Все это он выпалил, пока я прикидывала, как бы мне поделикатнее сообщить нервному дяденьке, что случилось.
– Не кричите, пожалуйста. Это не Женя. Он не может подойти к телефону… Я вам сейчас все объясню, только вы успокойтесь, пожалуйста. Дело в том…
– Меня совершенно не волнует, в чем там у вас дело! Вы передайте этому паршивцу, что так дела не делаются. Заварил кашу, так не лезь в кусты. Как его светлость освободится и соизволит подойти к телефону, пусть перезвонит. Я жду. Передайте, что я только что вернулся, даже дома еще не был, а он подойти, видите ли, не может, министр! Так и скажите – Макс ждет звонка. Срочно!
После этого вспыльчивый Макс бросил трубку, не вникая в мои объяснения. Короткие гудки здорово разозлили меня, и я решила плюнуть на Макса вместе с его проблемами. Но вспомнила, как здорово он нервничал, когда говорил по телефону, и мне стало его жаль. Может, он и не виноват, что мама не научила его разговаривать с людьми по-человечески. Телефон у Жени был очень хороший, дорогой, естественно, с автоматическим определителем номера. Я без труда смогла записать номер, с которого звонил загадочный Макс. Судя по цифрам, это был обычный семизначный городской телефон. Если я правильно поняла, то вспыльчивый Макс сидит и ждет звонка именно по тому номеру, с которого звонил сам. Что же, дам ему еще один шанс узнать о судьбе несчастного Евгения.
Набрав номер, я услышала хорошо поставленный женский голос:
– Здравствуйте, вас слушают. Чем я могу вам помочь?
– Девушка, позовите, пожалуйста, Макса.
– Вы не туда попали, тут нет никакого Макса. – Вежливости и заинтересованности в голосе явно поубавилось.
В трубке опять раздались противные короткие гудки.
Что же они все сегодня как сговорились трубки бросать?! Ну что же, попробую еще раз. Может, соединилось неправильно. Ведь, если дамочка сидит у телефона, она не могла не видеть таинственного Макса. Он звонил оттуда всего две минуты назад.
В трубке послышался тот же приятный голос:
– Здравствуйте, вас слушают. Чем я могу вам помочь?
– Девушка, подскажите, пожалуйста, куда я попала?
– Вы попали в приемную президента промышленной группы «Альянс» Максима Алексеевича Горохова. А Макса никакого здесь нет, – добавила она ехидно.
Я поняла, что действительно ошиблась, видимо, техника, даже импортная, далеко не совершенна, и определитель номера дал сбой. Звонить из приемной президента такой громадищи, как «Альянс», мне не могли, это понятно даже ребенку. Желая как-то выйти из положения и не показаться дурочкой, которую обманул кавалер, всучивший неправильный номер, я начала объяснять девушке, в чем дело:
– Видите ли, видимо, мой определитель немного сломался, так как согласно ему с вашего номера мне только что звонил мужчина, представился Максом и сказал, что ждет по этому номеру звонка от Жени. Так вот я и хотела ему сказать, чтобы не ждал и время не терял. Так что извините меня, пожалуйста…
Закончить я не успела. Девушка тихо охнула и залепетала:
– Извините меня, ради бога, что же вы сразу не сказали, что вы от Евгения Алексеевича? Боже мой, Максим Алексеевич предупреждал, чтобы с ним его соединять без промедления. А о вас он не упоминал, так что извините, ради бога, за резкость. Соединяю вас с Максимом Алексеевичем. Говорите.
Девушка чуть не плакала, а я просто обалдела. Так что, Женя брат президента «Альянса»? С ума сойти! Или это просто совпадение отчества?
– Говорите, девушка! – нетерпеливо уже в который раз повторил раздраженный мужской голос на том конце провода. Да, это он, тот самый Макс, голос, несомненно, его. – Что вы хотели сказать мне о Евгении, почему мне не ждать его звонка? Что с ним?! Ну, говорите же, не тяните!
– Женя… Он умер. Его вчера убили, – наконец решилась я.
– Как убили?! Что вы несете, девушка?! Он вчера звонил, просил побыстрее связаться с ним… Да, говорил, что было покушение, но все же ведь обошлось! Я думал это так, ерунда, и он, как всегда, все преувеличил… – Голос Максима Алексеевича стал ужасно растерянным.
– Да. Было покушение, я сама видела. И звонил он утром, видимо, именно вам. А потом его действительно убили. Прямо с телефонной трубкой в руках. Я мало знала Женю. Да и вас не имею чести знать, но соболезную. Подробности вы можете узнать в четвертом отделении милиции. Дело об убийстве пока ведет капитан Скворцов Антон Евгеньевич… – Я не знала, что еще нужно сказать в такой ситуации. – Документов никаких при Жене не было, поэтому, видимо, вам и не сообщили. Может, просто еще не узнали, кто он такой… вчера же было воскресенье… выходной… Извините… Телефон оказался у меня случайно, я просто забыла про него от таких потрясений. Вы скажите, куда его привезти, и я верну…
– Что?! Что вы несете, девушка, какой телефон?! Женьку убили, брата моего родного, какой, к черту, телефон?! Это невозможно, этого просто не может быть!!! Вы та девушка, у которой он ночевал сегодня? Да или нет? Да отвечайте же быстрее, черт вас возьми!
– Да, это я. А откуда вы знаете?
– От него. Ведь он звонил мне… Где вы находитесь? Адрес, быстро! Сидите тише мыши и никому не открывайте дверь, даже милиции. Я вам это приказываю! Вы слышите меня? Приказываю! Я сейчас же пришлю за вами людей. Нет! Сам приеду! И не открывайте никому дверь, иначе вы можете просто не дожить до моего приезда. А мне вы очень нужны. Все. Ждите.
Жизнь моя последнее время делала столько крутых виражей, что я уже устала удивляться и даже бояться, всему ведь есть предел. Я быстренько стала одеваться, наводить марафет; не каждый день в мои скромные апартаменты ожидаются столь высокие гости. Я накрасила один глаз, когда в дверь настойчиво позвонили.
– Кто там?
– Откройте, пожалуйста, мы за вами.
– А где Максим Алексеевич? За дверью слегка замялись.
– Ну, девушка, милая, не будет же он лезть к вам на третий этаж. Внизу он, в машине. Ждет.
Может, кому и все равно, но я на такое ответственное свидание с одним накрашенным глазом идти не могу. Я набралась наглости и сказала:
– Пусть подождет, я сейчас сама спущусь. За дверью озадаченно замолчали. Ну и пусть, если я им так нужна, могут и подождать пару минут. Я пошла заканчивать макияж и по дороге выглянула в окно. Во дворе стоял черный джип, около которого курил бритый парень.
Я уже закончила приводить себя в порядок, взяла сумку, сотовый Жени и направилась к выходу, когда во дворе началось что-то непонятное. Мне показалось даже, что стреляют. Хотя поручиться не могу, так как раньше я настоящих выстрелов никогда не слышала. Я даже в тир не хожу, что мне там делать?
Я подскочила к окну. Там творилось невообразимое. Нет, ну для голливудского боевика это, может, так себе, ничего особенного, средняя сцена, но для нашего скромного двора такое количество шикарных импортных машин, людей с автоматами, пистолетами и еще бог знает с чем – это нонсенс.
Опять раздался звонок в дверь, но открывать я уже не спешила.
– Кто там?
– Открывай, мы за тобой.
– Нет уж! Тут больно много желающих на меня одну. Пароль говорите какой-нибудь, что ли, а то нипочем не открою.
– Молодец, милая, но открыть придется, а то мы ведь уедем, а те вернутся. Обязательно вернутся, поверьте. Вы теперь многим нужны, девушка, но живой вы нужны только нам. Так что уж вы решайтесь побыстрее.
Я с радостью узнала голос Макса. Я даже удивилась, почему он мне в прошлый раз мог показаться неприятным. Такой милый голос. Родной прямо. Я живенько выдернула табуреточную ножку из дверной ручки и распахнула дверь.
Понедельник для Антона Евгеньевича начался, прямо надо сказать, неплохо. Солнце светило вовсю, день обещал быть удачным. Для кого, может, это и не было особенно приятным, есть люди, которым начинать трудовую неделю легче в понурый, дождливый даже день. Но у Антона был сегодня законный, честно заслуженный выходной. И его он собирался провести с максимальной пользой. Поваляться немного в кровати, слегка прибраться в своей холостяцкой квартире, затем поехать в гараж, поколдовать над старенькой «восьмеркой», которая благодаря его стараниям и выглядит, и бегает не хуже иной новой. Затем планы становились еще привлекательнее. Часов в шесть он захватывает с работы девушку Раечку и едет в пригород к своему другу Егору, который к их приезду должен истопить баню и накрыть стол со всеми вытекающими последствиями.
Такие вот незамысловатые, но многообещающие планы роились в голове капитана Скворцова в прекрасное солнечное утро понедельника. И ведь, надо сказать, начали они сбываться ровно так, как и были задуманы. Он повалялся в постели, позавтракал, разложил по местам одежду и книги, даже не поленился пропылесосить палас и собирался уже в гараж. Телефонный звонок застал его за шнуровкой кроссовок.
– Скворцов? Антон? Ты? – с досадой услышал капитан голос Палыча.
Палыч, полковник Никита Павлович Хрущев, был непосредственным начальником Антона. Сочетание Никита и Хрущев почему-то казалось необыкновенно забавным всем, кто знакомился с полковником. Хотя если хоть слегка задуматься, то ничего странного в том, что мальчика, родившегося в шестидесятом году и носившего фамилию Хрущев, назвали именно Никитой, заметить невозможно. Так же ничего странного нет и в том, что мальчик этот к сорока годам облысел и округлился, после чего стал необыкновенно похож на своего знаменитого тезку. Видимо, много мытарств было у бедного малыша с таким сочетанием имени и фамилии, так как к своим сорока годам он люто ненавидел кукурузу и это самое сочетание. Все знакомые, включая начальников и подчиненных, звали его в связи с этим просто Палычем. А полным именем величали только по особо торжественным случаям либо в гневе.
