Фостер улыбаясь прервал размышления Лесника:
— Моя супруга сказала очень много любезностей в ваш адрес. Знал бы я, что она способна на такие комплименты, давно бы привез тайно через границу такой ей подарок, но она утверждает, я не способен на такое самопожертвование. Между прочим, она правильно рассуждает: я бизнесмен и не должен наводить тень на свое имя.
— Со временем и я, наверное, так буду поступать, — признался Лесник. Посмотрев на миссис Фостер, он, положив левую ладонь на сердце и прижав ее другой, наклонил голову в ее сторону, благодаря за комплименты.
После ужина Лесник, обращаясь к Фостеру, сказал:
— Мы хотим походить по городу, познакомиться с ним.
— Без сопровождающего вы заблудитесь в таком огромном городе, — заметил Фостер. — Я его и то хорошо не знаю.
— Вы за нас не беспокойтесь, — попытался успокоить его Душман, но его попытка оказалась безуспешной.
— Вы мои гости, и без сопровождающего я вас одних в город не пущу. У меня садовником работает ваш соотечественник, имеющий водительские права. Я скажу, чтобы он показал вам все, что пожелаете. Я с вами не могу отправиться, так как уже почти неделю не занимаюсь делами фирмы.
— О’кей! — махнув рукой в знак согласия, произнес Лесник.
Его «безупречная» речь на английском языке вызвала улыбку на лице миссис Фостер.
Садовником оказался плюгавый мужчина шестидесяти лет, которого если бы не было видно его возраста по лицу и дряблой коже, можно было принять со спины за подростка шестого-седьмого класса.
Садовник, поздоровавшись с ними, представился:
— Меня зовут Павлом Степановичем.
Они познакомились, представившись ему тоже.
— Как там у нас на Родине? — признав в них соотечественников, спросил садовник.
— Получаем гуманитарную помощь от своих близких врагов, от вас в том числе, сжираем и через задницу выкидываем, не задумываясь над тем, что ее надо отдавать в валюте, — зло бросил Лесник, недовольный лишним свидетелем в готовящемся преступлении, но неизбежность заставляла делать первый неверный шаг.
— На вас не отразилось плачевное экономическое положение нашей страны, — оглядывая своих пассажиров, заметил Павел Степанович.
— Я не о себе говорю, и ты не обо мне спрашивал, — сердито произнес Лесник. — У меня с товарищем в этом плане все о’кей, а у тебя, Степанович, дела как в нашей экономике, — не стерпев, съязвил он. — Стоило ли сюда переться, чтобы в чужом саду ветки подрезать?
— Вы что, приехали меня агитировать вернуться в Россию? — окрысился Степанович.
— Еще чего, такого добра у нас и без тебя хватает, — успокаиваясь, сообщил Лесник.
— Вы, наверное, прожженные коммунисты?
— Степанович, надо газеты читать. Нет уже коммунистов. У нас, как и у вас, все сразу стали господами.
Ответ Лесника почему-то рассмешил водителя, и он засмеялся прерывающимся дребезжащим смехом, как будто быстро перекрывал и открывал дыхательный путь.
— Ты, Степанович, кончай пускать пузыри и вези нас в ресторан «Ночная фиалка», — потребовал Лесник.
Тронувшись с места, Степанович вновь остановил автомобиль.
— Я такого ресторана не знаю и не знаю, куда ехать.
— Что, мне тебя учить, как проехать к ресторану? — удивился Лесник.
— Конечно, я же туда дорогу не знаю, — растерянно ответил шофер.
— Вот если бы все такие грамотеи деранули сразу в один день на Запад, может быть, и нам легче зажилось,
— пошутил Лесник, которому почему-то Степанович не понравился с первых минут.
— Виктор, хватит человеку действовать на нервы, — давая Степановичу в руки десятидолларовую банкноту, сказал Душман. — Ты, Степанович, езжай по улице до первого полицейского, у него и спросишь, где интересующий нас ресторан.
Пользуясь подсказками полицейских и таксистов, с грехом пополам они нашли интересующее их заведение на Двенадцатой авеню.
Ресторан «Ночная фиалка» размещался в солидном и привлекательном здании, внутреннее оформление помещения, такое солидное и добротное, говорило о его владельце, что дела у него идут неплохо.
Пройдя зал, они заняли свободный столик. К ним сразу подошел официант принять заказ.
Обращаясь к Степановичу, Лесник попросил:
— Спроси у него, кто владелец ресторана?
Ответ официанта — мистер Локман — Лесник понял без перевода.
— Спроси у него, где сейчас находится мистер Локман, — потребовал от Степановича Лесник.
— Он у себя, но посетителей из зала принимает очень редко, — перевел ему ответ официанта Степанович.
— Скажи этому чучелу, что я привез его хозяину привет с Родины, и встрече со мной он будет рад, — засовывая в карман официанту десятидолларовую банкноту, вновь попросил Лесник Степановича.
Выслушав Степановича, официант более доброжелательно сообщил:
— Сейчас я позвоню хозяину по телефону, и, если он согласится принять, я провожу вас к нему.
Официант независимой походкой удалился.
— Ты смотри, какие строгие порядки он у себя установил, не завести ли мне у себя в ресторане такие? — произнес Душман.
— Можешь завести, порядок везде нужен, только долго тебе придется ждать, чтобы клиенты давали, как мы, официантам чаевые в валюте.
Беззаботно рассмеявшись, Душман возразил:
— Ошибаешься, дорогой, как раз с моими официантками чаще всего клиенты расплачиваются валютой, а вот со мной — деревянными чушками.
Видя подходящего к ним официанта со слащавой улыбкой на лице, Лесник заметил:
— Кажется, дело клеится. Вы заказывайте себе обед на две персоны.
Официант, приняв заказ у Душмана через «переводчика», отдал его на кухню для исполнения, после чего отвел Лесника в кабинет Локмана и незаметно удалился.
В средних размерах кабинете, меблированном со вкусом дорогой мебелью, в кресле Лесник увидел мужчину лет семидесяти, плотного телосложения, низкого роста, с огромной головой без признаков растительности на ней. Она, как головка сыра, надежно сидела на толстой короткой шее.
Согласно описанию Лапы Лесник понял, что перед ним сидит Молох.
— Здравствуйте, Давид Борисович! — произнес Лесник, подойдя вплотную к креслу.
— Здравствуй, дорогой, чем могу быть полезен? — Заплывшие жиром глазки внимательно разглядывали Лесника.
— Я приехал с вашей Родины и привез письменный привет от Жернова-Постникова Остапа Харитоновича.
Секунд десять подержав письмо в руке, как бы взвешивая его, Молох, оживившись, воскликнул:
— От Лапы, да?
— Да! — обрадованно подтвердил Лесник, довольный налаживающейся между ними связью.
— Письмо от Лапы. Вот чертяка, еще помнит меня, — поднявшись с кресла, удивился Молох. — Ты, дорогой, посиди и помолчи, пока я буду читать послание из другого мира. — Он отбросил спину в кресло, как в воду, отработанным движением.
«Бедному креслу достается от него», — подумал Лесник беспечно.
Надев очки, хозяин кабинета не спеша распечатал конверт, понюхал его содержимое, после чего достал письмо, углубившись в чтение. Прочитав письмо, он положил его на стол. Не спеша достал из кармана пиджака пузырек с таблетками, размером с хорошую большую пуговицу, положил одну из них себе под язык.
Пососав таблетку, Молох, зашевелившись в кресле, произнес:
— Ты мне сделал такой подарок, который будет приятно волновать меня еще долго. Я узнал его каракули и не хуже его помню то, что он мне пишет. Он просит меня выполнить твою устную просьбу. Я готов сейчас же выслушать.
— Давид Борисович, у вас там в зале сидит мой кореш, если можно, пускай он примет участие в нашем разговоре.
— Сначала я хотел бы услышать, о чем будет между нами разговор, — умеряя пыл Лесника, возразил Молох.
Лесник сообщил ему цель своего визита.
— Знаешь, Виктор Степанович, при разговоре на такую тему третий всегда лишний. Я распоряжусь, чтобы твоего кореша обслужили по высшему классу.
Молох по селектору связался с рестораном и дал служащему, поднявшему телефонную трубку, соответствующее распоряжение.
— Ты просишь меня, чтобы я сделал тебе махровую наводку и предоставил хороший инструмент. Все я могу, но не знаю, стоит ли мне с тобой связываться. Лапу я знаю как квалифицированного специалиста по сейфам.
Тебя я знаю менее часа, может быть, ты не медвежатник, а ломовщик. — Оглядев внушительную фигуру Лесника, он добавил: — Я знаю, что дури тебе занимать не надо.
— Если вы так рассуждаете, то можете проверить меня в работе.
— Конечно, буду проверять, куда ты денешься, — безапелляционно и вместе с тем решительно заявил Молох. — Для начала вот этого поросеночка ты сможешь разделать? — Он показал пальцем на дверку вмонтированного в стену несгораемого сейфа.
