Мистер Шерлок Холмс также следовал по своему пути. Изучая его быструю, нервную и все же превосходно контролируемую мимику, я могла с уверенностью сказать, что он никогда не собьется с курса.
– Спасибо вам, мистер Холмс. – Я с удивлением поняла, что говорю вполне искренне, не как мисс Баксли или даже мисс Хаксли, но как настоящая я. Он стал последней надеждой Ирен. Он сделал все для окончательного спасения Квентина Стенхоупа от его прошлого и – к сожалению, как я и опасалась, – от моего будущего.
Квентин помог матери спуститься вниз по ступенькам и выйти на улицу, пока я медленно следовала за ними, погруженная в новые для меня мысли. Я снова чувствовала себя лишней, но таков, как видно, мой удел.
Бейкер-стрит встретила нас сумраком. Кудрявые темные овечки облаков неслись над городом, словно бесконечный трепещущий покров тумана. Ветер усиливался, а время, казалось, остановилось.
Квентин вытащил свисток и два раза свистнул. На наш зов через оживленную дорогу лихо вывернул четырехколесный экипаж. Даже лошадь чуяла в воздухе приближение бури; она месила копытами уличную грязь и нервно косила глазами, хотя поводья были крепко зажаты в жесткой руке кучера.
Усадив мать, Квентин подал мне руку, чтобы помочь сесть в коляску, где оказалось еще темнее, чем под тусклым серым небом. Ни один из газовых фонарей пока не горел, хотя уже наступал вечер.
Едва мы отъехали от тротуара, миссис Стенхоуп прикрыла лицо уголком кружевного платочка, и все ее хрупкое тело содрогнулось в приступе мучительного кашля.
– Ваша матушка переутомилась, – заметила я, пытаясь говорить сочувственно.
– Боюсь, что так, – ответил он, сгибаясь к старушке, чтобы осмотреть ее. – Пройдет с минуты на минуту.
Я вежливо поглядывала, как миссис Стенхоуп лихорадочно зарывается носом в складки платка в приступе одышки.
– Квентин, наверное, стоит остановиться…
– Мы остановимся, – прохрипела старушка, – как только я сниму этот проклятый нос!
Глава тридцать вторая
Щупальца Тиффани
– Ирен, все-таки это твоя самая гнусная выходка! Настолько неразумная, что не выразить словами!
– Ты совершенно права, Нелл, – весело согласилась подруга, стирая морщины из театрального грима, словно перерождаясь в Судный день. Я себе так и представила эту картину: первым делом в Судный день Ирен избавится от морщин. – Все исчезнет в мгновение ока, мне уже случалось проделывать подобное.
Она пошарила рукой под юбкой из хрустящей тафты и достала саквояж, в который отправились остатки грима и белоснежный парик. Только вдоль линии волос осталось немного белой пудры. Примадонна энергично затрясла головой, пока пудра не заволокла салон дымным облачком.
– Как ты собираешься вернуть глазам обычный цвет?
Ирен показала маленький пузырек:
– В противоположность белладонне, которая увеличивает зрачок и заставляет глаза казаться темнее, это прекрасное средство уменьшает зрачок для противоположного эффекта. Конечно, оно немного ухудшает зрение. Миссис Стенхоуп не притворялась, когда плутала с лорнетом по комнате. – Впрочем, взгляд Ирен, направленный на меня, оставался достаточно пристальным. – Не стоит волноваться, Нелл. Я не собираюсь без разрешения участвовать в вашем паломничестве на Гросвенор-сквер. Две миссис Стенхоуп могут вызвать переполох, а триумфальное возвращение блудного сына и без того весьма волнительно.
– Квентин, – я повернулась к нему, все еще во власти странной мечтательности, причиной которой был отъезд с Бейкер-стрит, – вы должны были знать об уловке Ирен еще до того, как мы покинули Стрэнд.
– Виновен, – произнес он с раскаянием не большим, чем у малыша, стянувшего булочки к чаю. Он улыбнулся в ответ на мое растущее негодование: – Моя дорогая Нелл, после всего того, что Ирен сделала для гарантии моей безопасности и даже для моего душевного здоровья в столь непростой период, я едва ли мог отказать ей в возможности сыграть мою мать.
– И мне не терпелось попасть в квартиру на Бейкер-стрит! – сослалась Ирен на собственный интерес, возвращая свое привычное лицо быстрыми умелыми движениями. – В каком ужасном беспорядке живет такой в высшей степени логичный человек. Это так мило!
– «Мило» – не то определение, которым я бы обозначила Шерлока Холмса или его окружение, – возразила я.
– Да уж наверняка, – ответила Ирен и, перегнувшись, дернула меня за подол.
Я в негодовании отшатнулась. Меня не привлекала подобная фамильярность даже со стороны подруги.
– Погоди, Нелл, я поправлю тебе верхнюю юбку. Нам обоим придется преобразиться в этой жалкой маленькой коляске, чтобы довести дело до конца. Но уже недолго осталось мучиться. Ты ведь не хочешь выглядеть… неэлегантно во время возвращения Квентина домой, не так ли?
Угроза «неэлегантности» моментально затмила все мои возражения. Ирен принялась расстегивать на мне боковую застежку лифа, будто переодевая непослушного ребенка, которому требуется помощь даже в самых простых действиях.
– Ирен! – только и смогла я пролепетать в ужасе от самой идеи быть раздетой в присутствии джентльмена.
– Цыц! – невежливо бросила она. – Я всего лишь отогну край. Цвет «палевая роза», – сообщила она Квентину. – Уверяю вас, для Гросвенор-сквер в самый раз.
Он засмеялся, и такого беззаботного смеха я не слышала от него со времен нашей встречи на Беркли-сквер.
– Не обращайтесь ко мне за одобрением. Мои познания о моде устарели лет на десять.
– Значит, поверьте мне на слово. – Ирен расправила складки шифоновых розочек на лифе моего платья: – Вот так, Нелл. Сейчас. Посмотри, что я прихватила! – Она вытащила какую-то блестящую вещицу из саквояжа, и ее пальцы устремились к моему горлу. – Ох, да не вертись же ты, Нелл! Я не пытаюсь задушить тебя, просто хочу приколоть брошь.
– Ой! – Я потянулась к воротнику. – Не тот ли это ужасный осьминог Тиффани? – Пальцы нащупали холодную фигурку неправильной формы.
– Нелл, ты меня обижаешь. – Она тряхнула головой, перехватила свою роскошную буйную копну волос несколькими резинками с запястья и закрепила прическу длинной заколкой, которую до этого держала в сжатых губах. Не сомневаюсь, она стала бы уверять, что курение сигарет через мундштук служит идеальной тренировкой для укладки волос в движущейся коляске. – Пофлушай, – достаточно четко прошамкала она сквозь черепаховые шпильки, которые теперь сжимала во рту, пока ее ловкие пальцы стремительно одну за одной вставляли их в прическу. – Не надо рассказывать об этом Годфри. Он будет страдать.
– Я не могу содействовать женщине, которая намеревается обмануть собственного мужа!
– Господи, Нелл, большинство дам Мейфэра и Белгравии жить не могут без обмана. Я просто следую общей тенденции. Кроме того, ты ведь знаешь, как он одержим вопросами, касающимися Шерлока Холмса.
– Годфри? Это Годфри-то одержим?!
– Весь план придумала я, – напомнила мне подруга. – И я имею право насладиться его результатами, хотя мистер Холмс был прискорбно скрытен и не поведал подробностей расследования. Ну и ладно, я сама могу догадаться, а если нам повезет, в газетах появятся кое-какие зашифрованные намеки. Теперь же… – она открыла саквояж, вытащила шляпку и надела ее, – я намерена покинуть тебя перед следующей твоей встречей. По некоторым причинам мне не столь интересно, что делается на Гросвенор-сквер, сколь волнует происходящее на Бейкер-стрит. – Ирен выглянула в окно. – Квентин, попросите извозчика остановиться на следующем углу. Я сяду в омнибус и вернусь в отель.
Я могла только кивнуть, по-прежнему ощупывая слабыми пальцами брошь у ворота платья.
Квентин постучал в потолок, и темп движения коляски замедлился. Когда экипаж остановился, Квентин нагнулся, чтобы открыть дверь, и примадонна живо, по-мальчишески выскочила на улицу. Я потянулась за ней:
– Подожди, Ирен…
Она лишь улыбнулась в ответ, а потом послала мне воздушный поцелуй.
– Ирен, брошь, которую ты мне приколола… Скажи мне, что это не рубиновая звезда, подаренная тебе королем Богемии!
– Она произведет фурор на Гросвенор-сквер, – пропела подруга, несмотря на спешку.
– Но рубины… и «палевая роза» не подходят друг другу…
Повозка резко дернулась, и вслед донеслось:
– Рубины подходят ко всему, как и кровь…
Я вздрогнула, как будто из моих пальцев посыпались драгоценные камни.
– Вы замерзли? – спросил Квентин с такой заботой в голосе, что я мигом согрелась бы, будь мне действительно холодно.
– Нет. Просто заинтригована.
Он снова засмеялся:
– Пожалуйста, не сердитесь на Ирен. Ей необходим маскарад, иначе она не чувствует вкуса к жизни.
– Нечто вроде шпионажа?
