Она промолчала. И Маллету не требовалось настаивать на ответе. Теперь ситуация была для него совершенно ясна. Очевидно, супружеская пара изначально избрала Баллантайна своей жертвой. Илз позволил своей «жене» или побудил ее опутать финансиста с намерением заставить его дорого заплатить за удовольствие. Но Баллантайн оказался слишком умен для него. Человек в его положении имел достаточно возможностей, чтобы выяснить чью-либо подноготную. И когда его попытались шантажировать, спокойно сделал ответный ход, пригрозив разоблачить двоеженца. Это хорошо соотносилось со всем тем, что он, Маллет, слышал о характере Баллантайна. Только одно обстоятельство оставалось неясным. Правду ли говорила миссис Илз, утверждая, будто ничего не знала о первой женитьбе своего мужа? Если да, то, вероятно, она была такой же жертвой, как и Баллантайн в заговоре против него. В конечном счете она предпочла остаться с Баллантайном, наслаждаясь всеми благами, которые он мог предоставить, а Илз оказался ни при чем, одураченный, обнищавший, разозленный, возможно, даже вынашивающий мысль об убийстве. «Но зачем ждать два года?» – задался вопросом Маллет и не нашел ответа.
Он снова обратился к миссис Илз:
– Несмотря на полученную информацию, вы продолжали помогать своему мужу по мере возможности? – спросил он.
Она кивнула.
– Понимаете, он был моим мужем. Я не могла допустить, чтобы такой случай менял дело.
Маллет с трудом сдержал улыбку. Простодушие ответа обезоруживало.
– А чем конкретно занимался ваш муж в течение этих двух лет? – задал он следующий вопрос.
Она пожала плечами.
– Я точно никогда не знала. Думаю, комиссионной торговлей. Насколько мне известно, одно время он пытался продавать автомобили. Потом шелковые чулки – все, что попадалось под руку. Он всегда ужасно нуждался.
– Где он жил?
– О, в разных местах, я полагаю.
– В том числе и тут, когда мистер Баллантайн отсутствовал?
– Нет. Он приходил сюда только днем, зная, что Помпи не появится. Конечно, это было трудновато. Мы часто вместе обедали, и если у него была какая-то работа, он мог делать ее здесь.
Инспектор оглядел комнату.
– Здесь? – спросил он.
– Нет, в кабинете Помпи.
– Но после смерти Баллантайна он жил в этой квартире, не так ли?
– Ну да, – живо ответила миссис Илз. – Но, конечно, это совсем другое дело, правда?
Маллет не высказал своего мнения. Представления миссис Илз о правилах приличия были выше его понимания, и ему оставалось только радоваться, что разбирательство в них не входит в круг его обязанностей. Он встал и попросил:
– Покажите, пожалуйста, его кабинет.
– Боюсь, здесь и смотреть-то особенно нечего, – сказала миссис Илз. – Помпи никогда не хранил тут каких-либо личных бумаг. Он приносил из офиса документы, работал с ними, но на следующее утро всегда забирал с собой.
Они стояли в кабинете, небольшой, скудно обставленной комнате, являвшей собой разительный контраст с той, где они до этого находились. На письменном столе не было ничего, кроме нескольких чистых листов писчей бумаги. На некоторых из них, как заметил инспектор, был указан адрес квартиры, а на других – названия различных компаний, с которыми был связан Баллантайн.
– Конечно, я не знала, чем он занимался, – продолжила миссис Илз. – Все свои документы он хранил в большом атташе-кейсе, который всегда закрывал на ключ.
Маллет не стал спрашивать, как она об этом узнала. Вероятно, Баллантайн не рисковал со своей избранницей.
– Я вижу пишущую машинку, – заметил он. – Мистер Баллантайн пользовался ею?
– Да.
– Капитан Илз тоже?
– Иногда.
– Могу я на ней попечатать? – спросил Маллет, искоса посмотрев на свою собеседницу.
– Да, конечно, – ответила она, очевидно удивившись этой просьбе.
Маллет взял фирменный бланк «Лондон энд империал эстейтс компани» и с грехом пополам, ибо не был экспертом по этой части, отстукал по памяти текст письма, заставившего его совершить поездку в Брайтон.
– Благодарю вас, – сказал он, закончив печатать. – У меня к вам еще несколько вопросов. Когда вы в последний раз видели мистера Баллантайна?
– За несколько дней до того, как… до того, как его нашли.
– Вы можете сказать точнее? Какой день недели это был, вы помните?
– Вторник или среда. Кажется, среда. Я почти уверена.
– Нам известно, что он был жив в четверг и пятницу той недели. Вы не виделись с ним ни в один из этих дней?
– Нет, я очень мало виделась с ним в этом месяце.
– Получали ли вы от него какие-нибудь известия?
– Нет.
– Спасибо. А сейчас не могли бы вы сказать мне, что мистер Дюпен делал здесь сегодня утром?
– Мистер Дюпен?
– Да, я именно так и спросил.
– Я… я правда не знаю. – Голос ее дрогнул. – Он приходил к моему мужу. Они ушли вместе.
– Я знаю это, – строго сказал Маллет. – Но это не ответ на мой вопрос. Что они делали здесь вдвоем?
– Я не знаю, – повторила она голосом, полным отчаяния. – Честно, не знаю. И если бы знала, то не сказала бы.
– В любом случае вы в курсе, что капитан Илз каким-то образом связан с мистером Дюпеном, так?
– Да.
– Как долго?
– Несколько месяцев. Думаю, с лета этого года.
– Вы не упомянули об этом, когда я вас спрашивал, – напомнил ей Маллет.
– Извините, я думала, это не имеет значения, – последовал неубедительный ответ.
– Но, по-видимому, это какие-то деловые отношения?
– Да, только не стоит спрашивать меня, в чем они заключались, потому что я просто не смогу сказать вам. Он всегда делал из этого страшную тайну. Меня это даже пугало.
– Чего же там было пугаться?
Миссис Илз слегка поежилась.
– Дюпен, – пробормотала она. – В нем есть что-то ужасное. Он очень меня пугает.
Несколькими минутами позже Маллет оставил миссис Илз. Его голова была забита свежими фактами и впечатлениями, а в кармане находился листок бумаги с напечатанным текстом. В ходе дальнейших расспросов Маллету больше ничего не удалось выведать у миссис Илз относительно того, какого рода бизнесом ее муж занимается с Дюпеном, и то, как она настаивала на своем неведении, убедило детектива в ее откровенности. Он смог выяснить только одно: этот бизнес был тем или иным образом связан с поездками за границу, но куда и когда совершались поездки, она не могла или не хотела сказать.
Маллет вышел из маленького кабинета в коридор, ведущий ко входной двери. В этот момент шуршание юбок за углом подсказало ему, что недовольная горнечная не была совершенно равнодушна к делам своей хозяйки, как прежде казалось. Он догнал ее в прихожей и спокойно спросил:
– Вы подслушивали под дверью, я полагаю?
– Да, – вызывающе ответила она. – И более того, могу вам кое-что сказать.
– Ну так говорите.
– Я знаю, когда капитан ездил за границу, и она тоже знает, что бы там ни говорила.
– Оставим вашу хозяйку. Вам откуда это известно?
– Я слышала, как он говорил об этом, точно так же, как только что слышала вас, понимаете? «Сегодня вечером я отправляюсь в небольшую поездку за границу», – сказал он ясно, как я говорю сейчас.
– Когда это было?
– Утром, когда он приходил повидаться с ней.
– Утром какого дня? – раздраженно спросил Маллет.
– В пятницу, тринадцатого числа, – ответила горничная с мрачной убежденностью. – Такую дату просто так не забудешь. А отправляться в поездку – я бы ему сказала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Лицо Маллета не выражало никаких эмоций, и девушка, жадно всматривавшаяся, какой эффект произведет ее разоблачение, была явно разочарована.
– То, что я вам рассказываю, правда, – добавила она.
Вместо ответа инспектор спросил:
– Как ваше имя?
– Дауэс, Флоренс Дауэс. И я…
– Ваши показания нам могут понадобиться. Где вас можно найти?
– Только не здесь. Когда закончится эта неделя, уж точно. Могу вам обещать, – злобно выпалила она.
Продолжая оставаться бесстрастным, Маллет записал адрес, который она назвала, и вышел на мокрую, обдуваемую ветром улицу.
«Если бы миссис Илз продала еще что-нибудь из своих вещей, чтобы заплатить жалованье горничной, – подумал он, ступая по залитому водой тротуару, – она бы избавила себя и своего мужа от многих неприятностей».
Глава 19
Плоды размышлений в спокойной обстановке
Понедельник, 23 ноября
– Да, это та же самая пишущая машинка, – сказал Франт.
Они с Маллетом стояли у стола и смотрели на два письма, напечатанные на фирменном бланке «Лондон энд империал эстейтс компани лтд.». Инспектор взял увеличительное стекло и некоторое время внимательно изучал документы.
– Да, – наконец произнес он и выпрямился. – Это письмо, – он показал на одно из них, подписанное лордом Генри Гавестоном, – было напечатано на машинке, которой я пользовался сегодня утром. Вы видите, буква «с» немного выбивается из ряда? И если посмотреть в лупу, можно увидеть крошечный дефект на поперечине заглавной «J». Попросим эксперта уточнить, но для нас и этого достаточно.
