время. Может быть, это были часы Белого Кролика.
Часы, которые остановятся, когда умрет кто-то еще.
Кэрролл начал с мистера Икс, сидевшего слева… Дойл, Понсонби рядом с ним…
…сэр Оуэн…
…Квикеринг… Питер Салливан…
…Клара Драме, рядом с ней Джимми Пиггот… а рядом с ним мистер Уидон…
Полукруг заканчивался на мне, я стояла справа от Кэрролла.
Весь этот долгий путь как будто помогал Кэрроллу собраться с силами и заговорить.
– Вы… Он сказал, что сегодня ночью умрете вы, мисс Мак-Кари.
12
Я сразу же поняла, почему Кэрролл хотел извиниться передо мной наедине и не отваживался смотреть мне в глаза.
Но после первого приступа страха я почувствовала себя гораздо лучше.
Я представляла себе несколько вариантов развития событий, один другого хуже. А озвученный вариант не то чтобы ничего для меня не значил – ну конечно же значил и даже повергал в ужас, – но, по крайней мере, зависел исключительно от меня. Слава богу, никого больше это не затрагивало.
Да не поймет меня читатель неправильно. Я никогда не была храброй или не считала себя таковой; мне, как и всем, страшно умирать. Однако моя смерть, как и моя жизнь, – это мое частное дело, за которое отвечаю я сама: вот что меня успокаивало.
Напротив, то, что происходит с моим ближним, ускользает от моего контроля. Разбираться во всем приходится ближнему, а тот не всегда умеет, не всегда справляется, и это меня по-настоящему печалит.
Вот почему я стала медсестрой: чтобы разбираться с проблемами других людей.
Таким образом, в тот момент передо мной находились девять нерешенных проблем.
– Но это… смешно, – заговорил сэр Оуэн, бледный, но воодушевленный: коса смерти в своем слепом кружении прошла всего в дюйме от него. Сэр Оуэн смотрел на меня. – Ваше преподобие, вы ведь не станете верить этому вздору?
– Ну конечно же нет, – весело отозвалась я. – Пожалуйста, прошу вас успокоиться.
– Это только сон, – бормотал Понсонби, тоже ощутивший близость смертельной угрозы. – Не скажу, что это был совсем обыкновенный сон, но его можно считать почти обычным…
– Это был сон, просто сон! – неуверенно воскликнул юный Джимми Пиггот.
– Чушь, – определил Квикеринг, дрожа то ли от страха, то ли от ярости. – Нелепость!
– Вам не о чем волноваться, – утешил меня Уидон.
Говорят, что во время болезни человек узнает, насколько он значим для окружающих. Если верить этому суждению, я была серьезно больна.
Впрочем, для одного из присутствующих я обладала особенной значимостью. Он заговорил очень медленно, выделяя каждое слово:
– Все кошмары, приснившиеся его преподобию до сих пор, сбывались.
Слова мистера Икс возымели эффект поглощения всякого звука в вакууме. Клара поднесла ко рту руки, прикрытые балахоном. Кажется, она ничего не слышала о пророческих снах Кэрролла. Салливан опять смотрел на меня, теперь с тревогой.
Но что мне было по-настоящему больно – так это смотреть на моего пациента. Силы совершенно покинули его, он как будто дошел до последнего предела. Бледный недвижный мистер Икс вжался в свой стул на колесах.
Я помотала головой.
– Мистер Икс, вы без всякой необходимости запугиваете людей! – сказала я. – Успокойтесь! Ничего со мной не случится!
Я дам вам совет: никогда никому не говорите, что с вами ничего не случится, если ваша цель – успокоить человека. С момента произнесения этих слов – нет, даже в момент их произнесения – вы будете наблюдать, как сама эта фраза роет вам удобную, простенькую, гостеприимную могилку и хоронит вас так поспешно, что вы даже не успеваете договорить до конца.
«Со мной ничего не случится» означает все, что угодно, но только не это.
– А может кто-нибудь объяснить мне, что тут происходит, или я прошу слишком многого, о боги неведенья? – не выдержал Салливан. – Что еще за кошмары? Нам, актерам, никто ничего не рассказывает…
За объяснение взялся Дойл, который до сего момента был занят своими записями.
– Его преподобию снятся вещие сны. Бесспорно здесь только одно: сегодня ночью я не покину мисс Мак-Кари. Я намерен спать с вами, мисс!
На фоне этого заявления известие о моей смерти сильно потускнело.
13
Может ли читатель представить себе жизнь более горестную, чем моя, если я признаюсь, что мне пришлось дождаться смертного приговора, чтобы наконец почувствовать себя окруженной всеобщим интересом и заботой? Звучит противоречиво и даже заносчиво, но я рассказываю то, что было. Я превратилась в средоточие нежности для девяти моих товарищей – за исключением того, кого вы и так подозреваете, хотя я и знала, что он озабочен больше всех, – все они награждали меня взглядами и словами поддержки, переводили дело в шутку, изображали сомнение в правдивости пророчества, но при этом не скрывали облегчения от того, что это сомнительное пророчество не относится лично к ним. Двое мужчин сражались за право спать со мной в эту ночь – Джимми Пиггот и Конан Дойл; сэр Оуэн – тот вообще улыбнулся мне, не подняв ни одну из бровей; растерянный Салливан без устали выражал готовность меня защищать; Клара ничего не говорила, но ее взгляды полнились нежностью и состраданием; Уидон – тот самый бухгалтер, который так холодно принял меня в первый день по приезде в Кларендон, – теперь вытирал слезы, как будто я его бабушка; Кэрролл взял мою ладонь и сдавил так сильно, точно собирался делать предложение; и даже мистер Икс – да, он самый! – склонил голову под тяжестью нахлынувших переживаний.
А теперь скажите, что у меня не было причин чувствовать себя счастливой.
Единственный, кто взирал на меня с ужасом, был Квикеринг. Я решила, что ему сейчас страшнее, чем мне, – мне тоже было страшно, но это чувство пребывало где-то на глубине, в самом потаенном уголке.
Что же касается Понсонби, он, даже и занятый подготовкой речи для моих похорон (я его не упрекаю, ему надлежало как следует все обдумать заранее), неожиданно для всех возвысил голос:
– Как бы то ни было и что бы ни означал этот сон, мы не позволим, чтобы с вами случилось что-то плохое, мисс Мак-Кари!
Когда я услышала, что этот человек правильно произнес мою фамилию – впервые с момента нашего знакомства…
Клянусь вам, когда я это услышала, я подумала, что на самом деле сон снится мне.
«Вот она, настоящая Страна чудес», – сказала я себе.
Кэрролл был прав. Чтобы в нее попасть, достаточно было нырнуть в кроличью нору.
14
Разумеется, ментальный театр отложили до следующего утра. Дойл предлагал вызвать полицию, но его не поддержали ни психиатры, ни мой пациент – не знаю, то ли из-за преждевременности этой
