Ричер выехал с обочины и покатил назад, в мотель.
Два типа в футболках исчезли. Очевидно, им все-таки удалось подняться на ноги, и они убрались восвояси. Джек оставил машину на обочине в двухстах ярдах от мотеля и не стал вынимать ключ из зажигания и закрывать двери. Он решил, что либо машину кто-нибудь угонит, либо ее найдут двое юных громил. Ему было все равно.
Дальше Ричер пошел пешком и вскоре оказался в своем паршивеньком номере. Как он и ожидал, струя в душе была совсем слабой, полотенца – тонкими, кусочек мыла – крошечным, а шампунь – дешевым. Но, несмотря на это, Джек постарался как следует вымыться, после чего улегся в постель на сырую от долгого неупотребления простыню, отметив, что матрас, судя по всему, набит кусочками пластмассы. Однако он сразу уснул, поставив предварительно свой мысленный будильник на семь часов и сделав глубокий вдох.
Ромео снова позвонил Джульетте:
– Он только что попытался встретиться с Тернер в Дайере. И, разумеется, у него ничего не вышло.
– Наши парни, видимо, упустили его в мотеле, – заметил его собеседник.
– Тут не о чем волноваться.
– Надеюсь.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Ричеру не удалось проспать до семи часов, потому что в шесть его разбудил громкий стук в дверь, который прозвучал очень по-деловому. Ничего угрожающего. Тук-тук-туки-тук. Шесть утра, а кто-то уже встал, да еще в отличном настроении… Джек выбрался из постели, вытащил из-под матраса брюки и надел их. Воздух в комнате был пронзительно холодным, и губы Ричера окутывали облачка пара. Обогреватель не работал всю ночь.
Майор прошел босиком по липкому ковру и открыл дверь. Рука в перчатке, собиравшаяся снова постучать, быстро вернулась на свое законное место. Она была прикреплена к предплечью, а оно – к телу в парадной форме со знаками военно-юридической службы. Адвокат.
Женщина.
Судя по бирке на правой стороне груди, ее звали Салливан. Военная форма выглядела на ней как деловой костюм. В другой руке, той, которая не стучала в дверь, она держала портфель. И молча смотрела на Ричера. Нельзя сказать, что эта дама была невысокой, но ее глаза находились примерно на уровне его груди ровно в том месте, где остался след старой раны от пули из пистолета 38-го калибра. У майора сложилось впечатление, что шрам заворожил его гостью настолько, что она не могла думать ни о чем другом.
– Слушаю вас? – обратился он к ней.
За спиной адвоката Салливан стоял темно-синий отечественный седан. А еще Джек отметил, что небо все еще остается темным.
– Майор Ричер? – спросила адвокат, тоже носившая майорские погоны.
У нее были короткие темные волосы и спокойные глаза. Джек решил, что ей лет тридцать пять.
– Чем я могу вам помочь? – поинтересовался он.
– Предполагается, что это я должна вам помогать.
– Вас назначили меня представлять?
– За мои грехи.
– По какому делу? Повторный призыв в армию? Хуан Родригес? Или Кэндис Дейтон?
– Забудьте о призыве. Примерно через месяц вам выделят пять минут перед присяжными, но вы проиграете. Еще никому не удавалось выиграть.
– Значит, Родригес или Дейтон?
– Родригес, – сказала Салливан. – И давайте не будем терять время.
Однако она не сдвинулась с места – только опустила глаза чуть ниже, где у Ричера имелся еще один шрам, примерно двадцатипятилетней давности, большой и уродливый, похожий на белую морскую звезду, зашитый грубыми стежками, а поверх него другой – от ножа – немного более свежий, но все равно старый.
– Я знаю, – сказал он. – С точки зрения эстетики я настоящий кошмар. Но все равно вы можете войти.
– Нет, я подожду в машине, – ответила женщина. – Мы с вами поговорим за завтраком.
– Где?
– В двух кварталах отсюда есть кафе.
– Вы платите?
– Только за себя.
– В двух кварталах? Вы вполне могли принести кофе с собой.
– Могла, но не стала.
– Да уж, отличный из вас помощник получится… Я буду готов через одиннадцать минут.
– Одиннадцать?
– Ровно столько мне требуется, чтобы привести себя в порядок утром.
– Большинство людей сказали бы «десять».
– Значит, они все делают быстрее меня или неправильно оценивают свои возможности.
Ричер закрыл дверь, вернулся к кровати, снова снял брюки и решил, что они выглядят вполне прилично. Когда Джек считал, что пришла пора их погладить, он раскладывал их под матрасом. Затем Ричер отправился в душ и включил воду. Почистив зубы, встал под слабую, едва теплую струю и прикончил остатки мыла и шампуня. После этого вытерся сырым полотенцем, оделся и вышел из номера. Ровно через одиннадцать минут. Ричер был человеком привычки.
Майор Салливан к этому моменту развернула свой автомобиль – «Форд» той же модели, что и машина, на которой Ричер проехал по Миссури много дней назад. Он сел на пассажирское место, и Салливан, сидевшая очень прямо, завела двигатель и выехала с парковки, медленно и осторожно. Форменная юбка доходила ей до колен, и Джек обратил внимание на темные колготки и простые черные туфли на шнуровке.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Полагаю, вы умеете читать.
– Я не про фамилию.
– А это имеет значение? Вы будете называть меня майор Салливан, – заявила женщина, но в ее тоне Ричер не уловил ни дружелюбия, ни враждебности.
Впрочем, ничего неожиданного для себя он не услышал. На повестке дня не стояли личные отношения. Армейские адвокаты были исполнительными, умными и высокопрофессиональными и всегда стояли на страже интересов армии.
Кафе действительно находилось в двух кварталах от мотеля, но кварталы были довольно длинными. Сначала налево, потом направо, а дальше на съезде еще одного трехполосного шоссе показался неприглядного вида торговый центр с магазином скобяных товаров, аптекой без названия, багетной мастерской, оружейной лавкой и кабинетом дантиста, войти в который можно было прямо с улицы. Белое оштукатуренное здание кафе, отделанное внутри в греческом стиле, стояло чуть в стороне, в конце площадки, и имело собственную парковку. Ричер не сомневался, что его хозяин – грек и что в меню будет миллион разных блюд, что в его глазах превращало заведение в ресторан. Придорожные кафе, как правило, были жалкими, невзрачными, голыми забегаловками, беспощадными, как штурмовые винтовки.
Они сели в кабинку в боковом крыле, и официантка, не дожидаясь заказа, принесла кофе, что немного подняло мнение Джека о заведении. Меню оказалось размером со стол и состояло из множества ламинированных страниц. Ричер увидел блины и яйца на второй странице и не стал изучать его дальше.
– Я советую вам заключить сделку о признании вины, – сказала Салливан. – Обвинение попросит пять лет, мы предложим один и согласимся на два. Вы вполне это переживете. Два года тюрьмы вас не убьют.
– Кто такая Кэндис Дейтон? – спросил Ричер.
– Это другое дело. И с вами будет разговаривать другой адвокат.
– А Хуан Родригес?
– Человек, которого вы ударили по голове, в результате чего он умер.
– Я его не помню.
– Не самое лучшее заявление в подобном деле. Звучит так, будто вы стольких людей били по голове, что они превратились для вас в единое целое. Это может привести к дальнейшему расследованию, и у кого-нибудь возникнет желание составить список. А судя по тому, что я про вас слышала, он может получиться очень длинным. В те времена Сто десятый не отличался мирным нравом.
– А сейчас?
– Наверное, немного лучше, но далеко от совершенства.
– Таково ваше мнение?
– Опыт.
– Вам что-нибудь известно про дело Сьюзан Тернер?
– Я знаю ее адвоката.
– И?..
– Ее обвиняют в получении взятки.
– Есть прямые улики?
– Столько, что ими можно оснастить боевой корабль. Она открыла банковский счет на Каймановых островах позавчера в десять утра, а в одиннадцать на нем появилось сто тысяч долларов. В двенадцать ее арестовали более-менее по горячим следам. По моему мнению, дело совершенно ясное, и тут не о чем говорить. И, кстати, весьма характерное для Сто десятого.
– Похоже, вы не слишком жалуете мое старое подразделение. И это может оказаться серьезной проблемой. Потому что я имею право на компетентную защиту. Шестая поправка и все такое. Вы считаете, что годитесь на роль моего адвоката?
– Я – адвокат, которого вам назначили, так что привыкайте.
– Вам не кажется, что я должен ознакомиться с показаниями против меня? По-моему, в Шестой поправке про это тоже что-то говорится.
– Вы недостаточно занимались бумажной работой шестнадцать лет назад.
– Кое-что мы все-таки делали.
– Я знаю – видела то, что осталось. Среди прочего вы составляли ежедневные отчеты, и у меня имеется запись о том, что вы направлялись на встречу с мистером Родригесом. Кроме того, есть документ из окружной больницы, подтверждающий, что чуть позже в тот же день он обратился в отделение «Скорой помощи» с травмой головы, и не только.
