Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе

Действительно, подобные случаи известны, хотя они редки. Иногда казненные на виселице оставались живыми. Разумеется, такое случалось раньше. Теперь мы подходим к вопросам смертной казни гораздо рациональнее.

— Я почти не сомневаюсь, — продолжал Кармайкл, — что обнаружу перелом подъязычной кости и, возможно, хрящей гортани. Кроме того, я рассчитываю увидеть внутреннее кровоизлияние. Скоро мой предварительный диагноз подтвердится.

— Он вышел на дело, твердо намеренный убить. Он прихватил с собой все необходимое, — пробормотал я себе под нос.

Но Дейзи говорила, что Речной Дух схватил ее за горло руками. Она ни словом не заикнулась о шнуре или веревке. Правда, Дейзи убежала от Духа. Может быть, Дух решил больше не полагаться на волю случая и потому приготовил петлю из шнура?

— Он напал на одинокую испуганную женщину, которая заблудилась в тумане… Может быть, он предложил помочь ей, проводить и так заманил в парк? — вслух рассуждал я.

— Инспектор, я привык работать с трупами. Искать убийц — ваше дело, — только и ответил Кармайкл.

— Тогда скажите, пожалуйста, давно ли она, по-вашему, умерла? Когда наступила смерть? — Вопрос был важным. Парк — место общественное. Конечно, из-за тумана во второй половине дня народу там было немного.

Доктор поджал губы:

— Как вы, несомненно, понимаете, инспектор Росс, точное время я назвать не могу. Мне сообщили, что ее нашли рано утром в воскресенье. Скорее всего, смерть наступила во второй половине дня в субботу, скажем, между четырьмя и шестью часами вечера.

Значит, ее убили в то время, когда Лондон окутывал густой туман.

— Доктор, у меня к вам еще один вопрос, — продолжал я. — Вы присутствовали при том, как мистер Бенедикт опознал жену?

— Нет, — ответил Кармайкл, переводя взгляд на лоток с инструментами. — Здесь был Скалли.

И мне снова пришлось обратиться к Скалли. Я нашел его в прихожей.

— Конечно-конечно, инспектор Росс, сэр, я очень хорошо помню мистера Бенедикта. Я показывал ему тело. — Скалли неприятно осклабился и потер руки.

Нервы мои были на пределе. Иногда про кого-то говорят: «У меня от него мурашки по коже». Именно такое действие оказывал на меня Скалли. Как может Кармайкл каждый день работать с таким типом? Разумеется, Кармайкл всецело сосредоточен на работе… И все же я не удержался:

— Надеюсь, когда вы привели его на опознание, в зале не распыляли карболовую кислоту?

— Нет, сэр, я хорошо подготовил его супругу; все тело, кроме лица, было укрыто простыней. Мне не хотелось огорчать его больше, чем было необходимо. — Мерзкая улыбка на физиономии Скалли сменилась ханжески-скорбным выражением.

— Огорчать больше, чем было необходимо?! Да ведь вы привели его смотреть труп жены! — воскликнул я.

— Разумеется, сэр, но мне хотелось, чтобы он видел, что мы обращаемся с трупами со всем уважением, — укоризненно ответил Скалли. Видимо, я задел его профессиональное достоинство.

— Все так, но ведь он и так был очень огорчен, правда? Говорят, после опознания он упал в обморок.

— Свалился замертво. — Скалли пожал плечами. — Почти сразу рухнул как подкошенный прямо на пол. Я привел его в чувство с помощью нюхательных солей. Всегда держу наготове флакон… Родственники часто падают замертво, особенно дамы. Я привожу их в чувство и стараюсь утешить. — Он снова мерзко осклабился.

Мне все труднее было скрывать свое отвращение к нему.

— И как он себя чувствовал, когда пришел в себя?

— Не понимал, на каком он свете. Так оно со всеми бывает, кто вдруг оказываются на полу… Он спросил, что случилось, и я объяснил, что он потерял сознание.

— Он что-нибудь еще говорил тогда?

Скалли поскреб свою непривлекательную физиономию и, подумав, ответил:

— Бормотал что-то бессвязное… Говорю же, не понимал, на каком он свете. А из его слов я ничего почти не разобрал.

— Ясно, значит, его слова показались вам бессмысленными. И все же попробуйте вспомнить, что именно он говорил! — не сдавался я.

— Мол, смерть опять пронеслась мимо стариков и гонится за молодыми. Да, еще говорил, что они хотели спрятаться за воротами, но все напрасно.

— За воротами? Какими воротами? В парке?

— Чего не знаю, того не знаю, — угрюмо ответил Скалли. — Я что слышал, то и говорю. Ведь предупреждал я, что ничего не разобрал… И я не виноват, — обиженно добавил он.

Я извинился:

— Вы мне очень помогли, Скалли. Для следствия очень важно выяснить первую реакцию супруга.

— Думаете, он сам ее прикончил? — оживился Скалли; его обычно тусклые глаза блеснули. — Значит, муженек ее и удавил? Но зачем было тащить ее в парк? Мог бы душить и дома!

— Я вовсе не считаю, что ее убил он, — отрезал я.

— Ясно, — разочарованно протянул Скалли.

— Где ее одежда? — спросил я.

— Здесь, мистер Росс. — Скалли подвел меня к столу, на котором были аккуратно разложены вещи покойницы, и взял юбку. — Немного порвалась вот здесь, видите?

Юбка была из коричневой шерстяной ткани; расстелив ее на столе, я увидел дыру с рваными краями ниже пояса. Дыра была длиной дюйма три и около дюйма шириной.

— Это для вас важно? — спросил Скалли, не сводя с меня своих блекло-голубых глаз.

— Возможно, — ответил я. — Если удастся найти недостающий клочок. Где ее украшения?

Скалли вручил мне мятую картонную коробку. Открыв ее, я увидел драгоценности, о которых говорил Данн.

— Мне придется забрать их с собой; сейчас напишу расписку. — Я написал, что забираю два кольца, одно из желтого металла, одно из серебристого металла с камнем белого цвета, и пару серег желтого металла с жемчужинами. В таких случаях подробное описание очень важно. На посторонний взгляд, поддельные алмазы и позолота выглядят вполне убедительно. И потом, не хотелось, чтобы Бенедикт потом обвинил нас в подмене ценных украшений на фальшивки. — Спасибо, Скалли.

Он понял, что я больше его не задерживаю, и засунул расписку в карман жилета.

— Рад был помочь вам, инспектор. Извините, мне пора к доктору Кармайклу.

Как мы договорились, из больницы я отправился в Грин-парк, где встретился с Моррисом, констеблем Вуттоном и констеблем парковой полиции Уильямом Хопкинсом, который обнаружил тело. Позже к нам присоединился инспектор парковой полиции по фамилии Пиклз. Выражение лица у него было очень кислое — похоже, он страдал несварением. Даже редкие усики висели как-то уныло. Констебль Хопкинс, напротив, показался мне бравым военным в отставке. Стоял он очень прямо, как на параде, и его роскошные напомаженные усы выглядели особенно пышно рядом со скудной растительностью инспектора Пиклза.

В Грин-парке много открытых лужаек, широких аллей и дорожек, обсаженных деревьями. Немногим более ста лет назад, когда здесь еще была городская окраина, это место пользовалось дурной славой: все боялись грабителей и разбойников с большой дороги. В наши дни королевские парки, в том числе и Грин-парк, считаются тихими уголками, местами отдыха. В парках собственная полиция следит за порядком. Не в таком уголке рассчитываешь столкнуться с убийцей… Чем больше я озирался по сторонам, тем невероятнее казалось мне то, что здесь произошло. Каким образом Аллегра Бенедикт очутилась в парке? Пойти гулять она могла в ясный солнечный день. Но что заманило ее в Грин-парк в туманный, промозглый вечер? Конечно, можно предположить, что она просто заблудилась. В конце концов, парк с одной стороны граничит с улицей Пикадилли. И все же…

Мы собрались в том месте, где Хопкинс сделал свою ужасную находку. Труп он обнаружил в дальнем конце парка, где деревья и кусты не так ухожены, как в центре. Рядом с довольно густыми зарослями раскинул свои ветви огромный старый дуб. Моррис задрал голову и осмотрел его.

— Очень красивое дерево, — заметил он.

— Этот дуб, — горделиво сообщил ему констебль Хопкинс, — посадили здесь при Карле Втором. Король очень любил Грин-парк. Бывало, придет сюда со своими придворными и гуляет запросто, а иногда беседует с подданными… Конечно, он приходил сюда уже после своего возвращения на престол. А во времена гражданской войны, когда королю пришлось спасаться от врагов, он спрятался на дубе. Солдаты «круглоголовых», которые охотились на него, обыскали всю округу, а посмотреть наверх не догадались. Наверное, поэтому король так полюбил дубы; может быть, он и приказал посадить здесь один в честь своего благополучного спасения.

Я тоже слышал, что молодому Карлу Второму пришлось прятаться от преследователей на дубе. Но никогда не слышал, что после тех событий король приказывал сажать дубы в память о том знаменательном событии. По-моему, Хопкинс придумал эту историю сам и охотно рассказывал ее впечатлительным посетителям парка; возможно, его благодарили за ценные сведения и награждали шиллингом-другим.