Я опустил ноги на пол и встал. Ноги были слабыми и дрожали, но все же не так, как я ожидал. Я подошел к стенному шкафу и распахнул дверцу. Там я ожидал увидеть белый тропический костюм, который тогда привез мне Брант, но в шкафу висел на вешалке совсем другой костюм – темно-синий, фланелевый, а также белая шелковая рубашка. Внизу стояли черные кожаные туфли, а на полке лежала шляпа с широкими полями.
Я глядел на одежду, понимая, что она не моя. Но это не остановило меня. Если моей одежды нет, придется надеть чужую.
Я вытащил клетчатые сине-белые носки, которые лежали в туфлях. Потом я обул туфли – они подошли так, словно по мне были сшиты. Рубашка тоже оказалась нужного размера, да и костюм впору.
Мне потребовалось больше десяти минут, чтобы одеться, и, покончив с этим делом, я совсем лишился сил. Мне пришлось сесть на кровать, чтобы унять сердцебиение. Дышал я как загнанная лошадь.
При этом я чуть не забыл шляпу, а она была мне нужна. Надо как-то скрыть повязку на голове. Я надел шляпу. Она оказалась тесной и жала, но придется ее носить.
Потом я осторожно подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в коридор.
В дальнем конце, у лестничной площадки, стояли два копа, повернувшись спинами ко мне. Заложив руки за спину, они переминались с ноги на ногу, совсем как полицейские в кино.
Я глянул вправо – но там коридор оканчивался большим двойным окном. Можно было выйти, только спустившись по лестнице. Но далеко мне не уйти, если эти двое стоят здесь для того, чтобы помешать мне.
Я закрыл дверь и украдкой пробрался к окну. Мало того что я находился на шестом этаже – весь двор внизу был занят пациентами, принимающими солнечные ванны. Если я попробую вылезти в окно, меня тут же заметят.
Пока я пытался найти выход, в коридоре раздались голоса. Подобравшись к двери, я чуть приоткрыл ее и выглянул, готовый в любую минуту кинуться в постель.
Медсестра и какой-то парень в белом халате заводили каталку в комнату напротив моей.
Я ждал, глядя на часы на стене. Без десяти семь. Времени оставалось все меньше. У меня есть всего двадцать пять минут до прихода медсестры с ужином. Если я хочу выбраться, надо действовать быстро.
Я все еще стоял у двери, решая, что же мне делать, когда медсестра и санитар вышли в коридор.
– Я зайду к врачу, а потом заберу ее, – сказал он. – Я забыл свидетельство о смерти.
– Ты когда-нибудь и голову свою забудешь, хотя потеря будет невелика, – резко ответила сестра и отвернулась.
Санитар хотел ущипнуть ее, но она, предвидя это, быстро убрала свой тыл из пределов досягаемости.
– А если не придержишь свои лапы…
– Знаю, знаю, – уныло сказал санитар. – Ты пожалуешься старшей медсестре. Почему ты никогда не расслабишься?
Медсестра ушла, и санитар пошел следом. Полицейские послушно расступились, давая им пройти.
Я немного помедлил, а потом открыл дверь. Копы стояли ко мне спиной, облокотившись на перила, – наверное, провожали взглядами медсестру.
Санитар подсказал мне выход; я, осторожно проскользнув по коридору, повернул ручку двери напротив и вошел внутрь. Я был готов выпрыгнуть из собственной шкуры – и чуть не выпрыгнул, когда увидел на каталке тело под простыней.
Взяв простыню за краешек, я осторожно приподнял ее. Я дрожал всем телом. Мертвая женщина, казалось, спала. Меня ужасало то, что я собирался совершить, но я понимал, что, если не сделаю этого, мне отсюда не выбраться. Я в отчаянии оглядел комнату в поисках места, куда можно было бы спрятать тело, но такого места не имелось. Рядом находилась еще одна дверь. Я приоткрыл ее и увидел роскошную ванную.
Я бегом вернулся к каталке и завез ее в ванную. Потом, стянув простыню и отвернувшись, я приподнял тело и, ковыляя, подошел к ванне. Кое-как я опустил в нее труп. Потом я задернул шторки у ванны и вывез каталку в комнату.
К этому времени я едва стоял на ногах. Я повалился на кровать и думал, что потеряю сознание. Я трясся как осиновый лист, голову пронзала сверлящая боль. Я попытался бороться с ней, и через некоторое время она прошла. Я старался успокоиться, боясь потерять время. Я сел на каталку и накрылся простыней. Потом я снял шляпу и лег, натянув простыню на голову.
Так я и лежал, ожидая санитара. У меня кололо сердце, и дрожь то и дело пробирала все тело. Я уже начал думать, что меня обнаружат, не успев вывезти каталку из комнаты. Я размышлял, не спрятаться ли в ванной, когда услышал, как открывается дверь.
Я обратился в камень, задерживая дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца. Каталка поехала. Санитар, толкая ее, тихонько насвистывал. Звучало это так, словно до всего мира ему не было никакого дела.
Короткая поездка по коридору оказалась самым худшим, что мне довелось испытать. Даже когда я сидел в окопе под бомбежкой, мне не было так жутко.
– Эй, что там у тебя? – раздался чей-то голос.
Кровь застыла у меня в жилах. Я понял по голосу, что это один из полицейских.
– Как раз по вашей части, – ответил санитар. – Это труп.
– Черт. Я-то думал, вы тут людей лечите.
– Не всегда. Думаю, главврач в доле с гробовщиками. Без работы их не оставляет.
– Кто это? Мужчина или женщина?
– Женщина. Умерла от перитонита. Наверное, док забыл у нее в животе перчатку или еще что-нибудь. Он у нас очень рассеянный.
Полицейский засмеялся, и каталка поехала дальше. Колеса стукнули обо что-то, и я услышал свист закрывающихся дверей. Через секунду я почувствовал движение вниз и догадался, что мы в лифте.
Санитар продолжал насвистывать. Лифт мягко остановился, двери открылись, и каталка снова поехала.
– Джо, привет, – произнес девичий голос.
– Здравствуй, киска, как дела?
Каталка остановилась.
– Кто это?
– Миссис Эннисмор. Из 44-й, – ответил санитар. – Ты классно сегодня выглядишь.
– Там напротив комната Рикки, да?
– Да. И двое полицейских его караулят.
– Да ты что! У старшей медсестры, наверное, припадок случился.
– Рискин ее уговорил. Он неотразим. Не хотел бы я, чтобы он когда-нибудь взялся за меня. Он одурачил Рикку. Рикка думает, что ему удастся вывернуться, притворившись, будто он потерял память, но не тут-то было. Я слышал, как Лис говорил доку Саммерсу, что завтра предъявит обвинение в убийстве. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда они войдут и все ему скажут.
– Кого он убил?
– Какую-то даму. Наверное, он чокнулся. Он и сам чуть не погиб. Слушай, киска, может, прокатимся со мной в лифте? Если нам повезет, он может застрять между этажами.
– Если тебе повезет, ты хочешь сказать.
– Сейчас избавлюсь от этого жмурика, и давай попробуем. – Каталка снова покатилась. – Жди меня здесь, киска. Будет потом о чем написать в дневнике.
Изножье каталки стукнулось о створку двери. Санитар пихнул ее посильнее, так что она со всего размаха ударилась о стену.
– Изобретатель лифта был всеобщим благодетелем, – услышал я его голос. – Входи, сейчас я покажу тебе почему.
Наступило молчание. Я немного полежал, пока не услышал, как закрываются двери лифта, а потом стянул простыню и сел.
В комнате без окон было темно, но свет из коридора, пробивавшийся в щель между дверьми, дал мне возможность хоть немного представить себе планировку. Вдоль стен стояли каталки, накрытые простынями. Было холодно, и запах формальдегида забивал все остальные.
Я слез с каталки, опять чуть не позабыв свою шляпу. Когда глаза привыкли к полумраку, в дальнем конце комнаты я разглядел дверь. Из-за нее сочился тусклый дневной свет.
Я подошел к дальней двери, повернул ручку и осторожно приоткрыл. Дверь вела на узкую аллею. В дальнем конце стояли открытые железные ворота. За ними виднелась главная улица. Ворота никто не охранял.
Я пошел по аллее на улицу. Я не знал ни куда иду, ни что собираюсь делать. Денег у меня не было. В карманах не оказалось ничего – даже носового платка. Но я не беспокоился об этом. По крайней мере, я ухожу подальше от госпиталя, от Рискина и Рикки. И этого немало.
Большая желтая луна бросала на море янтарные блики. На пляже стояла машина с погашенными огнями. Мужчина и девушка начали раздеваться по разные стороны автомобиля. Я лежал достаточно близко, чтобы слышать их голоса, но не мог разобрать, о чем они разговаривали.
В этой части пляжа никого, кроме них, не было. Три часа я пролежал, спрятавшись в мангровых зарослях, потом вдруг появилась эта машина. Как раз тогда, когда я начал терять надежду.
Я дождался, пока мужчина и девушка войдут в воду. Как только они отплыли от берега, я выбрался из укрытия и подошел к авто. Я отыскал пиджак мужчины. Мои пальцы нащупали бумажник во внутреннем кармане. Я вытащил его и спрятался за машину, чтобы меня не могли увидеть с моря. Бумажник был набит деньгами. Я едва мог поверить своей удаче. Взяв сто пятьдесят долларов мелкими купюрами, я оставил мужчине достаточно денег для того, чтобы накормить девушку ужином. Потом я засунул бумажник обратно в карман, забросил пиджак в машину и бегом кинулся в темноту мангровых зарослей.
