Кэрол Дуглас - Черная часовня

Протянув друг другу руки, пока они не соприкоснулись, мы улыбнулись и все разом повернулись лицом к сыщику.

– Ха! – выделил он меня длинным обвиняющим указательным пальцем. – Я говорил вам, мисс Хаксли, что нас выдают привычки. Теперь, когда этот безумец избавил нас от своих завываний, я могу безошибочно расслышать позвякивание вашей знаменитой цепочки.

Я машинально скользнула рукой между складками юбки в потайной карман.

– Благодарю вас, теперь я уверен окончательно. – Он повернулся и поклонился Элизабет. – Я неделю не видел мисс Пинк, но должен сказать, что в качестве настоящей куртизанки она выглядела намного лучше, чем в качестве поддельной. Жаль, что при нашем первом разговоре вы так мало знали об убийстве. Возможно, теперь вам известно немного больше. – Детектив бросил взгляд на Ирен. – Вы обе – американки, насколько я осведомлен?

– Верно, – сказала примадонна. – Но вы не ответили на наши вопросы.

– Прошу меня извинить, – произнес он. – Не хочу посещать полицейский участок в таком виде.

Он подошел к закрытым окнам и, используя отражающую поверхность стекла в качестве зеркала, буквально стер со своего лица любое сходство с французским священником.

Впрочем, Ирен была слишком хорошо знакома с театром, чтобы воспринимать акт снятия грима как уважительную причину для молчания.

Приблизившись, она застыла за плечом Холмса, будто призрак в импровизированном зеркале.

– Келли был одним из подозреваемых у лондонской полиции, – заявила она.

– Вы правы. Мистер Келли заинтересовал их больше других, особенно когда исчез сразу после ужасной смерти Мэри Джейн Келли. Полицию заинтриговали его передвижения, но Скотленд-Ярд его потерял. А я – нет, установив в конечном итоге, что он преодолел восемьдесят миль до Дувра, после чего сел на корабль до Дьеппа. Так как были и другие, более вероятные кандидаты, я решил сосредоточиться на них. Один за другим все претенденты на роль убийцы по той или иной причине отпали, поэтому полиция и пришла к официальному заключению, что Джеком-потрошителем был Монтегю Джон Друитт, адвокат и школьный наставник, совершенно сумасшедший, тело которого весьма кстати всплыло в Темзе в самый последний день восемьдесят восьмого года, тридцать первого декабря. Как было установлено, труп пробыл в воде по меньшей мере месяц. Его подозревала в преступлениях даже собственная семья, потому что он давно был известен своими так называемыми «сексуальными отклонениями».

– И вы думаете, что Друитт?.. – спросила Ирен.

– Пришелся кстати и удачно оказался мертв. Вот и всё. – Сыщик снял кустистые белые брови, шевелюру и накладку, которая превращала его английский ястребиный нос в нечто столь огромное, что даже Сирано де Бержерака привело бы в отчаяние.

Сняв белый парик священника, Шерлок Холмс со своим естественным темным цветом волос стал походить на смышленую выдру с птичьим клювом. Когда он принялся расстегивать длинный ряд пуговиц от горла до самого низа сутаны, словно в комнате не было посторонних женщин, я отвернулась.

Но так как со стороны Ирен и Элизабет, которые обладали большей смелостью, не послышалось возгласов возмущения, я повернулась обратно. Под объемной черной сутаной на сыщике была повседневная одежда. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы поправить манжеты и галстук, а затем сложить сутану в тот же кожаный саквояж, что я видела у него ранее.

– В любой стране нельзя слишком долго испытывать терпение полиции, – сообщил Холмс, полностью упаковав облачение французского священника в саквояж. Отвернувшись от своего импровизированного зеркала, он удовлетворенно посмотрел на нас. – Для вашего сведения, леди, у лондонской полиции было еще два главных подозреваемых, которые показались мне маловероятными. Одним был Космински, польский еврей, ненавидевший женщин, особенно проституток. Другим – Михаил Острог, русский доктор и осужденный, интригующее сочетание в любой криминальной истории. Я уже давно говорил Уотсону, что врач, становящийся преступником, способен на самые жестокие деяния. Думаю, того, кто однажды нарушил клятву Гиппократа, уже ничто не способно удержать.

– Почему Острог стал подозреваемым? – спросила Ирен.

– Ну, он страдал манией убийства, такие люди носят с собой хирургические скальпели. И он отличался жестокостью по отношению к женщинам. Готов отдать полиции должное за обнаружение поразительного числа негодяев, но я полагаю, что эти мужчины скорее годились для сумасшедшего дома, чем для виселицы. Как видите, даже такой известный убийца, как Келли, избежал повешения благодаря лечебнице. К счастью, здесь его побег закончился, и вместе с ним, как мы надеемся, и карьера Джека-потрошителя.

Мы молча переглянулись.

Мистер Холмс между тем достал из саквояжа цилиндр, надел его и направился к двери, словно врач, попрощавшийся с выздоровевшим пациентом.

– Думаю, все вы можете считать свое участие в этом деле оконченным. Келли – сумасшедший, который однажды уже был осужден за убийство. Возможно, он избежит судебного процесса в Англии, но он наверняка попадет в сумасшедший дом во Франции. Буйство Потрошителя в Лондоне прекратилось, убийства в Париже успешно раскрыты, так что теперь лучше позволить спящим бешеным псам умереть.

Я не одобряю ваших усилий в этом расследовании, – добавил он, – но признаю, что сегодня ваше появление и присутствие здесь помогло вывести подозреваемого из равновесия и выявить таким образом его мании. Так что в данном случае вы нечаянно оказали мне помощь. Полагаю, что столь опытные дамы смогут найти дорогу обратно в отель «Лувр» без сопровождения, и прощаюсь с вами.

На выходе он посторонился, пропуская нас в открытую дверь.

Элизабет вышла первой.

– Я бы хотела как-нибудь еще побеседовать с вами, мистер Холмс.

– Это крайне маловероятно, мисс Пинк.

Я шагнула следующей, ничего не говоря.

– Советую взять уроки французского языка и географии, – язвительно обратился ко мне сыщик. – Есть улица Капрон, но там нет фирмы краснодеревщика Дюранта, которую я тем не менее нашел достаточно быстро.

В полном смущении я проскользнула мимо него.

Ирен выходила последней и остановилась перед детективом, подняв подбородок и подставив лицо тусклому свету, сочившемуся сквозь незанавешенное окно, из которого не больше двух часов назад на улицу выпрыгнул безумец.

– Мы оказали не просто случайную помощь, мистер Холмс, что, думаю, вы поймете очень скоро. Милости просим к нам в гостиницу, как только мы вам понадобимся.

Несколько секунд он смотрел на нее. На мгновение мне показалось, что сейчас проявятся его настоящие чувства, а не привычное высокомерие, но я ошибалась.

– Увы, боюсь, для подобного частного визита не будет возможности, не говоря уже о необходимости. Я скоро вернусь в Англию.

– О, речь вовсе не о частном визите. Надеюсь, вы так же хорошо предвидите будущее, как угадываете прошлое. – Ирен улыбнулась и проплыла мимо него, как корабль на рейде.

Мы все шумно спустились по лестнице, протопали мимо ошеломленной консьержки и вышли на улицы Парижа.

Мы вернулись в наши комнаты в отеле «Лувр» по той же черной лестнице, по которой уходили.

Полагаю, мы прошли мимо тех же лакея и горничной, встреченных нами несколько часов назад.

И наше появление снова приняли как нечто само собой разумеющееся, что было довольно неутешительно. Маска грешницы оказалась менее опасным опытом, чем я думала.

Как только за нами закрылась дверь номера, мы все попадали кто куда: на ближайшую кушетку, кресло или – в случае Элизабет – на свободное место на ковре.

– Так, значит, он арестован! – Элизабет откинулась назад на локти, само воплощение девчонки-сорванца, которую кому-то приспичило загримировать под проститутку. – Его имя мне что-то смутно напоминает. Но я не могу сообразить.

– Я тоже так подумала, когда мы были у краснодеревщика, – призналась я. – Действительно подозрительно, что он уехал из Англии сразу после убийства Мэри Джейн Келли. Подождите! А как насчет пресловутой мадам Келли? Разве это не Мэри Джейн Келли утверждала, что джентльмен возил ее в Париж? Возможно, она родственница мадам Келли.

– Келли, как видно, такое же распространенное нынче имя, как и Смит, – нахмурилась Ирен.

– Особенно, – мрачно добавила Элизабет, – с тех пор как голод в Ирландии вынудил всех Келли, О'Конноров и прочих ирландцев покинуть свою родину.