Сейчас развернутые газеты лежали перед ней на столе. Взгляд Ренд перебегал со страницы на страницу, выхватывая отдельные параграфы.
Из «Дейли мейл»:
Я скоро нанесу удар… Я уничтожу их всех
ПИСЬМО ОТ ВЗРЫВНИКА
Сегодня эксперты Скотланд-Ярда подтвердили, что письмо, полученное редакцией «Мейл» со вчерашней почтой, написано человеком, подозреваемым во взрыве лондонских «Римских парных бань» 4 января. Взрыв унес 27 жизней.
В письме, адресованном редактору «Дейли мейл», говорится: «Полицейские — остолопы. Шухер в парке устроил не я — я всегда довожу дело до конца. Увидите сами — скоро я нанесу новый удар. Прежде чем со мной покончат, я уничтожу их всех». Подпись: «Джек».
Выражая мнение группы сотрудников Скотланд-Ярда, расследующей дело о взрыве, детектив-инспектор Дерик Хон вчера вечером в беседе с корреспондентом «Мейл» заявил: «Мы не верим, что преступление в луна-парке — дело рук Взрывника. Скорее, оно связано с последними нападениями Убийцы из канализации».
Из «Дейли экспресс»:
ГЕИ НА СТРАЖЕ
Лондонские гомосексуалисты организовывают патрули, чтобы защититься от Джека-Взрывника.
Из «Миррор»:
ДУША В ПЯТКИ
Убийства происходят все чаще, но арестованных нет — и потому старший суперинтендент детектив Хилари Ренд, глава отдела расследования убийств, занимающегося делами Убийцы-Вампира, Убийцы из канализации и Джека-Взрывника, испытывает такое давление, какое едва ли доведется испытать кому-нибудь из ее коллег в других странах мира.
Всякий раз как несчастная мать жертвы рыдает над гробом, всякий раз как члены «комитета бдительности» вооружаются, всякий раз как палата общин призывает не терять веры в Ярд и объявляет, что Лондон «не сломлен», это давление возрастает. И никто не чувствует этого сильнее, чем спокойная, сдержанная женщина, возглавляющая расследование.
Такова работа Хилари Ренд, такова ее тяжкая ноша. Она руководит поиском. Она утверждает стратегию — верную или ошибочную, покажет время. И, наконец, вся ответственность лежит на ней и только на ней. Но достаточно ли того, что делается?
Надежный источник, близкий к следственным органам, сообщил нам, что вскоре следует ждать определенных изменений. Работу отдела расследования убийств возглавит особая бригада детективов. В нее войдут пять специалистов, которые…
Хилари отодвинула от себя газеты, закрыла глаза и увидела отца: он смотрел на нее сверху вниз, пуговицы на мундире сверкали. Отец снял шлем и надел на Хилари. Она услышала смех — счастливый смех маленькой девочки. «У тебя усталый вид, Хилари, — почудился ей голос отца, но, открыв глаза, она увидела на пороге Дерика Хона.
— День получился длинный, — сказала Ренд. — Я думала, ты уже ушел.
— Ухожу, — ответил Хон. — Я забежал вниз узнать, может, они выяснили, откуда прислали почку.
— Ну и?..
— Ничего, — ответил он. И, помолчав, добавил: — Я вижу, ты читала…
— Да.
Хон улыбнулся одними уголками губ:
— Держись!
— Стараюсь.
— Молодец… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Дерик. До завтра. На пороге Хон обернулся.
— Хилари, ты же знаешь, я все равно не сбегу с корабля.
— Спасибо, Дерик, — она попыталась улыбнуться. — Я знаю, что у меня в Ярде остался только один друг — ты.
22: 54
Вурдалак взялся рукой за край зеркальной двери, и та со скрипом отворилась, отразив картины на стенах: мистера Гристля из «Баек из клепа», представленного в виде куска гниющего мяса; репродукцию иллюстрации Осборна «Kid Kill» из «Леденящих убийств в картинках» — художник щедро расцветил черно-белое изображение красной тушью; печально известную фотографию из «Логова страха», конкретнее, из «Грязной игры» — команда хозяев поля разрезает Херби Саттена на куски, готовясь к бейсбольному матчу, где базой будет сердце Херби, битой — нога, дорожкой — внутренности, а мячом — изуродованная голова с одним глазом, болтающимся на ниточке.
Когда зеркало По вновь застыло, мутное стекло отразило беспорядок на гримерном столике, где стояло другое зеркало, окаймленное по краю лампочками. Пришпиленные к нему вырезки из журналов «Кинофантастика» и «Фангория» шаг за шагом раскрывали приемы создания специального грима лучшими визажистами Голливуда.
По гримерному столику были рассыпаны обломки человеческих костей.
10: 55 пополудни
Детектив-инспектор Дерик Хон почистил на ночь зубы и потрогал редеющую шевелюру. Волос, несомненно, становилось все меньше, и выпадали они быстро. Хон где-то вычитал, будто облысение можно остановить приемом больших доз эстрогенов — женских половых гормонов, и теперь терзался мучительными сомнениями: попробовать или не стоит. Вдруг у него вырастет грудь или случится что-нибудь похуже?
Хон пошел в спальню, забрался под одеяло, взял пульт и включил телевизор. Би-Би-Си повторяло его вчерашнее интервью. Хон поморщился: яркий свет юпитеров делал лысину более заметной. Интервью сменили другие сюжеты, Хон переключил канал и попал на рок-обозрение. По экрану упыри-ной походочкой крался зомби во фраке и цилиндре. Появившийся следом ведущий просветил инспектора: «Итак, это был Элис Купер с клипом "Добро пожаловать в мой кошмар"». Хон покачал головой и нахмурился. Может быть, в этом смысл цилиндра и зеркала? Пожалуй, утром стоило бы поразмыслить над этим.
Зевая и потягиваясь, детектив-инспектор выключил телевизор и погасил свет.
Суббота. 25 января, 3: 02
Хон проснулся внезапно, как от толчка: что-то впилось ему в руку. Он подумал, что из-за клипа, который он посмотрел перед сном, ему теперь привиделся кошмар, но в следующий миг от локтя инспектора во все стороны растеклась острая боль, а когда Хон попытался вылезти из кровати, тело отказалось повиноваться приказам мозга.
В спальне было темно, но перед глазами инспектора плавали цветные пятна. У него возникло странное ощущение удаленности, будто они плясали в рябящей толще текучей воды. Их движение вызывало тошноту, но инспектор никак не мог подняться и перепугался еще сильнее, когда его мышцы начали беспорядочно сокращаться.
Вдруг сквозь растущую тревогу, подобно черному трескучему языку пламени из геенны огненной, пробился голос. Он то медлительно растягивал слова, то тараторил, то невнятно бубнил, то взлетал до пронзительного визга. К горлу инспектора подступила бурлящая рвота, и он подумал, что сейчас захлебнется.
Голос зловеще объявил:
— Это сукцинилхолинхлорид. У тебя парализованы все мышцы, кроме мышц диафрагмы. Но это не психотропный препарат, он не снимает чувства страха. А тебе сейчас наверняка страшно… впрочем, на то есть причины.
Хон не мог ни повернуть голову, ни повести глазами. Каждое мышечное волокно в его теле вдруг зажило собственной отдельной жизнью, судорожно сокращаясь и подергиваясь. Инспектор лежал на спине, обливаясь потом, упираясь неподвижным взглядом в потолок, и по его щекам текли слезы.
Внезапно вспыхнула спичка, свет больно обжег глаза; потом он потускнел и превратился в окруженный леденящей аурой сгусток. Краем глаза Хон видел: по комнате движется какая-то фигура, демон с островерхой головой; тени послушно следовали за ним. В одной руке демон держал тонкую восковую свечу, увенчанную трепетным огоньком, в другой — что-то блестящее и очень острое. Хон намочил постель.
— Мне не понравилось твое интервью, — глухим замогильным голосом проговорила фигура. — Не я осрамился в «Туннеле любви». Не я! А твой длинный язык ославил меня на весь Лондон! Из-за тебя это ничтожество Джек сделал из меня посмешище. Ты мне за это заплатишь.
Истерзанный дух Хона испуганно съежился: фигура в серой монашеской рясе с островерхим клобуком склонилась над инспектором. Хону казалось, его душа в клочья располосована зазубренным стеклом и неудержимо кровоточит. Горела свеча, блики пробегали по скрытому в глубинах капюшона… лицу? Маске? Или это было нечто иное? Ибо там белела мозаика из приклеенных к коже осколков человеческого черепа, приходившая в движение всякий раз, как демон усмехался. Огонек свечи приблизился к изголовью кровати, и Хон разглядел зажатую в руке чудовища косу.
