Джек не ответил.
– Ты свободен, майор, – сказал Морган.
Дежурный офицер все еще находился в коридоре первого этажа, а Лич сидела за своим письменным столом. Ричер спустился по лестнице и, проходя мимо них, пожал плечами. С сожалением и грустно, обычное дело – все то же старое дерьмо. Потом он вышел по каменным ступенькам на свежий воздух. Тучи начали расходиться, и на небе появились голубые просветы.
Ричер спустился с холма и свернул на трехполосное шоссе. Мимо проехал автобус, направлявшийся в противоположную от мотеля сторону. Вперед и дальше. Джек продолжал идти по шоссе, которое то слегка опускалось, то поднималось. Впереди, на правой стороне дороги, примерно в ста ярдах появился мотель.
Майор остановился.
На парковке перед мотелем стояла машина с вмятинами на дверцах.
Он узнал эту машину даже издалека. Марка. Модель, форма, цвет и даже дверца со стороны водителя. Автомобиль одиноко стоял на парковке – напротив двери его номера, прикинул Ричер. Он сделал три шага вперед, по диагонали, чтобы получить лучший угол зрения, и сразу увидел четверых мужчин, которые выходили из номера.
Двоих майор узнал с такой же легкостью, как и машину. Фигуры, размер, цвет. Остальные двое были новыми. Один из них – самый обычный. Высокий, молодой и бессловесный. Такой же дурной, как двое его приятелей.
А вот четвертый от них отличался.
Он выглядел старше остальных и был немного крупнее – почти как Ричер. Ростом примерно шесть футов и четыре дюйма при весе где-то в двести сорок фунтов. Но это были сплошные мышцы – мощные бедра, узкая талия и громадная грудная клетка, как песочные часы из мультика. И еще узловатые плечи, могучие мышцы и громадные бицепсы. Он походил на чемпиона мира по гимнастике, только был в два раза крупнее.
А самое сильное впечатление производила его голова, так гладко выбритая, что казалось, будто ее собрали из плоских стальных плит. Дополняли портрет маленькие глазки, тяжелые брови, острые скулы и крошечные хрящеватые уши, по форме похожие на пельмени. А еще прямая мощная спина. Во внешности этого человека было что-то славянское, словно он сошел с плаката, призывающего вступать в Красную Армию. Идеал советской мужественности. Ему бы следовало, устремив взгляд в светлое будущее, высоко и гордо поднимать в одной руке знамя.
Незваные гости закрыли за собою дверь. Ричер продолжал идти вперед. Ему оставалось пройти девяносто ярдов, потом восемьдесят… Олимпийский спринтер мог бы преодолеть это расстояние за восемь секунд, но Джеку было далеко до спринтеров, тем более олимпийских. Четверо мужчин подошли к машине. Майор продолжал идти. Четверо мужчин распахнули дверцы и сели – двое сзади, двое спереди. Ричер продолжал идти. Семьдесят ярдов. Шестьдесят. Машина выехала с парковки и остановилась перед шоссе, дожидаясь паузы в движении. Джек хотел, чтобы они свернули в его сторону.
«Поверните налево, – мысленно попросил он. – Пожалуйста!»
Но машина повернула направо, влилась в транспортный поток и вскоре исчезла из виду.
Через минуту Ричер подошел к двери своего номера, отпер ее и вошел внутрь. Внутри ничего не было тронуто, сломано или перевернуто. Значит, детальный обыск не проводился. Незнакомцы просто заглянули внутрь, чтобы составить общее впечатление.
И к какому же выводу они пришли?
Они увидели влажный душ и сырое полотенце, старую одежду в мусорных корзинах и туалетные принадлежности на раковине. Как если бы Джек собрал вещи и уехал. Ведь они предлагали ему это сделать.
«Так что вам следует прямо сейчас убраться из города и больше никогда сюда не возвращаться. Каждый вечер, проведенный вами здесь, мы будем надирать вам задницу».
Может быть, они решили, что он их послушался.
Или нет.
Ричер вышел из номера и направился в офис мотеля. На высоком табурете за стойкой сидел довольно странный тип лет сорока.
– Вы впустили четырех парней в мой номер, – сказал майор.
Служащий гостиницы со вздохом кивнул.
– Армия? – спросил его постоялец.
Портье снова кивнул.
– Вы видели их документы? – уточнил Джек.
– Этого не потребовалось. Достаточно было на них взглянуть.
– Вы часто имеете дело с армией?
– Верно.
– И никогда не задаете вопросов?
– Вы все правильно поняли, шеф. Я сама вежливость и обаяние, когда имею дело с армией. Человек должен каждый день есть. Они что-то испортили?
– Они ничего не тронули, – сказал Ричер. – Вы слышали их имена?
– Только ваше.
Джек промолчал.
– Я могу сделать для вас еще что-то? – спросил служащий.
– Мне бы не помешало чистое полотенце, – ответил майор. – И побольше мыла и шампуня. И еще вы можете выбросить мой мусор.
– Как пожелаете, – сказал портье. – С армией я сама вежливость и обаяние.
Ричер вернулся в номер, в котором не было ни одного стула. Это не являлось нарушением Женевских конвенций, но заключение в маленьком помещении обязательно будет раздражать большого и беспокойного человека. К тому же Джек находился в мотеле, где не предусмотрено обслуживания в номерах, нет бара или хотя бы дешевого кафе напротив. Не было даже телефона, а значит, он не мог ничего заказать. Поэтому майор снова запер дверь и пошел в греческий ресторан, находившийся в двух кварталах. Формально он нарушил приказ, но такие мелочи, в конечном счете, не имеют никакого значения.
По пути он встретил лишь уходящий муниципальный автобус, а также мусоровоз. В ресторане его посадили за столик, находившийся с противоположной стороны от того, за которым он завтракал, и обслуживала его на этот раз другая официантка. Ричер заказал кофе, чизбургер и кусок пирога, и насладился вкусной едой. Возвращаясь назад, он встретил еще один отъезжающий автобус и второй мусоровоз. Обед занял у Джека меньше часа. Портье побывал в его номере и принес свежее полотенце, новое мыло и новый шампунь. Что же, на другой номер рассчитывать не приходилось. Ричер улегся на кровать, скрестил ноги, заложил руки за голову и собрался поспать.
Но у него ничего не вышло. Через минуту после того, как его голова опустилась на подушку, его пришли арестовать три офицера военной полиции.
Они приехали на машине, и они спешили. Ричер слышал, как люди свернули на парковку и резко затормозили. Потом хлопнуло три двери – три последовательных звука, прозвучавших за одну секунду, – и три пары ботинок опустились на землю. Значит, их трое, а не четверо, и его не ждет встреча с типами из машины с вмятинами на дверях, понял майор. После небольшой паузы один из незваных гостей побежал вокруг мотеля – напрасная трата времени, потому что в ванной комнате не было окна, но они не могли этого знать и решили, что лучше подстраховаться. Значит, он имеет дело с компетентной командой.
Ричер спустил ноги и сел на кровати. В этот момент в дверь постучали. И не так, как вежливая майор Салливан – тук-тук-туки-тук, в шесть утра. Это были яростные бум, бум, бум – стучали большие сильные парни, пытающиеся сразу произвести парализующее впечатление. Джек предпочитал другой метод; он всегда смущался, когда производил много шума.
Парни снаружи перестали стучать и пару раз что-то прокричали.
«Открывай, открывай!» – решил Ричер.
Потом они снова принялись стучать. Майор встал, подошел к двери и ударил по ней изнутри с такой же силой. Шум снаружи прекратился, и постоялец улыбнулся. Никто не ожидает, что дверь заговорит в ответ.
Он увидел двух парней, одетых в армейскую полевую форму. Один вытащил пистолет, а другой держал дробовик. Чертовски серьезный настрой для обычного дня в пригороде Виргинии! За их спинами стоял автомобиль с тремя распахнутыми дверцами и работающим двигателем.
– Что? – спросил их Ричер.
Парень, стоявший у двери со стороны петель, был главным. Он занял самое безопасное место.
– Сэр, вы пойдете с нами, – объявил он Джеку.
– И с кем я разговариваю? – поинтересовался тот.
– Со мной.
– Часть?
– Семьдесят пятое подразделение военной полиции.
– По чьему приказу?
– Вы узнаете.
На груди у командира отряда Ричер прочитал фамилию: Эспин. Он был размером с боксера наилегчайшего веса, темноволосый, мускулистый, с плоским носом. И выглядел как вполне нормальный парень. В целом Джек хорошо относился к уорент-офицерам[7]. Не так хорошо, как к сержантам, но лучше, чем к большинству офицеров.
– Это арест? – спросил майор.
– А вы как хотите? – спросил Эспин. – Если да, то продолжайте говорить.
– Так ты уже прими решение, солдат! Это либо арест, либо нет.
– Я предпочитаю добровольное сотрудничество.
– Мечтай дальше.
– Тогда – да, вы под арестом.
– Как тебя зовут?
– Эспин.
– А имя?
– Зачем оно вам?
– Я хочу помнить его до конца жизни.
– Вы мне угрожаете?
– Как твое имя?
