Города он наверняка не знает. Он одурел от жары и духоты, да еще эта идиотская шляпа… Справиться с ним будет сравнительно легко. Он не очень осторожничает и идет почти не скрываясь, хотя это не его город. Интересно, что ему сказали? Что мне подсунут наркотик и я буду крепко спать? Странно, но Кэролин почти не настаивала на том, чтобы я обязательно выпил свой сок. Может быть, она нервничала? Боялась, что, если она проявит настойчивость, я могу что-то заподозрить? Но доза оказалась слишком большой. Бедная, неумелая девочка! Ничего-то ты не можешь сделать как следует!
Я встречался с Кэролин уже около полугода. Мы познакомились в фирме, в которой я некоторое время состоял консультантом по безопасности. Кэролин – ее настоящее имя, но она хочет, чтобы все называли ее Линии, и, похоже, здесь следует искать первую подсказку. Она, конечно, не Бриджит, но все же довольно красива: стройная, светловолосая, изящная, со светлой кожей. Линии родом из Джорджии, но группа «Б-52» нравится ей больше, чем «Р.Е.М.». Еще одна подсказка.
Это был умный шаг – выйти на меня через нее. Они легко могли запугать ее так, что она ничего бы мне не сказала. Ни мне, ни полиции. Когда они добрались до нее? Может быть, вчера? Как она держалась вчера вечером? Были ли в ее поведении какие-то странности? Не помню. И все-таки как им удалось? «Мы пришьем твою маму, пришьем брата, пришьем тебя»? Трудно сказать. Ясно другое: они наверняка задавали ей вопросы. Как он ведет себя дома? Каков его распорядок дня? Привычки? О'кей, детка, тебе придется сделать одну очень простую вещь. Перед уходом на работу положи эту таблетку в его стакан с соком. Старайся держаться как обычно. Веди себя естественно. Избегай необычных слов, поступков… Она и избегала; я, во всяком случае, ничего не заметил.
Да, они решили действовать через Кэролин. Они боялись меня – человека, убившего Темного Уайта. Казалось, легче всего было бы подстрелить меня прямо на улице, но это хотя и самый простой, но не самый верный способ. И они решили действовать наверняка. Найти уязвимое место. Застать меня врасплох, когда, одурманенный наркотиком, я не смогу оказать сопротивление.
Нет, нельзя сказать, чтобы я был недостаточно терпелив. Я проявил просто ангельское терпение.
Я ждал десять лет, даже одиннадцать. Конечно, я сыграл с ними грязную шутку, но у меня не было выхода. Когда легавые взяли меня за бока, я сдал им всех долбаных ирландцев, которых только знал. Всех, кто еще не был убит или умерщвлен иным способом – как Бриджит, как я сам. И все-таки мне пришлось ждать слишком долго. В мыслях своих я умолял их сделать первый ход. Я мечтал, чтобы они приехали сюда. Я воображал, будто я приехал к ним. Шеймас Патрик Даффи, встань! Довольно спать. Пора исполнить свой долг!
Да, ты уже не молод, но это только отговорка. Займись делом. Твои предки чтили закон кровной мести и в Ольстере, и в войнах с индейцами. Господи, если тебе нужен образец – загляни в биографию Эндрю Джексона. Помни, честь превыше всего. Внемли голосу сирены. Разве он не нарушил своей священной клятвы? Только трус «стучит» в полицию. Да, прошло много времени, но мы все равно должны убить его. Это наш долг. Пока Майкл жив, мы не можем…
Но они не появились. Они меня не нашли. Правда, четыре года назад в Чикаго, в поезде надземки, на меня напал вооруженный мужчина. Было поздно, вагон был пуст, и он был один. Он направил на меня пистолет, но поезд дернулся, и он, не удержав равновесия, качнулся вперед. Я перехватил его руку с оружием и выкрутил так, что сломал ее. На следующей остановке я выскочил из поезда и затерялся в ночном городе. Была ли это обычная попытка ограбления? Не знаю. Мне следовало проверить, но вместо этого я поспешил скрыться. Сейчас, впрочем, я склоняюсь к версии заурядного грабежа.
Тем не менее я не расслабляюсь. Я читаю газеты и слежу за новостями.
Шеймас Патрик Даффи умер в прошлом году. Ему было семьдесят восемь лет, и он мирно скончался в своей постели. Он был последним из поколения ирландских ветеранов, последним персонажем давно забытой истории. В некрологе, опубликованном «Нью-Йорк Таймс», упоминалось, что в девяностых годах ирландская мафия – как несколько ранее итальянская и русская – прекратила свое существование. Сейчас, разумеется, нью-йоркские профсоюзные боссы честны и неподкупны, азартные игры забыты, «гринкарты» никому не нужны, наркомания побеждена…
Убийца-ирландец снимает свою нелепую шляпу и вытирает лицо. Он взмок и нервничает, а ведь он пока прошел только несколько шагов от машины до дома.
В предчувствии чего-то важного я смотрю на календарь, на часы. Долго, слишком долго… Намного дольше, чем я думал. Мне уже начинало казаться, что ты так никогда и не сделаешь решительного шага. Что ты поймешь, какая это страшная пытка – просто ждать. К сожалению, ты не настолько умна. Тебе не проникнуть в глубь моей души.
Интересно, кто нынче босс? До меня доходили разные слухи, но информация поступает скудная. Может, это твоих рук дело? Может, босс теперь ты?
Ты, наверное, мечтала об этом дне. Представляла его во всех деталях. Ты все спланировала, продумала, посоветовалась со специалистами. Что ж, я тоже не сидел сложа руки. Сегодняшний день станет квинтэссенцией всего, что было с нами. Кульминацией нашего с тобой жизненного пути. Время спрессовалось, превратившись в одно лишь «сейчас». Окружающий мир двигался дальше, но мы с тобой – нет. Все вокруг нас стало другим, и только мы с тобой по-прежнему скованы одной цепью – ты и я. Да, я это знаю. Не беспокойся, я тебя не разочарую. Я готовился. Репетировал. И не один раз. И прежде чем опустится занавес, каждый из нас сыграет свою роль до конца.
Я бесшумно скатываюсь с дивана и ползу на четвереньках к столу, на котором стоит компьютер. Из ящика я достаю последний шедевр Гастона Глока. Я навинчиваю на ствол глушитель и, выбравшись в холл, прячусь за кадкой с раскидистой юккой. Рябой убийца еще здесь. Он никак не дойдет до крыльца.
Я протягиваю руку к входной двери, готовясь распахнуть ее настежь и встретить убийцу выстрелом в упор. Я почти нажал на ручку, как вдруг у меня внутри все холодеет. Из кухни в глубине дома доносится какой-то шорох. О боже! Кажется, я просчитался и в доме кто-то есть. Шум мотора, работающего на холостом ходу, скрип калитки – все это только отвлекало мое внимание, пока основная группа заходила с тыла. Они приблизились по оврагу, поднялись по склону и прошли через участок соседей. Тот дом, на другой стороне… Их собака – немецкая овчарка по кличке Омар – заметила чужих. То-то она лаяла как сумасшедшая, посылая мне сигналы, предупреждая… Господи, Майкл, да ты никак стареешь, становишься старым и глупым. А старым дуракам место на кладбище.
Черт побери!
Кухня!!!
Все было хорошо рассчитано. Один человек со стороны переднего крыльца, один или несколько со стороны кухни. Все выходы перекрыты, к тому же Линии обещала, что я буду спать. У меня и без того появилась привычка спать после обеда, так что наркотик в стакане с соком должен был послужить лишь дополнительной гарантией от всякого рода неожиданностей.
И все же Линии – прелестная, с очаровательным акцентом, который мог бы и иезуита сбить с пути истинного, – никак не вписывалась в нарисованную мной картину. Чтобы она хладнокровно пособничала моим убийцам? Вряд ли. И все же, если я останусь в живых, нам придется пересмотреть наши отношения.
Вот именно – если… И очень большое «если». Мои враги свое дело знают. Они составили план, нашли информатора и даже не поленились спуститься в овраг, чтобы подойти к дому как можно незаметнее, – все это говорило о том, что мне придется иметь дело как минимум с полупрофессиональной командой. Кроме того, они послали рябого ирлашку сторожить парадное крыльцо. Самая легкая работа, если разобраться; вряд ли они всерьез рассчитывали на то, что я вдруг выскочу на крыльцо и начну палить во все стороны. Нет, я сплю, крепко сплю где-то в доме. Линии наверняка рассказала, что я просто помешался на этом своем апельсиновом соке. Для беспокойства нет никаких оснований – я обязательно его выпью. Скорее всего, я лягу на диване в гостиной, но не исключено, что я буду чувствовать себя настолько усталым, что поднимусь в спальню на втором этаже. Иногда я так действительно делал, и Линии не могла об этом не вспомнить.
Я слышу, как парни в кухне переговариваются громким шепотом. Вообще-то разговаривать им не полагается вовсе; они должны только делать друг другу знаки, но для этого нужна хорошо отработанная система сигналов. Значит, все-таки не профессионалы. В крайнем случае – команда, кое-как собранная из парней, которые хороши поодиночке, но вместе работать не умеют. Что ж, возможно, это и станет причиной их поражения. Будем играть как сборная Великобритании против сборной Норвегии – звезды-одиночки против дружной, спаянной команды. Вот только в моей команде всего один игрок.
Я слышу доносящийся из кухни шепот. Старший отдает приказания:
