– О, Рэймонд! Какой сюрприз! – ахнула она, уронив сумку.
Всегда подтянутого и аккуратного Рэймонда очень раздражал нелепый вид его тетки. Ничуть не обрадовавшись встрече, он коротко бросил, поднимая ее сумку:
– Привет, тетя Делия!
Она продолжала стоять, щурясь и глуповато улыбаясь.
– Вот уж сюрприз так сюрприз, – произнесла Делия.
Поскольку Рэймонд приезжал в Бодмин не реже двух раз в неделю, а мисс Оттери ходила в магазин каждое утро, в их встрече не было ничего удивительного. Но молодые Пенхаллоу уже давно считали ее слегка помешанной, поэтому Рэймонд пояснил:
– Я приехал по делам. Как ваши дела? Как дядюшка Финис?
– Спасибо, чудесно. А как ты, дорогой?
– Отлично, – с улыбкой ответил Рэймонд.
– Ну и молодец! А как там милая Фейт? Мы уже сто лет с ней не виделись. В наши дни всем почему-то ужасно некогда!
– С ней тоже все в порядке.
Они стояли и смотрели друг на друга – мисс Оттери робко улыбалась, а Рэймонд лихорадочно соображал, как бы поскорее отделаться от нее.
– Я рада тебя видеть! Выглядишь просто замечательно! – снова защебетала Делия. – На днях я говорила Финису – да, это было во вторник, потому что я встретила в городе Майру и подумала, что у вас, молодых, свои дела, вы всегда заняты, особенно ты, Рэймонд, дорогой, – ну так вот, я сказала Финису, что мы не виделись с вами целую вечность. А вот мы и встретились!
– Да, – кивнул он и, не видя иной возможности отделаться от нее, предложил: – Может, подвезти вас до дома?
– Как это мило с твоей стороны! Ты ведь на машине? Я как раз собиралась зайти в лавку и купить зернышек для птичек, а потом хотела сесть на автобус, но если ты меня немного подождешь… Я тебя не задержу, ведь у тебя полно дел.
– Автомобиль стоит вон там. – Рэймонд указал в сторону своего транспортного средства. – Я подожду вас.
– Я только минуточку! – пообещала Делия. – Заскочу в лавку и сразу назад. Ты ведь помнишь моих птичек? Такие цыпочки!
Рэймонд мрачно кивнул. Еще бы он не помнил! Не прошло и трех недель с тех пор, как он в последний раз гостил в сером домике на окраине города, где Делия жила с братом. Все пространство гостиной, которое оставалось незанятым застекленными шкафами, где Финис хранил свою коллекцию фарфора, было заставлено и завешано золочеными клетками с щебечущими канарейками и волнистыми попугайчиками, и от них в комнате стоял невыносимый шум.
Через пятнадцать минут мисс Оттери плюхнулась на сиденье рядом с племянником, поставив корзинку с продуктами себе под ноги. Опоздание объяснила необходимостью проконсультироваться с лавочником насчет Дики, любимого кенара, который уже несколько дней недомогал.
– Милый человек! Всегда интересуется моими птичками. Конечно, мы давно друг друга знаем и поэтому у него ко мне особое отношение. Но ты ведь больше интересуешься лошадьми? Вполне естественно для молодого мужчины. И как там твои лошадки?
Рэймонд не был уверен, что на вопрос надо отвечать, однако сообщил, что выпустил пастись парочку однолеток.
– Чудесно! – воскликнула Делия. – Я всегда жалела, что мы забросили нашу конюшню. Разумеется, я не могла равняться с дорогой Рейчел, она была прекрасной наездницей, но я всегда любила лошадей, правда, только не очень норовистых. А Рейчел скакала на любой лошади – видел бы ты! Мой дорогой папочка – твой дедушка, Рэймонд, но только ты вряд ли его помнишь, поскольку он умер до твоего рождения, – сажал меня на таких смирных славных лошадок, что прогуливаться верхом было одно удовольствие. Я никогда не ездила на охоту. Мне это было не по душе, хотя я ничего не имею против охотников, потому что не могут же все думать одинаково, слишком скучно тогда было бы жить. Я любила сама управлять маленькой повозкой. Помнишь моего толстого пони Питера?
Рэймонд прекрасно помнил толстяка. Мисс Оттери просияла от счастья и принялась перечислять все случаи, когда это достойное животное проявляло свои выдающиеся способности. Истощив эту благодатную тему, она задумчиво произнесла, что хотела бы посмотреть на жеребят Рэймонда, поскольку любит любых детенышей, даже котят, хотя из тех вырастают ужасные существа, которые безжалостно душат бедных птичек и мышек.
– Ну что ж, приезжайте как-нибудь, я покажу вам конюшни, – сказал Рэймонд, зная, что тетка не примет приглашения из страха перед стариком Пенхаллоу.
Его предложение повергло Делию в смятение, и она стала, запинаясь, придумывать отговорки, пока машина не подъехала к домику, носящему пышное название «Азалия».
Отказавшись от настойчивого приглашения зайти и повидаться с дядей, Рэймонд, перегнувшись через тетку, открыл дверцу с ее стороны. Когда она вылезла из машины и забрала из рук Рэймонда свою сумку, из дома вышел Финис, он увидел из окна гостиной, как подъехала машина.
Простая вежливость не позволила Рэймонду сразу сорваться с места, хотя именно этого ему хотелось больше всего, и он обменялся с дядей рукопожатием. Однако из автомобиля он не вышел и задержал в своей ладони мягкую белую руку Финиса не дольше, чем требовали приличия.
– А я думаю, кто привез Делию домой. Очень любезно с твоей стороны! Как поживаешь, мой мальчик? Можешь не отвечать – ты в отличной форме. Заходи к нам, выпьем чего-нибудь прохладительного. Нет-нет, я настаиваю!
– Спасибо, дядюшка, но у меня нет времени. Рад видеть вас в добром здравии.
Финис откинул назад седую прядь, упавшую ему на лоб. Ухоженная рука была украшена агатовым перстнем.
– Пока держусь, хоть и немолод. А как твой батюшка?
Рэймонд знал, что Финис терпеть не может его отца, и это притворное участие заставило его нахмуриться.
– Как всегда, – бросил он.
– Какой характер! Выдающаяся личность, что и говорить!
– Почему бы вам не проведать его как-нибудь? – ехидно предложил Рэймонд. – Он будет рад вас видеть!
– Да, как-нибудь на днях… – неопределенно пообещал Финис.
Усмехнувшись, Рэймонд повернулся к тетке. Робко положив ему руку на плечо, она попыталась поцеловать его. Он не стал уворачиваться и сам чмокнул ее в морщинистую щеку. Кивнув дяде, нажал на газ, а брат и сестра замахали руками ему вслед.
В полном составе домочадцы собрались лишь к чаю, поскольку ни Фейт, ни близнецы к обеду в Тревеллин не вернулись. Но в пять все семейство, кроме старика Пенхаллоу, собралось в Длинной гостиной, больше походившей на галерею. В этой узкой комнате, выходившей окнами на главный фасад, стены были увешаны фамильными портретами. Старинная дорогая мебель соседствовала с заурядными стульями и столами; в торце горел небольшой камин, вокруг него сгрудились все диваны и кресла, полностью оголив противоположную половину комнаты. Чай подали на массивном серебряном подносе, который поставили на стол рядом с Кларой. На двух других столах расположились закуски на тарелках из вустера и краун-дерби и несколько серебряных корзиночек с печеньем, лежащим на кружевных салфеточках, связанных Кларой. Из Дауэр-Хауса пришли Ингрэм с женой, и пока Майра, худая дама с острыми чертами лица и настойчивым голосом, услаждала Клару рассказом о своем триумфе над местным мясником, Ингрэм приблизился к камину, громко споря с Конрадом о качествах одного из его жеребцов.
– Он отлично скачет, не в пример тому тихоходу, какого ты сдуру купил у старика Салташа.
– Да у него шея овечья, – усмехнулся Ингрэм.
– Ну и что? Какое отношение это имеет к его резвости? – возразил Конрад, кладя в чашку четыре куска сахара. – И препятствия берет отлично, не то что…
– Господи, ну хватит! – перебила Вивьен. – Вы можете говорить о чем-нибудь, кроме лошадей?
Барт, расположившийся в глубоком кресле, на подлокотник которого он поставил тарелку с десертом, произнес:
– Подожди, Вивьен, вот скоро сюда прибудет Клэй, и у тебя появится союзник. Конрад, ты слышал новость? Отец хочет подсунуть Клэя старине Клифу!
– Кто сказал?
– Юджин. Правда, Фейт?
– Я не желаю говорить на эту тему, – холодно ответила она.
– Да брось, Барт! Клиф его не возьмет! – засомневался Конрад, проигнорировав реплику Фейт.
– Если не веришь, спроси отца, – зевнув, произнес Барт и занялся десертом.
– Интересно, как он его заставил? Шантажировал, что ли? Значит, Клэй будет жить здесь? – с испугом предположил Конрад.
– Именно так, – кивнул Барт.
– Только этого не хватало, – вздохнул его брат.
Фейт вспыхнула, но, зная, что Конрад не принимает ее всерьез, не стала возмущаться и сделала вид, будто слушает Майру, болтающую с Кларой.
– Здесь и так уже живет слишком много людей, – проговорила Вивьен, забрав пустую чашку у Юджина и подходя к Кларе за новой порцией чая.
– Спасибо, милая, – тихо проговорил он. – Пожалуйста, поменьше молока, тетя Клара. Ты бы не мог отойти от огня, Ингрэм? Я замерз, а утром у меня возникли симптомы простуды.
– Юджин! Почему ты мне ничего не сказал? – всполошилась Вивьен. – А как сейчас себя чувствуешь? Я заметила, что ты неважно выглядишь, но решила, что ты просто не выспался. Ингрэм, сядь, пожалуйста. Ты закрываешь Юджину тепло!
