— Например, как при отравлении стрихнином, — вставил Чандлер.
— Возможно, — ответил Джордж.
Когда криминалист отошел к туалетному столику и начал вынимать волосы из расчески и выкладывать их на столешницу, Тернер показал на записную книжку, лежавшую возле телефона на небольшой тумбочке у кровати.
— Мы приехали и нашли только чистые страницы, — сказал констебль. — Нашим людям удалось по оттиску восстановить записи с последнего вырванного листка. Это оказались телефоны «Службы поддержки фантазий».
— Мы их давным-давно поставили на прослушку, — хмыкнул Карадон. — Этот бордель — хенглеровское прикрытие. Сейчас Бене из ОсоРа проверяет, не было ли вызова отсюда.
Его прервал звонок телефона. Тернер снял трубку, помолчал и протянул трубку Карадону:
— Это вас.
Чандлер подошел к двери в ванную комнату en suite. [29]Возле ванны сидели на корточках двое в противогазах, резиновых фартуках и резиновых перчатках — напарник Тернера, констебль Гаэтан Дюбуа, и Ник Уайт, судебный патолог из больницы Лайонс-Гейт. В ванне, полной кислоты, на поверхности плавал желтый маслянистый отстой. К стене над кранами был отогнут вырезанный по форме ванны кусок пластиковой мелкоячеистой сетки с грузиками по краям. Увидев желтую слизь, медленно капавшую с пластмассовых волокон, Чандлер понял, что эта сетка удерживала тело под поверхностью разъедающей жидкости до тех пор, пока та не завершила свою работу.
На полу возле ванны стояли бутыли с этикетками: «Концентрированная серная кислота» — и насос. На резиновой простыне лежали два камешка с полированными гранями, величиной с вишню. Они были влажные; их, безусловно, извлекли из ванны. Патолог перемешивал желтую кашицу, пытаясь найти еще что-нибудь, но без особого успеха.
Карадон повесил трубку и позвал Чандлера обратно в спальню.
— Звонил Бене. Они проверили по регистрационному журналу телефонные переговоры «Службы подкрепления фантазий» и прослушали соответствующие записи. Во вторник седьмого января, в тринадцать часов сорок девять минут, с этого аппарата к ним позвонила женщина, назвавшаяся Розанной Кийт. Она просила одиннадцатого января к двум часам ночи прислать к ней в номер выбранного ею по каталогу сотрудника «Службы».
— Одиннадцатого января, да? В ночь на прошлое воскресенье. Это когда мы с тобой провожали Хенглера от «Ида» к игорному клубу? — вспомнил Чандлер.
— Седьмого, сразу после ее звонка, «Служба подкрепления» уведомила по телефону некоего Рейда Драйвера о заказе. Тот ответил, что в указанное время будет на месте.
— Выходит, — сказал Чандлер, — Хенглер, пусть не прямо, связан с этим люксом, где кого-то отравили и убили, скорее всего, из садистских побуждений. А у кровати мы нашли его бумажник.
— Мало того, — отозвался Карадон. — В ту самую субботу днем, в две минуты первого, Рэй Хенглер самолично звонил сюда из своей конторы. На звонок ответил женский голос, и Хенглер спросил, нет ли здесь Рики Хайд.
Чандлер поднял брови:
— Солистка «Вурдалака» из клуба «Ид»?
— Да. Хенглеру велели прийти, мол, Рика Хайд ждет. Он ответил: «Сейчас буду» — и повесил трубку.
— Ваши ребята пошли за ним? — спросил Цинк.
— Черта с два, — ответил Карадон. — Пока они ждали Хенглера у конторы, по рации сообщили о нападении на сотрудника полиции. Само собой, ребята кинулись туда, и снова Хенглера взяли под наблюдение только вечером, когда он вернулся домой.
Чандлер покачал головой.
— Вот всегда так! Если заказной кавалер Кийт явился сюда в два часа ночи, был он здесь, когда десять часов спустя звонил Хенглер? Вряд ли.
— Это можно выяснить только одним способом, — сказал Карадон. — Бене нашел его адрес через Британскую корпорацию телефонной связи по номеру, который дала «Служба подкрепления фантазий».
Цинк взглянул на Тернера: тот внимательно слушал и делал пометки.
— Поскольку это ваша головная боль, — обратился к нему Чандлер, — хочу просить вашего разрешения кое с кем пообщаться.
— Ладно, если будете писать рапорты и держать меня в курсе.
— Договорились, — ответил Цинк.
ПОГРЕБ
Провиденс. Род-Айленд
12 : 20
Дебора Лейн обедала дома, проверяя школьные сочинения на тему «Эрнест Хемингуэй — бойскаут-переросток?». Зазвонил телефон. Она подняла трубку.
— Алло. Молчание.
— Алло. Дыхание.
— Алло, кто это? Очень тяжелое дыхание.
Она повесила трубку и подумала о Сиде с его непристойными письмами.
Сид… тот ли это Сид, о ком Сакс говорил много лет назад, когда впервые связался с Вурдалаками?
Сакс… в памяти ожили давние события.
Провиденс. Род-Айленд
Четверг, 13 августа. 16: 15
Пластмассовых чудовищ с полки над кроватью Сакса давно вытеснили сочинения Г. Ф. Лавкрафта. Одна книга, выпущенная издательством «Аркэм хаус», была в твердом переплете, остальные в мягких обложках.
Сакс все утро провел у себя в комнате с Рикой. Сквозь стену спальни Дебора слышала, как они рычали, стонали и разговаривали на своем тарабарском языке. К ней долетали странные словечки: Иог-Сотот, Ктулху, Некрономикон, Эрих Цанн и Абдул аль-Хазред. Она знала, Сакс с Рикой играют в придуманную ими фантастическую игру «Великие Древние», примеряя на себя роли из лавкрафтовых
«Мифов Ктулху». Деборе в этот театр ужасов вход был заказан.
После полудня Рика ушла в музыкальный магазин. Остаток дня она будет у себя в комнате под проигрыватель изображать хард-роковых певцов. Сакс в послеобеденные часы станет в сотый раз перечитывать Лавкрафта или заставит дергаться дохлую лягушку, пропуская через нее ток.
Ближе к вечеру Дебора подглядела из окна спальни, что Сакс залез к соседям. Старый дом пустовал — хозяева на два месяца уехали в отпуск. Наклонная дверь-люк вела со двора в заброшенный погреб; Сакс открыл ее и спустился в подпол.
Долго ли, коротко ли, он появился снова и пошел к книжному магазину, где покупал комиксы. Когда Сакс открывал погреб, Дебби почудился писк, оборвавшийся, едва дверь захлопнулась, и девочку одолело любопытство.
Поэтому, едва Сакс скрылся из вида, Дебора украдкой проскользнула на соседский двор, открыла дверь погреба и заглянула во мрак, пронзенный сверкающими кинжалами света, проникавшего в щели и трещины. Повсюду паутина и следы слизней. А у подножия ступенек что-то пищит от нестерпимой боли.
Когда Дебора спустилась в погреб, по земляному полу прошмыгнула мышь. Из глубины погреба вновь послышался душераздирающий писк, и взгляд девочки прикипел к дальней стене.
Старая дощатая перегородка напротив лестницы преграждала доступ из погреба в дом. К ней длинными тонкими гвоздями по кругу были прибиты высохшие тушки крыс и мышей. Последняя жертва еще корчилась на копьеце. Глядя на исцарапанные доски возле трупиков, Дебора поняла, что всех зверьков пришпилили к стене живьем.
В центре этого круга страдания было нарисовано мелом лавкрафтово чудовище — Великий Ктулху.
ЭКСПЕРТИЗА
Северный Ванкувер, Британская Колумбия
Пятница, 17 января 1986 года, 10: 37
Полиция извлекает немалую пользу из старинного пристрастия наших предков раскачиваться на деревьях, ибо, по определению Чарльза Дарвина, наши ступни и ладони покрыты «кожей трения». От покровов других частей тела кожу трения отличает множество собранных в сложные узоры мельчайших складочек — папиллярных линий, в просторечии гребешков, которые обеспечивают хороший захват — и оставляют следы.
Отпечаток пальца возникает в силу того, что каждый гребешок на подушечке пальца пронизан мельчайшими порами. Через них кожа дышит, через них происходит потоотделение. Кроме того, всякий раз, как мы касаемся лба или подбородка, где расположены сальные железы, на гребешках собирается слой кожного сала. Если притронуться затем к гладкой поверхности, гребешки оставят на ней способный сохраняться годами сально-потовый след, повторяющий узор папиллярных линий.
