– Придется все вам рассказать. Другого выхода нет. Даже если вы – один из них, это уже не важно, потому что вы всё знаете сами.
И Виктория рассказала ему всё. О смерти Кармайкла в отеле. О своем разговоре с мистером Дэйкином и поездке в Басру. О работе в «Оливковой ветви», враждебности Катерины и предостережении доктора Рэтбоуна. И, наконец, о развязке. Упомянула она на сей раз и загадку крашеных волос. За скобками остались только красный шарф и мадам Дефарж.
– Доктор Рэтбоун? – Ричард почему-то зацепился за этот пункт. – Думаете, он замешан? Думаете, он за всем этим стоит? Дорогая моя, доктор Рэтбоун – очень влиятельный человек. Человек, которого знают во всем мире. Пожертвования на его проекты идут буквально отовсюду.
– А разве так и не должно быть?
– Мне он всегда казался напыщенным индюком, – задумчиво сказал Ричард.
– Очень даже хорошая маскировка.
– Да, пожалуй. А кто такой Лефарж, о котором вы меня спрашивали?
– Всего лишь имя, – пожала плечами Виктория. – Как и Анна Шееле.
– Анна Шееле? Никогда о ней не слышал.
– Она тоже играет важную роль, но какую именно, я не знаю. Все так сложно и запутанно.
– Скажите-ка вот что. Кто тот человек, который втянул вас во все это?
– Эд… А, вы про мистера Дэйкина. По-моему, он занимается нефтью.
– Вечно усталый вид, сутулится и умом особенно не блещет.
– Да, он. Только на самом деле это не так. То есть насчет ума.
– Пьет?
– Говорят, что пьет, но я так не думаю.
Ричард откинулся на спинку стула и посмотрел на Викторию.
– Филипп Оппенгейм, Уильям Ле Ке и многие после них… Они ведь все писали об имитаторах? Что тут правда, а что ложь? А вы – настоящая? Кто вы? Преследуемая героиня или безнравственная авантюристка?
– Дело не в этом. Важно другое: что вы собираетесь рассказать обо мне доктору Понсфуту Джонсу?
– Ничего, – ответил Ричард. – В этом нет необходимости.
В Багдад выехали пораньше. Странно, но на душе у Виктории скребли кошки. Бросив прощальный взгляд на экспедиционный домик, она почувствовала, как к горлу у нее подступил комок. Впрочем, острые ощущения, доставляемые дикой тряской в кузове грузовичка, отвлекли ее от всего, кроме пытки ездой. Она снова ехала по той же так называемой дороге, обгоняя бредущих ослов и проносясь мимо встречных запыленных грузовиков. Пригородов Багдада достигли часа через три. Пассажиров высадили возле отеля «Тио», и шофер с поваром отправились дальше – закупать необходимые продукты. Доктора Понсфута Джонса и Ричарда Бейкера ожидала гора корреспонденции. Появившийся откуда-то необъятный и неизменно сияющий Маркус приветствовал Викторию с распростертыми руками:
– Как же долго я вас не видел… Совсем не приходите. Целую неделю не были… Нет, две! Что такое? Почему? Решено, на ланч вы останетесь здесь. Будет все, чего только ни пожелаете. Цыплята? Большой-большой стейк? Только не моя фирменная индейка, фаршированная рисом и специями, потому что ее нужно заказывать заранее.
Похоже, похищение Виктории – по крайней мере, в отеле «Тио» – осталось незамеченным. Может быть, Эдвард, по совету мистера Дэйкина, не стал обращаться в полицию?
– Вы не знаете, мистер Дэйкин сейчас в Багдаде? – спросила она.
– Мистер Дэйкин… Ах да, очень-очень приятный господин и, разумеется, ваш друг. Был здесь вчера… нет, позавчера. И капитан Кросби тоже, вы ведь его знаете? Друг мистера Дэйкина. Приезжает сегодня из Керманшаха.
– Вы знаете, где контора мистера Дэйкина?
– Конечно, знаю. «Иракско-иранскую нефтяную компанию» все знают.
– Мне нужно съездить туда. Прямо сейчас. На такси. Но таксист должен точно знать, куда ехать.
– Я сам ему объясню, – любезно пообещал Маркус.
Сопроводив ее на улицу, он в свойственной ему манере издал громогласный рев, на который тут же примчался испуганный слуга. Маркус приказал добыть такси. Затем Викторию отвели к прибывшей машине. Маркус дал водителю необходимые инструкции, отступил и помахал рукой.
– И мне нужна комната. Можно?
– Да-да. Я дам вам самую чудесную комнату и распоряжусь насчет большого стейка, очень-очень особенного… с икрой. Но прежде мы чуть-чуть выпьем.
– Замечательно, – сказала Виктория. – И… о, Маркус, можно занять у вас немножко денег?
– Конечно, моя дорогая. Вот, возьмите сколько хотите.
Автомобиль протрубил, как стая диких гусей, рванул с места, и Виктория упала на сиденье, сжимая в кулачке несколько банкнот и монет.
Через пять минут она вошла в приемную «Иракско-иранской нефтяной компании» и спросила мистера Дэйкина. Ее провели в офис.
Мистер Дэйкин сидел за письменным столом. Увидев посетительницу, он поднялся, вышел ей навстречу и вежливо поздоровался за руку.
– Мисс… э… мисс Джонс, правильно? Абдулла, принесите кофе.
Как только звуконепроницаемая дверь закрылась, он негромко сказал:
– Знаете, вам не следовало сюда приходить.
– По-другому было никак нельзя, – ответила Виктория. – Мне нужно многое вам рассказать, и сделать это лучше сейчас, пока со мною ничего больше не случилось.
– Ничего больше? Разве с вами что-то случилось?
– А вы не знаете? – спросила она. – Неужели Эдвард ничего вам не сказал?
– Насколько мне известно, вы по-прежнему работаете в «Оливковой ветви». И – нет, мне никто ничего не сказал.
– Катерина! – воскликнула Виктория.
– Прошу прощения?
– Это она, гадина! Даю руку на отсечение, это она скормила Эдварду какую-то небылицу, а он, простофиля, и уши развесил.
– Что ж, давайте послушаем вашу историю. Э… если позволите так сказать… – мистер Дэйкин осторожно взглянул на ее блондинистые волосы, – я бы предпочел, чтобы вы остались брюнеткой.
– Это только часть истории.
В дверь постучали. Вошедший слуга поставил на стол поднос с двумя чашечками сладкого кофе.
– А теперь расскажите мне всё, – сказал мистер Дэйкин, когда они снова остались одни. – Не торопясь и по порядку. Нас здесь никто не подслушивает.
Историю своих приключений Виктория изложила связно и лаконично, как получалось всегда, когда она разговаривала с мистером Дэйкином, а закончила выводом о связи между красным вязаным шарфом Кармайкла и мадам Дефарж. После чего с беспокойством посмотрела на Дэйкина.
В первый момент, когда она только вошла, он показался ей еще более, чем обычно, согбенным и утомленным, но теперь в его глазах играли огоньки.
– Надо почаще читать Диккенса, – прокомментировал он.
– Думаете, я права? Думаете, он действительно произнес «Дефарж» и в вязаном шарфе зашифровано какое-то сообщение?
– Я думаю, что это наш первый настоящий прорыв, и благодарить за него мы должны вас. Но самое важное сейчас – шарф. Где он?
– Там же, где и прочие мои вещи. В ту ночь я сунула его в ящик комода, а потом, когда собиралась уезжать, просто запихнула, ничего не разбирая, вместе со всем остальным в чемодан.
– И вы никому – ни одной живой душе – не сказали, что шарф принадлежит Кармайклу? Не обмолвились случайно?
– Нет, потому что я совершенно о нем забыла. Запихнула в чемодан, когда уезжала в Басру, и с тех пор ни разу его даже не открывала.
– Тогда все должно быть в порядке. Даже если они копались в ваших вещах, вряд ли придали значение старому, грязному шарфу, если только им кто-то не подсказал, что мне представляется невозможным. Все, что нам сейчас нужно, – это забрать ваши вещи и отправить… Вам, кстати, есть где остановиться?
– Я сняла номер в «Тио».
Дэйкин кивнул:
– Самое подходящее место.
– Мне нужно… то есть… вы хотите, чтобы я вернулась в «Оливковую ветвь»?
– Боитесь? – понимающе кивнул Дэйкин.
Виктория гордо вскинула голову.
– Нет, – твердо и даже с вызовом заявила она. – Если хотите, я пойду.
– Полагаю, такой необходимости нет. Более того, это было бы неразумно. Вас они раскрыли – вероятно, кто-то что-то пронюхал. А раз так, то никакой пользы от вашего пребывания там уже не будет. Так что лучше держитесь от них подальше. – Он усмехнулся: – А то, чего доброго, в следующий раз я увижу вас рыжей.
– Вот это меня больше всего и интригует! – воскликнула Виктория. – Зачем им понадобилось перекрашивать мне волосы? Как голову ни ломаю, а смысла все равно не вижу. Может, вы что-то понимаете?
– Есть одно предположение, не очень, правда, приятное. Возможно, они хотели затруднить идентификацию вашего трупа.
– Но если им хотелось, чтобы я сделалась трупом, то почему не убили сразу же, на месте?
– Очень интересный вопрос. Вопрос, ответ на который мне бы очень хотелось получить.
– И никаких предположений на этот счет у вас нет?
– Ни малейших, – сдержанно улыбнувшись, признался мистер Дэйкин.
