Штырь как завороженный переводил взгляд со Страйка на Лэйнга. Страйк курил и тоже смотрел на Лэйнга. Нос нещадно саднило и дергало, отчего глаза постоянно слезились. Ему хотелось, чтобы убийца хотя бы один раз заговорил до приезда полиции.
– Помнишь, Донни, как ты избил и ограбил слабоумную старушку в Корби? Несчастную миссис Уильямс. Стырил награду ее сына за отвагу на пожаре, да и документами его заодно разжился. Знал, что он за границей живет. Отчего ж не примерить на себя чужую личину, если для начала ксивой обзавестись? Не так уж сложно тогда одурачить одинокую женщину и пару лохов-легавых.
Лэйнг молча валялся на грязном полу, но Страйк почти физически ощущал лихорадочную работу его паскудных, прижатых к стенке извилин.
– Я нашел в доме аккутан, – сказал Страйк Штырю. – Это таблетки от угревой сыпи, но еще и от псориатического артрита. Вот тогда бы мне и догадаться. Он прятал их в комнате Келси. Рэй Уильямс не страдал артритом. Готов поспорить, у вас с ней – с Келси – было много маленьких секретов, я прав, Донни? Ты ее накручивал, направлял в мою сторону – именно так, как тебе требовалось, да? Катал ее на мотоцикле возле моего агентства… делал вид, что отправляешь ее письма… приносил ей поддельные записки от моего имени…
– Вот ублюдок поганый! – прорвало Штыря.
Он навис над Лэйнгом, явно вознамерившись загасить сигарету о его жирную физиономию.
– Даже не думай, Штырь, еще ожогов тут не хватало. – Страйк взялся за мобильный. – И вообще, двигай отсюда, я копам звоню.
Он набрал три девятки и продиктовал адрес. Легенда уже была готова: он вел Лэйнга до клуба, потом до квартиры, между ним вспыхнула ссора, и Лэйнг на него напал. А что здесь побывал Штырь и что Страйк взломал замки – это никого не касалось. Разумеется, у подвыпившего соседа мог развязаться язык, но Страйк рассудил, что парень предпочтет не ввязываться в это дело, чтобы в суде не возникло вопросов о его вредных привычках.
– Это заберешь с собой и уничтожишь, – распорядился Страйк, снимая неоновый жилет и передавая его Штырю. – Возьми баллон с газом – и дуй вот туда.
– Сделаем, Бунзен. Ты точно здесь один с ним управишься? – добавил Штырь, разглядывая сломанный нос Страйка, кровоточащее ухо и распоротую ладонь.
– Легко, – сказал Страйк и почему-то растрогался.
Он услышал, как Штырь забрал из комнаты металлический баллон, и вскоре увидел его проходящим по внешней галерее мимо кухонного окна.
– ШТЫРЬ!
Его старинный друг стремительно ворвался в кухню: Страйк понял, что он бежал во весь опор; тяжелый баллон был занесен для удара, но Лэйнг по-прежнему молча лежал на полу в наручниках, а Страйк покуривал у плиты.
– Ну, Бунзен, ты даешь! Я думал, он тебя повалил!
– Штырь, тебе не влом будет раздобыть тачку и прямо с утра кое-куда меня подвезти? А я тебе за это…
Страйк посмотрел на голое запястье. Часы он продал вчера, чтобы авансом расплатиться со Штырем за сегодняшнюю операцию. Что бы такое ему впарить?
– Послушай, Штырь, ты же знаешь, я скоро огребу кучу бабла. Через пару месяцев ко мне очереди стоять будут.
– Ладно уж, Бунзен, – пораскинул мозгами Штырь. – Будешь должен.
– Без базара?
– Ага. – Штырь собрался идти. – Звякнешь, когда соберешься ехать. Я пошел за тачкой.
– Только чтоб нам не запалиться! – крикнул ему вслед Страйк.
Штырь вторично промелькнул снаружи мимо кухонного окна, и через считаные секунды Страйк услышал вой полицейской сирены.
– Это за тобой, Донни, – сообщил он.
И тут Дональд Лэйнг заговорил со Страйком своим голосом – в первый и последний раз.
– Твоя мать, – сказал он с густым шотландским акцентом, – была грязной потаскухой.
Страйк хохотнул.
– Возможно, – истекая кровью, сказал он из темноты под нарастающий вой сирен и затянулся сигаретой, – но она меня любила, Донни. А твоей, как мне рассказывали, на тебя было насрать, на отродье недомерка-легавого.
Лэйнг задергался, безуспешно пытаясь освободиться от наручников, но только юлой завертелся на боку.
A redcap, a redcap, before the kiss…
Blue Öyster Cult. «Before the Kiss»[106]
В тот вечер Страйк так и не увидел Карвера. Он подозревал, что Карвер скорее прострелит себе колени, чем посмотрит ему в глаза. В небольшом кабинете при отделении реанимации его допросили в промежутке между назначенными ему процедурами двое незнакомых офицеров из Скотленд-Ярда. Ухо ему пришили, разрезанную ладонь перебинтовали, на спину, глубоко процарапанную упавшим тесаком, наложили повязку и – в третий раз за его жизнь – в результате болезненных манипуляций придали относительную симметрию носу. С вынужденными перерывами Страйк отчетливо излагал полицейским ход мыслей, который привел его к Лэйнгу. Он не преминул довести до их сведения, что две недели назад сообщил всю эту информацию по телефону одному из подчиненных Карвера, а также пытался донести ее до самого Карвера при их последнем разговоре.
– Почему вы не записываете? – спросил он офицеров, молча сидевших перед ним.
Тот, что помладше, для виду черкнул что-то в блокноте.
– Кроме того, – продолжал Страйк, – я отправил инспектору уголовной полиции Карверу письмо с уведомлением о вручении. Вчера оно уже было у него.
– С уведомлением отправили? – переспросил тот, что постарше, усатый, с грустными глазами.
– Именно так, – подтвердил Страйк. – Чтобы не затерялось.
Полицейский сделал более подробную запись.
Страйк рассказал, что недоверие полиции вынудило его продолжать слежку за Лэйнгом самостоятельно. Он вел его до ночного клуба, опасаясь, как бы тот не выискал там себе очередную жертву, а затем последовал за ним до квартиры и решил действовать в открытую. Про Алиссу, которая уверенно взяла на себя роль временной секретарши, и про Штыря, чье своевременное вмешательство избавило его от дополнительных увечий, Страйк умолчал.
– Чтобы поставить точку, – говорил Страйк офицерам, – нужно объявить в розыск Ричи, известного также как Дикки, чьим мотоциклом пользовался Лэйнг. Хейзел сможет вам рассказать о нем в подробностях. Он всю дорогу обеспечивал Лэйнгу алиби. Подозреваю, что это мелкий преступник, который считал, что всего-навсего помогает Лэйнгу обставляться перед Хейзел или проворачивать мошеннические сделки. Похоже, умом не блещет. Думаю, он быстро расколется, как только поймет, что ему могут припаять соучастие в убийстве.
К пяти часам утра и врачи, и полицейские согласились, что Страйка можно отпустить. Полицейские предлагали его подбросить до дому, но он, решив, что они хотят как можно дольше держать его под колпаком, отказался.
– Мы не хотели бы предавать это огласке, пока не побеседуем с родственниками, – сказал молодой офицер, когда они, все трое, прощались у пандуса; ветер трепал его льняные волосы.
– Я заявлений делать не собираюсь. – Страйк широко зевнул и поискал в кармане последние сигареты. – У меня сегодня дел по горло. – Он уже сделал пару шагов, но тут его осенило. – Кстати, так что там за связь между церквями? Брокбэнк… почему Карвер решил, что это он?
– Да как вам сказать… – Усатый офицер не горел желанием делиться этой информацией. – Был там некий координатор по работе с молодежью, который перешел из Финчли в Брикстон… это ничего не дало, но, – добавил он с некоторым вызовом, – мы его задержали. Брокбэнка. Только вчера получили наводку из ночлежки для бездомных.
– Это же здорово, – сказал Страйк. – Журналисты любят педофилов. Когда будете давать пресс-конференцию, я бы на вашем месте на это и упирал.
Ни один из офицеров не улыбнулся. Страйк пожелал им удачного дня и ушел, даже не зная, хватит ли у него денег на обратную дорогу. Сигарету пришлось держать в левой руке, потому что правая отходила от анестезии. На утренней прохладе пощипывало сломанный нос.
– Ты что, мозгами трахнулся: в Йоркшир? – возмутился Штырь, когда позвонил Страйку доложить, что машина у него под задницей, и услышал, куда предстоит ехать. – В Йоркшир?
– В город Мэссем, – уточнил Страйк. – Слушай, я же тебе сказал: получу бабло – и отстегну, сколько ты скажешь. Там будет свадьба, пропустить нельзя. Штырь, время поджимает. Сколько скажешь. Я за базар отвечаю. Как смогу – так сразу.
– У кого свадьба-то?
– У Робин, – ответил Страйк.
– Во как! – расплылся Штырь. – Тогда говно вопрос, Бунзен, доставлю в лучшем виде. Говорил же тебе, чтоб не…
– …ну да, да.
– …и Алисса тебе говорила…
– Да уж, во все горло.
Страйк подозревал, что Штырь теперь спит с Алиссой. Не зря же он подсуетился, когда Страйк объяснил, что ищет девушку, которая могла бы без особого риска сыграть очень важную роль, чтобы заманить в ловушку Дональда Лэйнга. Алисса оценила свою услугу в сотню фунтов и добавила, что делает Страйку большое одолжение, потому как глубоко обязана его напарнице.
