И тогда он обратился прямо к Моисею в надежде, что тот разрешит возникшую загадку.
— О султан! — ответил Моисей. — Твой визирь совершенно прав. Я действительно ощущал себя человеком, характер которого таит в себе все возможные пороки. Но я не давал им возможности проявляться и с Божьей помощью избавился от них навсегда.
Таким образом, физиогномика — это еще не стопроцентная информация о человеке.
Но Колян Расплетов — не Моисей.
Вряд ли он и любительница финских ножей Ольга на досуге занимались чтением душеспасительной литературы.
— И что же вам угодно?
— Поговорить, — просто ответил Колян и вмял окурок каблуком в кучу песка.
— Вы ко мне пришли сами или Ольга прислала? — поинтересовалась я, когда мы поднимались по лестнице.
— Ольга? — искренне удивился Колян. — Да ее менты ищут повсюду, с ног сбились. И до меня уже докалывались.
— По телефону, как я понимаю? — спросила я, отпирая дверь.
— Ну да, а откуда вы знаете?.. Впрочем, частный детектив должен быть в курсе событий, — сделал он мне неловкий комплимент.
— Вот я и в курсе. А вы, кстати, еще не в розыске?
Мы вошли в квартиру, и я сразу направилась в кухню, чтобы взбодрить себя чашечкой кофе.
— Еще нет, — осторожно ответил Колян, — но в нашей стране всякое возможно. Прицепятся к человеку и пока из него все жилы не вытянут, не отстанут.
Он прошел за мной на кухню и присел на край табуретки, поджав под нее ноги в дырявых носках.
Я молчала, колдуя над кофейником.
Колян долго пыхтел, кряхтел и наконец, не выдержав затянувшегося молчания, произнес:
— У вас с Ольгой напряг был… Так вот, она уже слиняла и велела мне собирать шмотки.
— И что же вы медлите? — спросила я, разливая по чашкам ароматный напиток.
— Боязно, — признался Колян, принимая из моих рук чашку с блюдцем.
— Осторожно, вы кофе расплескали. У вас руки все время дрожат или только по утрам?
— У меня? — удивился Колян и вытянул вперед ладони.
Обозрев подрагивающие кончики пальцев, он недовольно хмыкнул и потер переносицу.
— Вот, дошел до хорошей жизни. Не-ет, пусть Ольга одна теперь работает. Я — пас.
— Хорошо, коли так. И о чем же вы хотели со мной поговорить?
— Как раз о том, о чем хотели со мной поговорить менты, — расплылся в улыбке Колян.
— То есть вы не были до конца откровенны с ними?
— Вот-вот, — оживился Колян. — Только они обычно говорят «вы с нами неискренни». Как будто думают, что все так и рвутся излить им душу.
— Да, милиция часто бывает наивной. И что же вы скрыли от товарищей в мундирах?
Улыбка Коляна стала раза в два шире.
— Ну, например, я им соврал.
— Ай-яй-яй, как нехорошо! — покачала я головой. — Насчет того, что вы были с Дарьей?
— Ага, — вконец развеселился Колян.
— И кто же вам предложил ввести в заблуждение органы правопорядка?
— Угадайте с трех раз, — прищурился мой собеседник.
Я только хмыкнула.
— Я и с одного раза могу. Роза Захаровна Бурякова. Попала?
— В самую десятку, — умилился Колян. — Вам бы в контрразведке работать, цены бы вам там не было.
— Мне и так цены нет, — я резко оборвала его льстивую тираду. — Много заплатила?
— Прилично, — уклончиво ответил Колян, — но все уже куда-то израсходовалось.
— Само? — усмехнулась я.
— Не говорите! — изумленно развел руками Колян. — Были денежки — и нету.
— И что теперь?
— А теперь — вы, — не смущаясь ответил он. — Вы занимаетесь расследованием? Факт. Алиби заварыкинской снохи вам мешает? Поперек горла стоит. Вы заинтересованы в том, чтобы разрушить это алиби? Еще бы. Следовательно…
— Ну-ну, говорите, — подбодрила я его.
— Следовательно, раскрывайте пошире кошелек.
— И что тогда? Пойдете в милицию и откажетесь от показаний?
— Ну, зачем же так? Напишу вам записочку, что, мол, дал показания под давлением. А сам потихоньку смоюсь. Согласны?
— Надо подумать.
— Думайте, только побыстрее, — веско проронил Колян, наклоняясь над чашкой и с шумом прихлебывая кофе. — У меня мало времени.
— А где сейчас может быть Ольга?
— Где угодно. Может, в Сочи, может, и на Байкале.
— А с Львом вы были знакомы? Говорят, что он как мужчина пользовался бешеной популярностью.
Колян сморщился и отставил чашку.
— Левка? — произнес он с презрением в голосе. — Да вы сами-то его видели?
— Не пришлось. Чуть-чуть опоздала.
— То-то. Левка был дерьмом, — затараторил Колян. — Полное ничтожество. Бабы, конечно, вокруг него крутились всякие. Но с Лилией ему просто подфартило. Кстати, это не первая его попытка подцепить богатую женушку.
— Вот как? Неужели он хотел жениться на Буряковой?
Колян от души расхохотался и беззвучно давился смехом минут пять.
— Нет, эта телка не для него. Была у него одна грузиночка, Софико. О-о! Пальчики оближешь.
И Колян немедленно сопроводил свои слова соответствующим жестом, облизав конец большого пальца.
— Вот только дали ему от ворот поворот, — вздохнул он. — Не сложилось.
— И где же находятся эти ворота, от которых турнули неудачливого Леву?
— Где-то в Сосенках, неподалеку. Но то дело давнее… А вот с Лилией у Левки вроде сначала все было нормально, но парень быстро стал закисать в золотой клетке, и сами видите, что из этого вышло.
— Да, финал весьма поучителен, — согласилась я.
— Ну что? — хлопнул по колену Колян. — Две штуки баксов — и я пишу, что Дарью Томашевскую я в этот день в глаза не видел, а показания дал под давлением Розы Захаровны Буряковой. Представляете, как она взовьется? Такого удара она не ожидает. Согласны?
— Нет, — ответила я.
— Но почему? — искренне удивился Колян.
— Потому, что я вам не верю, — ответила я, глядя в его лживые глазенки.
— Ах ты, дура! — в гневе поднялся с табуретки Колян. — Какого же хрена ты мне битый час мозги компостируешь?! Думаешь, я уйду просто так?
И он сгреб меня в охапку правой рукой, сильно помяв мою новенькую кофточку.
— Нет, — честно ответила я. — Просто так вы отсюда не уйдете. Я спущу вас с лестницы.
Колян даже не нашелся что ответить.
Впрочем, у него уже не осталось времени на размышления.
Я резко ударила его локтем в ухо, и, когда его хватка ослабела, мое колено четко вписалось в его небритый подбородок.
Колян клацнул челюстями и слегка покачнулся.
Я схватила его за шиворот и, развернув к себе спиной, пнула ногой в поясницу.
Он отлетел в угол прихожей, едва не сбив вешалку.
Распахнув дверь, я выкатила полубесчувственного Коляна на лестничную площадку и, придав его телу достаточное ускорение, отправила его считать ступеньки носом.
Вернувшись домой и приведя дыхание в норму, я поправила смятую на груди кофточку.
Кажется, урон минимальный.
Вслед за этим я позвонила своей клиентке. Голос Лилии был каким-то отстраненным, словно она уже смирилась с неизбежным арестом.
— Знаете, они думают, что я лгу, — пожаловалась мне Голубева. — И смотрят на меня как-то исподлобья…
— Лилия Игнатьевна, я обещаю вам сделать все, что в моих силах, — торжественно поклялась я. — Я вам верю и прошу вас не терять надежду. Почаще советуйтесь со своим адвокатом.
— Да-да, Ада очень поддерживает меня. Она и сейчас рядом. Без нее у меня бы совсем руки опустились.
— Лилия Игнатьевна, я сейчас еду в Сосенки, не исключено, что мне удастся кое-что разузнать.
— Что ж, пусть вам сопутствует удача, — так же бесстрастно пожелала мне Голубева.
— Вообще-то мы с ней не расстаемся, — заверила я ее. — Да, вот что, ответьте мне на один вопрос. Вам приходилось слышать о Еве Браун? Я имею в виду не…
— Да-да, я поняла. Кажется, еще в перестройку Евдокия Гончарова — это ее настоящее имя — работала с Заварыкиной. Сначала Вика ей платила, и Ева Браун была чем-то вроде «крыши» для концерна «Виктория», а потом у них установились более теплые отношения. Это все, что я могу вам рассказать. Как вы понимаете, я старалась не вникать в столь опасные предметы.
— Увы, эти предметы сейчас стоят для меня на первом плане. И опасность — это хороший знак. Это свидетельство того, что настоящий преступник нервничает. А значит — еще не все потеряно!
Глава 7 ВЕЧЕР В СОСНОВОМ ЛЕСУ
Я снова созвонилась с Мишкой Кленовым, и он навел для меня нужную справку.
В дачном поселке Сосенки действительно проживала Софико Геловани, к которой я и собиралась направиться.
Мишка выхлопотал для меня разовый пропуск туда, и уже через час я спускалась по ступенькам рейсового автобуса в двадцати километрах от города.
Поселок под романтичным названием занимал солидную площадь.
Он действительно был расположен в сосновом лесу; дома стояли почти у самой его кромки, а приусадебные участки выползали на колхозные поля.
