погребена Луиза Алтамонт рядом со своими предками. Минуту спустя он сжал руку сестры, воскликнув:
— Тс-с! Здесь кто-то есть…
Поперхнувшись словами, которые собиралась произнести, Сара повернулась, думая вновь увидеть девушку в белом — она была готова к новому розыгрышу. Но её ожидал сюрприз. В каких-нибудь десяти футах от неё, на углу склепа Алтамонтов, стоял высокий рыжебородый мужчина с бледным лицом. На вид ему было лет тридцать пять-сорок. По-видимому, он неслышно обогнул склеп сзади. Вновь прибывший был со вкусом, элегантно одет в стиле джентльмена эпохи короля Эдуарда VII; правда, с его изысканным туалетом не сочеталась широкополая шляпа. Казалось, он хочет защититься от дневного света, хотя в тот день он был неярким.
Мужчина смотрел скорее не на Керкалди, а мимо них. Выражение его лица было отсутствующим, но в то же время таило угрозу. Незнакомец возник неслышно, как привидение. С того места возле старой каменной стены, увитой плющом, где он сейчас стоял, да и из-за угла можно было многое услышать.
В наступившей тишине громко жужжали насекомые, в этом звуке было что-то сонное и вместе с тем злобное. А ещё сюда доносился плеск Шейда: вода журчала на мелководье, набегая на каменистый берег, за стеной из зелени.
Пытаясь превозмочь подступавшую дурноту, Сара сочла за лучшее завязать разговор. Годы, проведённые в услужении, взяли своё: она присела в реверансе.
— Добрый день сэр, — смиренным тоном поздоровалась она.
— Добрый день. — У незнакомца был глубокий голос, и он говорил по-английски с каким-то иностранным акцентом, который Сара не смогла сразу определить. — Почему вы здесь находитесь? — Вопрос прозвучал резко и властно. Очевидно, это был какой-то родственник, о котором ей ещё не сказали.
Запинаясь, Сара попыталась как-то объяснить, почему они с братом пришли на фамильное кладбище. Маскируя свои повадки служанки, она заговорила светским тоном о том, как интересны замысловатые узоры, высеченные на камне некоторых памятников, и как хороша заброшенная полуразрушенная церковь, стоящая на небольшом холме. Указывая на церковь, она взмахнула блокнотом.
Затем она представилась сама и представила Абрахама.
Их имена, судя по всему, ничего не говорили этому рыжеволосому человеку, и пока что было непонятно, принял ли он неубедительное объяснение Сары относительно их присутствия на кладбище.
— Вы можете называть меня мистер Грегори, — сказал он и замолчал, видимо ожидая, чтобы она так и сделала.
Интересно, подумала Сара, Грегори — это имя или фамилия? Но она не стала уточнять, а только вновь присела в реверансе. «Значит, мистер Грегори», — пробормотала она. Между тем Абрахам стоял молча, словно пригвождённый к месту, и, увидев, в каком он ужасе, Сара почувствовала, что напугана сама.
Грегори, который никуда не спешил, стоял, заложив руки за спину и глядя в упор на Керкалди. В его взгляде читалось, что он считает их просто лакеями, которые зачем-то ему нужны и которых он вынужден использовать вопреки своей воле. Потом у Сары возникло впечатление, будто то, о чём он так упорно размышляет, приводит его в ярость. И она в душе прочитала благодарственную молитву за то, что эта ярость, кажется, не направлена против неё или Эйба.
