задели его за самое, может быть, больное. И вы никогда не узнаете, что именно эта шутка стала той единственной причиной, по которой к вам теперь испытывают маленькую ненависть.
— А что говорит Тони? — спросила Эрика.
Я пожала плечами, объяснив, что не обсуждала с ним это.
— Что между вами? — спросила она, так точно подобрав вопрос, на который я сама не знала ответа.
— Я не знаю.
— Тогда чего бы тебе хотелось?
— Честно, — я задумалась. — Это очень сложно. Он очень добрый, хороший, мне с ним бывает хорошо, но знаешь, это всё не то.
— Почему же?
Она села напротив меня, как в старые добрые времена. Я узнаю из тысячи эту улыбку, ей не терпится услышать от меня полное излияние собственных чувств.
— Мне кажется, — ответила я. — Он не тот человек.
— Ты ещё не встретила того человека?
Медленно и с некой опаской я покачала головой.
— Может быть, иногда мне бывает лучше с кем-то другим, — сказала я.
Это действительно было сложно объяснить Эрике то, что творилось у меня в душе, когда я сама не могла разобрать ничего, что крутились в моей голове.
— Я понимаю, — она улыбнулась. — Подожди, ты скоро встретишь того, кого надо. В конце концов, в семнадцать лет нельзя точно определить, кто будет твоим мужем в будущем.
— Что?
— Я говорю, что вероятность встречи нужного человека всего лишь в семнадцать лет крайне низка.
— Да, — я кивнула. — И поэтому я не задумываюсь о любви.
Эр улыбнулась. Я посмотрела на неё и поняла, что она совсем не верит в любовь Рэя.
— Что насчёт Эр-Эр? — осторожно спросила я.
— Спорим, Эр-Эр не будет существовать в следующем году?
— Что? — я не веря своим ушам, смотрела на неё. — Он больше тебе не нравится?
— Очень нравится, — она неловко посмотрела вверх, краем губ улыбнувшись. — И я, наверное, его люблю. Он меня вряд ли.
— С чего такие убеждения?
— Потому что есть вещи, которые нравятся Рэю намного больше, чем я.
— Ты сейчас про кисточки и акварель? — улыбнулась я.
— Нет, — она немного засмеялась. — Он флиртует с другими девушками, при мне.
— Рэй? — удивилась я.
— Да, — Эрика засмеялась. — Ты его плохо знаешь, он ещё тот бабник.
— Серьёзно? Рэй?
— Да!
— Рэй Паттерсон?
— Да, — она громко захохотала. — Хватит уже!
В меня полетела её голубая подушка.
— А вот это зря! — я соскочила с пола, подхватив розовую маленькую подушку с диванчика.
Когда нам было по тринадцать лет мы впервые остались у Эрики с ночёвкой. Где-то вычитав, что самое главное в ночной вечеринке — это битва подушками, мы принялись колотить друг друга по голове огромными подушками, ожидая той самой минуты, когда они разорвутся, и мы на пару секунд окажемся в другом мире, в мире перьев, которые закружатся вокруг нас, как крупный зимний снег. Но на деле всё вышло иначе: моя подушка сорвалась лишь с одного края, и оттуда выпал огромный кусок поролона.
Сейчас мы с Эр в её комнате, как когда-то давным-давно, опять дерёмся подушками, но не ждём какой-то кульминации этой битвы в виде перьев по всей комнате.
— Бедная Эр, — крикнула я. — Связалась с бабником!
— Да ладно, я посмотрю на тебя, — смеётся она, — когда увидишь, как твой парень флиртует с другими девчонками.
— Уже жду этого дня, — смеюсь я, падая на кровать Бена.
Эрика ложится рядом. Мы лежим с абсолютно целыми подушками. Теперь всё кажется другим, как будто нам снова тринадцать лет, мы не дружим с Кевином, нас интересует мальчики только в том плане, что они могут носить за нас учебники в школу. И мама Эрики, просит нас быть потише. Но в этот раз мы не слышим ни единого возражения в нашу сторону. Как бы то ни было, какую бы опасность я не несла, я заставила Эрику развеселиться, пусть даже на крошечное мгновение. Должно быть, её родители были приятно удивлены, услышав звонкий смех дочери. И теперь им совсем не важно, помечена я или нет. Какой в этом смысл, если мы можем с ней помочь друг другу преодолеть неодолимое чувство грусти, скуки, отчаяния, безнадёжности и беспомощности.
— Слушай, — спросила Эрика. — А когда мы успели повзрослеть?
— Не знаю, ещё в начале этого года я ощущала себя ребёнком.
— То же самое, и я думала, это как минимум до следующего года.
— Что, если мы не выросли?
— Точно, ты всё ещё ребёнок, — она засмеялась.
Я изобразила улыбку. Наверное, детство и правда покинуло нас, но оно ещё обязательно проснётся совсем скоро.
— Который час? — Эр потянулась за телефоном.
Посмотрев на еле светлый дисплей экрана, она уставилась на на цифры, показывающие шесть часов вечера.
— Куда-то спешишь?
— Нет.
Мне показалось, она слегка поникла. Как будто в этом времени было что-то.
— Электричка уходит через семнадцать минут, — сказала она.
— И что?
— Как что? — она уставилась на меня. — Фил уезжает.
— Куда?
— Не знаю. Он сказал, что не вернётся сюда. Поэтому, я думаю, место, куда он едет, находится где-то далеко.
Её голос громко прокатился по комнате. Фил Николсон уезжает через пару минут, а я последняя узнаю об этом, и не от него самого, а от своей подруги.
— Почему я не знала? — спрыгиваю я с кровати со скоростью кометы.
— Разве он не сказал тебе, когда был в больнице?
— Нет! — повысив голос, ответила я.
— Я думала, об этом знают уже все.
— Видимо, я не вошла в круг людей, которым следует знать об этом, — я быстро подбежала к двери, забыв надеть ветровку.
— Белл, — Эрика в мгновение оказалась рядом со мной. — Может он забыл сказать?
— Как можно было забыть про меня? — слегка истерично задалась я вопросом.
— Ну да, — согласилась Эрика. — Ты же его спасла.
— Не в этом вовсе дело, — я открыла дверь. — А ты пойдёшь со мной?
— Я уже попрощалась с ним.
— Ладно, — кивнула я.
— Шестнадцать минут, — сообщила она.
Шестнадцать минут. Этого было ничтожно мало, чтобы попрощаться. Кубарем скатившись с лестницы, пробежав до конца улицы на всех парах, не дожидаясь машин, перебежав через переход, я неслась к нему. Вокзал был не слишком далёк от дома Эрики, но именно в это мгновение расстояние будто бы умножилось вдвое. Сколько времени занял у меня истерически быстрый бег, я так и не узнала, но мне всё казалось, что время очень быстро уносится мимо меня, и я совсем не успеваю даже просто увидеть его, прежде чем он зайдёт в вагон.
Мне всегда нравились поезда, электрички, долгие переезды в другие города, путешествия или просто короткая поездка с друзьями в соседний город. Какое же прекрасное чувство было в моей душе, когда я покидала Тенебрис. Но быстро летя к вокзалу, я мечтала, чтобы электричку
