то же время отдалялся и от живых.
– Её нужно опознать как можно скорее, – сказала Паула, и медик кивнул в знак понимания.
– Завтра проведу вскрытие.
Паула проводила его до двери, за которой уже ждали двое технических экспертов – мужчина и женщина – в полном снаряжении. Она попросила запереть створку и открыть лишь тогда, когда она постучит. Не задавая лишних вопросов, мужчина закрыл дверь. Он понимал, что Паула хотела осмотреть место преступления первой и в одиночестве, чтобы затем сосредоточиться на этих наблюдениях.
Паула включила фонарик и дождалась, пока лязгнет задвижка.
Она начала осмотр с отверстия в нижнем углу, через которое внутрь контейнера закачали воду. В диаметре оно было сантиметров пятнадцать. Металлическое кольцо с внутренней стороны блеснуло в свете фонарика – оно выглядело новее, чем всё остальное. Подобных конструкций в обычных контейнерах Паула раньше не встречала.
Свет скользил по стене и полу вокруг отверстия. Если женщина и пыталась в панике закупорить его чем-то, то никаких следов этого не осталось. По всей видимости, вода поступала под таким напором, что её было просто не остановить.
Паула перевела луч фонаря на стены, но в передней части контейнера больше ничего необычного не обнаружилось. Обойдя матрас, она посветила на пол рядом с телом, на стены вокруг и на крышу – но все поверхности были чистыми.
Матрас, оказавшийся после слива воды посреди контейнера, выглядел неказистым. Полосатое покрывало было аккуратным, но коротким: матрас торчал из-под него с обеих сторон. Такие импровизированные постели обычно можно найти на заброшенных складах и чердаках многоэтажек. Пол вокруг по-прежнему был сырым, сам матрас явно оставался на плаву, но впитал воду.
Паула подтолкнула матрас ногой к стене и осветила оставшуюся после него лужу. На дне обнаружился бирюзовый ноготь.
У неё внутри снова всё сжалось. Ноготь был вырван целиком и напоминал накладной, однако судя по остальным пальцам, ногти у жертвы были настоящими.
Паула погасила фонарик, и наступила жутковатая тьма. Световое пятно продолжало плясать перед глазами – с таким же успехом она могла зажмуриться. Было неясно: то ли растворяется призрачное пятно, то ли это сама тьма скручивается и превращается в тоннель, в конце которого нет никакого света.
Вдруг ей стало не по себе оттого, что в темноте и тишине совсем рядом с ней лежит тело.
Мёртвая молодая женщина.
Паула сжала уши руками и услышала, как тихий шум её собственной крови превращается в бурление потока воды. Она была не одна, совсем недавно обезумевшая женщина в этом потоке пыталась оттолкнуть от себя тьму, которая сдавливала её со всех сторон. В панике тело превратилось в сгусток страха, который слился с Паулой, поселился в ней, искал спасения в её лёгких и в то же время не давал им дышать. Она не могла сделать ни вдоха. Глаза Паулы были открыты – теперь уже точно, – и она вглядывалась в темноту. Она видела эту тьму. Абсолютно бескрайнюю. Из неё было не выбраться, она поглотила женщину.
Паула вдохнула полной грудью – так шумно, что звук эхом отразился от стен контейнера.
Она стояла неподвижно, прислушиваясь к тому, как успокаивается дыхание. Вокруг царила тишина, и снаружи тоже было не различить ни звука.
Личность женщины нужно установить незамедлительно. Это должно стать первым шагом к истине, а Паула привыкла идти последовательно, избегая пустых и, главное, преждевременных предположений. Обычно детали складывались в почти безупречную картину. Убийства редко отличались разнообразием, и, как правило, вывод о мотиве можно было сделать ещё на месте преступления.
Но это убийство выглядело совершенно иначе.
Паула снова закрыла глаза, мысленно собрала имеющуюся информацию и попыталась представить её в виде голых фактов.
Жертва: молодая темнокожая женщина.
Причина смерти: утопление.
Орудие убийства: контейнер.
Место преступления: резиденция фонда «Лехмус».
Если взять лишь один из этих фактов – тот, что тело обнаружено в контейнере, – то определённая картина всё-таки вырисовывалась. Уже не первый год подобное показывали в новостях, хоть и не про Финляндию: запертые в железных ящиках нелегальные мигранты. В самых страшных случаях в одном контейнере находили десятки погибших.
Но обычно люди умирали от удушья, когда в переполненном контейнере заканчивался воздух.
Если же принять во внимание утопление, контейнер и этническую принадлежность жертвы, то в первую очередь Пауле в голову приходило Средиземное море – могила для тысяч беженцев, стремившихся в Европу через Африку. Но здесь море было не Средиземное, да и по цвету кожи делать выводы было нельзя: женщина вполне могла родиться в Финляндии.
Если взять отдельно женщину и контейнер, то картина снова менялась. Изнасиловали ли жертву? Внешних признаков насилия не наблюдалось, да и одежда порвана не была.
Оставался фонд «Лехмус» и его резиденция. Да ещё Юхана Лехмусоя – директор компании, владевшей контейнером. Из-за этих двух кусочков пазл никак не складывался.
Но это ли было важнее всего?
Паула поняла, что просчиталась: не стоило отправлять Ренко разговаривать с семейством Лехмусоя в одиночку.
Она открыла глаза и вновь содрогнулась: её по-прежнему окружала непроглядная тьма. Но это была лишь тень той паники, которая овладела женщиной, когда вода хлынула в запертый контейнер.
Вообще ставить себя на место жертвы среди полицейских считается бессмысленной затеей, даже нежелательной – это мешает сосредоточиться. Но Паула не могла не думать о последних мгновениях жизни этой женщины. Способ убийства был не просто немыслимым, а немыслимо жестоким. Жертва обломала все ногти, из последних сил пытаясь открыть дверь и выбраться наружу. Но и без ногтей она продолжала до последнего цепляться за жизнь.
Сколько это могло продлиться? Долго ли контейнер наполнялся водой?
Напоследок Паула сделала ещё один глубокий вдох и решительно постучала в дверь. Она испытала облегчение оттого, что реакция на стук оказалась мгновенной и тьму тут же прорезал яркий солнечный свет.
Открывший дверь сотрудник удивился, увидев выражение её лица, но промолчал.
Паула поймала себя на том, что улыбается – ведь напряжение спало, сделала лицо посерьёзнее и принялась раздавать указания. Она всегда делала это скрупулёзно и ожидала, что её внимательно выслушают, прежде чем приступить к делу, хотя многие инструкции были очевидны и сотни раз озвучены прежде. В начале карьеры это помогало ей почувствовать себя лидером, но и позднее привычка никуда не делась.
Видавшие виды сослуживцы знали, как работает Паула, и уважали её. Раздача указаний не говорила о недоверии – скорее была своего рода ритуалом.
На этот раз люди молча стояли вокруг Паулы, а ей как раз хотелось бы послушать, что они думают. Правда, только рутинной работы им уже
